В то самое время, когда агент Неверов из подразделения «Слепой», сидя на разоренной постели, натягивал спортивные штаны и нашаривал босой ногой завалившийся под кровать шлепанец, на обочине лесной дороги, проходившей мимо заброшенного пионерского лагеря с ласковым названием «Журавушка», закончился инструктаж. Две команды игроков в пейнтбол выстроились в одну шеренгу; от правого фланга до середины строй пестрел коричнево-зеленым армейским камуфляжем, от середины до левого фланга — черно-серым милицейским. Черные маски с прозрачными плексигласовыми забралами были одинаково сдвинуты назад и вверх, на лоб; похожие на короткие спецназовские автоматы маркеры пребывали в полной боевой готовности: расположенные сверху ствольных коробок толстые пластиковые улитки магазинов заполнены шариками с краской, в баллоны, по совместительству играющие роль прикладов, закачан сжатый газ, красные кнопки предохранителей сдвинуты в положение для стрельбы.
— Повторяю последний раз, — прохаживаясь перед строем, унтер-офицерским голосом вещал мордатый рыжий инструктор, он же владелец этого недавно вошедшего в моду увеселения. — Маски не поднимать ни в коем случае! Оболочки шариков желатиновые, краситель внутри пищевой, но, если эта хреновина попадет в глаз, придется вставлять стеклянный. Дамочка, я к вам обращаюсь! Глазки будете строить потом. А если не послушаете, что я говорю, то и строить будет нечего…
Лена Кузина, к которой был обращен этот грубый окрик, поспешно придала лицу сильно утрированное, почти карикатурное выражение тупого послушания и вытянулась по стойке «смирно». Когда удовлетворенный инструктор отвел взгляд, она снова повернула голову к мужу и показала ему язык.
— Наблюдатели, развести команды на исходные позиции! — генеральским голосом скомандовал рыжий хозяин балагана. — Начинать по моей команде!
— Я тебя убью, Кузин, — пообещала Лена своему горячо любимому супругу. — Готовься к смерти, негодяй!
— Это мы еще посмотрим, — уклончиво возразил муж.
Андрей Кузин был старше жены на десять лет. Это был высокий, почти двухметровый, заметно погрузневший и обрюзгший от хорошего питания и сидячего образа жизни блондин с простоватым рыхлым лицом, которое могло принадлежать мелкому чиновнику районной управы или склонному к злоупотреблению спиртным грузчику из гастронома. Кузин не являлся ни тем, ни другим; он был грамотным, умным, а главное, удачливым адвокатом, который в свои тридцать четыре года уже приобрел некоторую известность и мало-помалу входил в моду у нуворишей, что в не столь отдаленном будущем сулило ему, а значит и его жене, неисчислимые материальные блага. Наличие же материальных благ открывает широчайший доступ к благам духовным, и это обстоятельство, по мнению Андрея Кузина, ставило жирную точку в старом как мир споре о том, что первично: материя или сознание.
Такое плебейское, а главное, сопряженное с физическими нагрузками развлечение, как пейнтбол, адвоката Кузина нисколечко не прельщало. С куда большим удовольствием он отправился бы в консерваторию или, скажем, в казино. Но Лена буквально бредила этим самым пейнтболом с тех пор, как увидела передачу о нем по телевизору, и Кузину пришлось уступить. Попытка отправить жену веселиться в одиночестве с треском провалилась, и теперь Андрей Ильич Кузин, модный дорогой адвокат, стоял, как во время срочной службы, в строю с дурацкой пневматической пукалкой наперевес, в дурацком сером камуфляже и еще более дурацком слюнявчике, который рыжий инструктор именовал бронежилетом, со сдвинутой на лоб дурацкой маской, поролоновый уплотнитель которой, несомненно, был насквозь пропитан чужим потом. Испытываемая им по поводу маски, а также выданных перчаток гадливость в равных пропорциях смешивалась с раздражением, которое вызывал у него надутый рыжий индюк, именовавший себя инструктором. Этот тип людей Андрей Ильич знал и люто ненавидел еще со времен армейской службы. После армии он с ними почти не сталкивался, и вот, извольте видеть, стоит дурак дураком в пятнистом клоунском наряде и покорно, а главное, за свои же деньги слушает изрыгаемые этим болваном пошлости!
Строй распался. Напоследок подмигнув мужу и еще раз продемонстрировав ему кончик острого розового язычка, Лена Кузина сняла и спрятала за пазуху очки, после чего опустила на лицо маску. Мир перед глазами сразу сделался размытым и нечетким. Лена с детства страдала близорукостью, но не сомневалась, что без труда опознает мужа, несмотря на серый камуфляж и маску: его внушительная фигура возвышалась над строем игроков, как одинокое дерево над зарослью каких-нибудь кустов. Пусть только господин адвокат попадет ей на мушку! Уж она его разрисует, да так, что никакому Пикассо и во сне не снилось!
На ходу обсуждая стратегию и тактику предстоящего боя, команды разошлись на исходные позиции. «Зеленые» рассредоточились по пустым, засыпанным обвалившейся штукатуркой, осколками отбитой кафельной плитки и лесным мусором комнатам и коридорам двухэтажного корпуса, что стоял в глубине лагеря. «Серые» оттянулись к окраине дачного поселка, откуда должны были повести наступление с целью ворваться в здание и захватить оберегаемый «зелеными» флаг. Флаг представлял собой махровое, изрядно вылинявшее от частых стирок, помятое бордовое полотенце, в числе прочего снаряжения предоставленное инструктором.
Заняв отведенную ей позицию у широкого, во всю стену, окна, из которого хозяйственные дачники давно вынули не только стекла, но и раму, Лена с любопытством огляделась по сторонам. Она выросла в интеллигентной, недурно обеспеченной семье, так что картина полного и окончательного запустения, которую являл собой лагерь, была ей в новинку.
Со второго этажа открывался вид на поросшую березами и соснами, уже основательно заполоненную кустарником территорию. В высокой траве еще угадывались очертания дорожек и каких-то площадок; справа виднелся возведенный не без сдержанной помпезности, свойственной архитектуре семидесятых годов, корпус, в котором, судя по некоторым признакам, некогда размещались столовая, просторный актовый зал и, наверное, помещения администрации. Крошащиеся пологие ступени крыльца были густо засыпаны лесным мусором, у широкого парадного входа, взломав бетон, поднялась молодая березка. Плавно закругляющаяся стена была декорирована мощными вертикальными выступами, похожими на планки жалюзи или решетку какого-нибудь гигантского воздухозаборника; все вместе это напоминало не то декорацию к фильму ужасов, не то фрагмент компьютерной игры, герой которой то и дело забредает в такие вот некогда помпезные, а ныне заброшенные, медленно разрушающиеся и, естественно, населенные недремлющим злом сооружения.
Осмотрев комнату, Лена заметила, что обвалившийся со стен и залетевший снаружи через пустой оконный проем мусор аккуратно сметен в углы — сметен, надо полагать, рыжим инструктором, позаботившимся о том, чтобы клиенты не переломали себе ноги и, боже сохрани, не порезались каким-нибудь битым стеклом. Среди мусора яркими пятнышками выделялись шарики с краской — как лопнувшие, пустые, так и целехонькие, не то пролетевшие мимо цели, не то попавшие в нее уже на излете и оставшиеся невредимыми. Пройдясь по периметру комнаты, она набрала пять штук, открыла крышку пластикового магазина своего маркера и с лукавой улыбкой высыпала шарики туда. Теперь вместо положенных ста зарядов у нее было сто пять — пусть небольшое, но все-таки преимущество в предстоящей схватке.
