На краю дивана, сгорбившись и утопив лицо в ладонях, сидел Кали – все еще в студенческой куртке. Вел он себя действительно странно: судя по приглушенным звукам, доносившимся из-под ладоней, молодой человек истерически хихикал, безостановочно раскачивался из стороны в сторону, без всякого ритма; плечи его мелко тряслись.
Монтейн подошел поближе и присел на корточки перед приятелем.
– Кали, – позвал он, положив руку на дрожащее плечо. Но тот, словно и не слыша и не чувствуя прикосновений, продолжал хихикать и раскачиваться – невменяемый, ослепший и глухой ко всему окружающему. Монтейн понял, что его друг просто-напросто пьян до тихой истерики.
– Однако… – произнес он озадаченно, оборачиваясь к Сертану. – Таким я его никогда не видел.
– Да что ты! – язвительно отозвался Сертан. – Даже я его никогда таким не видел! А знаю-то я его поболе твоего – лет пять или шесть, еще с тех пор, как он был безусым щенком вроде тебя. Просто ума не приложу: что же это с ним такое могло приключиться? Я вон даже за газетой посылал, только ничего в ней не нашел такого, что могло настолько пронять Кали!
Монтейн попробовал заглянуть в никакое лицо Кали. Лицо это, когда Монтейн отвел от него руки приятеля, оказалось именно никаким: дурная улыбка и пустые, бессмысленные глаза. Ну чистый недоумок – разве что слюна изо рта не течет.
Сертан тем временем снял жилет и принялся отстегивать запонки.
– Ты тоже приготовься, – скомандовал он, закатывая рукава сорочки. – Будем его вытрезвлять.
– Как он здесь такой оказался? – спросил Монтейн.
– Пришел собственными ногами, – ответил Сертан. – Представь себе: вот такое – и на ногах, и само двигается… Хорошо еще, что мои ребята его в лицо прекрасно знают, так что привели сюда служебным ходом.
В четыре руки они кое-как вытряхнули Кали из студенческой куртки (он не особо и сопротивлялся, хотя стоило вытащить его руки из рукавов, как он опять обхватил ладонями лицо), перетащили в ванную комнату, которая оказалась за соседней дверью, и сунули головой под холодную воду.
Кали затрясся еще сильнее и принялся вырываться и мычать.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал Сертан, придерживая его за шею и стараясь увернуться от брызг. – Процесс, кажется, пошел.
– Ага, вот он где, – раздался за спиной ироничный голос.
Монтейн обернулся и едва не поскользнулся – на кафеле пола, несмотря на их объединенные усилия, разлились лужицы. В дверях стоял и ухмылялся в усы высокий стройный человек лет тридцати с красивым породистым лицом и офицерской выправкой. Его Монтейну и представлять не надо было.
– О, Алиот! – Сертан стряхнул капли и протянул руку над плечом Монтейна. Вошедший, изящно перегнувшись через Кали, пожал его ладонь и с любопытством посмотрел на Монтейна.
– Вы вроде еще не знакомы? – перехватил взгляд Сертан. – Гиеди, Монтейн.
Юноша кивнул и поспешно отвернулся к Кали. Он не знал, как себя вести с этим человеком. Слава благим небесам, руки у него были мокрые, и рукопожатия удалось избежать.
– Кажется, я вас где-то видел, – вежливо произнес Алиот Гиеди. – Мы не могли встречаться раньше?
Монтейну было что ответить, но тут наконец дали свои плоды попытки привести Кали в чувство.
Тот приподнялся над ванной и возмущённым голосом произнёс:
– Отпустите, сволочи! – Распрямившись, Кали тряхнул головой, и брызги веером разлетелись вокруг. – Что вы со мной творите, гады?
– Ого! – весело откликнулся Гиеди. – Наш друг, кажется, пришел в себя.
– Главное – чтобы он из себя не вышел, – усмехнулся Сертан, протягивая очнувшемуся Кали полотенце. – Что с тобой стряслось, малыш?
Прежде чем ответить, Кали еще раз потряс головой, оглядел собравшихся вокруг него людей и помещение, в котором находился, пробормотал «Ага, понятно» и, закутав голову полотенцем, сообщил:
– Я женился.
– Ну, это, конечно, достойный повод, – задумчиво сказал Сертан. – Но что это ты так… резко?
– Так ведь Беруджи же, – ответил за Кали Гиеди, разводя руками так, словно это все объясняло.
– И что? – полюбопытствовал Сертан.
– А ну валите все отсюда! – перебил его Кали. – Мне еще не хватало в сотый раз выслушивать все это.
– Идемте, идемте, господа. – Сертан подхватил Монтейна под локоток и повел к двери. – Кали прав, ему надо привести в порядок мысли и тело.
– Ты тут сам разберешься? – спросил он Кали, прежде чем закрыть дверь.
– Разберусь, разберусь, – пробубнил уже не видимый Монтейну Кали. – Ты насчет кофе лучше распорядись.
Сертан закрыл дверь и, проворчав что-то о неблагодарной молодежи, готовой выгнать своего наставника из его же собственной ванной, пошел распоряжаться.
Гиеди по-хозяйски опустился в ближайшее кресло. На Монтейна он теперь не обращал никакого внимания. И это было хорошо: обратись сейчас к нему Гиеди – и это могло бы кончиться печально. Потому что Монтейн не знал, что ему теперь делать и как вести себя. Слишком неожиданно все случилось, к этой встрече он был не готов. Кровь стучала в голове, гася всевозможные трезвые мысли, которые всплывали в извилинах и тут же исчезали, заглушаемые биением пульса. Он себя чувствовал, пожалуй, так же, как чувствовал себя неоклемавшийся еще Кали: болван болваном.
Наконец – и к счастью – вернулся Сертан. С легким удивлением глянув на Монтейна, который в затруднении повернулся спиной к комнате и старательно делал вид, что изучает полотно фривольного содержания, он поставил на стол большой поднос.
– Ну вот, – сообщил удовлетворенно хозяин помещения. – Кажется, все в порядке. – Он вновь глянул на Монтейна, который никак не отреагировал, и повернулся к Гиеди: – Алиот, так что там насчет женитьбы Беруджи? И вообще, как понимать твое «вот он где»? Ты что, специально разыскивал Кали?
– Именно так, – усмехнулся Гиеди. – Два часа назад ко мне явился нарочный с запиской от начальства, в которой мне поручалось проследить за нашим общим другом. Во избежание каких-либо инцидентов. Я, видимо, несколько… хм… запоздал, но пришел вовремя, кажется.
Сертан приподнял бровь.
– Хм. Я не спрашиваю, откуда в ОТК узнали о женитьбе нашего друга: ОТК обязано знать всё обо всех. Но какие инциденты ожидаются от Кали по такому случаю?
– Неожиданные, – промолвил Гиеди.
– Так… – протянул Сертан. – Начнем сначала. Эксцессы всегда сопровождают женитьбу Беруджи?
– А, ты не в курсе, – махнул рукой Гиеди. – У Беруджи всё не как у людей. Начать с того, что в свое время один из Беруджи женился на красавице Алиенуаре, которая к тому же была дочерью Ахи.
– Ну, это легенды… – возразил Сертан.
– Для кого легенды, а для кого и родословная, – сказал Кали, появляясь на пороге ванной. Он был в халате и каких-то шлепанцах, в остальном выглядел более-менее нормально.
