– Да ну? – удивился Кали.
– Это ты у профессора уточни. Он тебе лучше разъяснит.
– А если репетиторов нанять? – спросил Кали.
– Как выяснилось, недостаток образования здесь ни на что не влияет. И вот скажи мне, Кали, вот только что профессор сказал, что математик из меня никудышный… Почему мне не капельки не обидно? Ну, вернее, обидно, но, по сути, мне все равно. А ведь смысл жизни рухнул.
– Арафа, – объяснил Кали. – Ты сейчас можешь себе палец отрезать – боли не почувствуешь, а к утру рана затянется. Ты нужен Арафе боеспособным.
– А ты?
– Я не нужен. Арафа не будет ослаблять мою боль и глушить мой страх. Ты-то страх перед дуэлью ощущаешь?
– Нет, – равнодушно ответил Монтейн. – Хотя должен. Ведь я сейчас самый неопытный.
– Нет, – сказал Кали. – Самый неопытный по-прежнему я. А к твоим услугам – весь опыт Арафы.
Монтейн обдумывал слова Кали. Потом достал из кармана перочинный ножик и резанул по запястью – не очень сильно, только чтобы кровь пошла.
– Да нет, – сказал он, сморщившись. – Больно.
Кали протянул ему салфетку:
– Значит, полностью боль Арафа пока не отключила. Чтобы ты ненароком себя на бифштексы не порезал.
– Возможно, – Монтейн приложил ткань к ране, немного погодя поднял салфетку и заглянул под нее. – Но ты прав. Никогда не видел, чтобы кровь так быстро унималась.
– Да ты многого еще не видел, – сказал Кали. – И, боюсь, уже не увидишь.
– Сейчас в нос дам, – вяло пообещал Монтейн.
– Завтра еще успеешь, – успокоил его Кали. – Или ты предпочтешь с Гиеди завтра драться, чтобы уж все до упора выяснить?
– Не предпочту. Если по делу, так нам вообще нельзя встречаться с оружием в руках, – хмуро сказал Монтейн. – Он, оказывается, женат на моей сестре.
– Джесса Гиеди твоя сестра? – быстро спросил Кали. – Надо же! Я пару раз танцевал с ней на балах. Мама ее в пример ставила: вот, мол, на ком надо жениться – красивая, умная, воспитанная.
– Это я тебе еще не рассказывал в деталях, как нас с Джессой воспитывали… – усмехнулся Монтейн.
– Ты считаешь, что твоя сестра хуже воспитана, чем ты?
– Я считаю, что я невоспитанный, – сказал Монтейн. – Но с девушек ведь больше спрос в таком деле.
– Гиеди нашел Джессе хорошую компаньонку, – заметил Кали.
– Драконшу какую-нибудь… – Мысли Монтейна повернули в другую сторону. – С твоей женитьбой тоже неладно получилось. Родители как к невестке отнеслись?
– Да с родителями все в порядке, им-то что. Вот Сона… Даже хорошо, что дуэль объявили так быстро. Мигом овдовеет – и снова свободна.
– Снова ты себя хоронишь, меланхолик ты этакий. Вот я – по умолчанию на стороне проигравших, а ты что?
– По умолчанию… – Кали призадумался. – Выиграю ли я, когда выиграет моя команда? Проиграешь ли ты, когда проиграет твоя команда? В том-то и дело, что в Кодексе Арафской дуэли так много правил, что все их постичь невозможно. Я два года ломал над ними голову, всё пытался как-то систематизировать известные факты. Тенедос мог бы помочь, но послал меня подальше – ему Арафская дуэль помеха, и только. Гиеди – не аналитик, а человек действия: организовал экскурсии в Арафу, чтобы та выбирала из посетителей; еще как-то изощрялся, чтобы побольше народу замок посетило. Кстати, один из вашей команды именно так и нашелся. А потом Алиот к этой идее охладел, семейная жизнь засосала. Мергус… тот просто выбросил все из головы и живет как живется. Сертан… вот про Сертана не знаю, что сказать: мне его широта души всегда казалась подозрительной, не могу я к нему без предубеждения относиться. Что там он о дуэли думает – для меня потемки.
Монтейн слушал, как Кали что-то бормочет – большей частью не для слушателя, а для себя, – и разглядывал свежую рану у себя на запястье.
– А почему это плохо, что я имею пять рекомендаций?
– Рекомендации-то тут ни при чем, – ответил Кали. – А вот то, что ты знаешь всех нас, – плохо. В смысле, плохо, что знаком. И вообще… – он задумался, – …и вообще.
– Перестань путать меня с мебелью, – сказал Монтейн.
– Я уже устал бояться, – признался вдруг Кали. – Я ведь и на дуэли-то ни разу не был, да и вояка из меня…
– Не надо бы говорить это вероятному противнику, – сказал Монтейн.
– Ах-ах, а то ты в первый раз мои стенания слышишь! – отмахнулся Кали.
Он посмотрел на Монтейна.
– Ты что, не понимаешь? Кто о ком больше знает – ты о Мергусе или Мергус о тебе? Сертан о тебе или ты о Сертане? И так далее… Рекомендации-то мы тебе дали, но вот знаем ли мы тебя так, как надо знать противника?
Монтейн склонил голову к плечу и посмотрел на проблему с этой стороны. А ведь и правда. Кто он для Сертана, Мергуса и прочих? Мальчишка, щенок, недоросль деревенский. Чуть больше, чем никто. Можно пожалеть недотепу и помочь, сразу выбросив из головы. А вот Монтейн всегда был настороже. В доброту человеческую не верил, к каждому присматривался как к врагу. Мало ли что им от деревенского увальня надо… Всегда следует быть готовым дать отпор. А уж что касается Гиеди… тут стоит вспомнить, о чем Монтейн размышлял, когда наблюдал за Гиеди и Джессой в Столице. Иной ведь раз и о том думал, откуда выстрелить будет удобнее, чтобы прикончить Гиеди прямо в его собственной гостиной.
Интересно, как Кали это понял? Хотя Кали вообще многое понимал в Монтейне – как и Монтейн в Кали.
Может, они все же друзья?
Как некстати-то!
Он вздохнул, размышляя о том, как же у него все-таки получилось обзавестись пятью рекомендациями. После сегодняшних визитов многое стало ясным, но кое-что еще оставалось окутано туманом неизвестности. Хотя смутные подозрения у него уже зародились.
– А вот лучше скажи-ка ты мне: эта тягомотина с Арафской дуэлью когда началась? – спросил он. – Говоришь, два года назад?
– Да, – ответил Кали, – почти два года назад. Через месяц будет ровно два. Жеребьевка в ОТК.
– Ага, – сказал Монтейн и тоже замолчал. Так красноречиво замолчал, что Кали помимо воли сперва скосил на него взгляд, а потом и просто уставился во все глаза.
– Ну? – наконец нетерпеливо дернул он Монтейна за рукав.
– Не нукай, не запряг. – Монтейн вынырнул из своих раздумий и сообщил: – А нет никакой очаровательной флуктуации. Арафа подстроила. Сначала я что-то вдруг заинтересовался математикой. Ты сам подумай: ну зачем деревенскому увальню математика?
– Действительно, – пробормотал Кали. – Зачем?
– Потом… потом в мою сестру влюбился Гиеди. Ни с того ни с сего. До такой степени, что решил жениться.
– Бывает, вообще-то, – осторожно заметил Кали.
– Ага, бывает. Часто бывает, чтоб девчонку без происхождения, денег и благородного воспитания такие гордецы, как Гиеди, в жены брали?
