Книга Оружие для Слепого, страница 51. Автор книги Андрей Воронин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Оружие для Слепого»

Cтраница 51

Меньшов с усилием сглотнул загустевшую слюну, вновь неприятно скрипнул на зубах меловой раствор.

– Я могу повременить неделю, две?

– Мой вам совет – ложитесь на операцию немедленно.

– Я не могу сейчас.

– Дело ваше, – врач положил рентгеновские снимки в конверт. – Не люблю иметь дело с молодыми пациентами, они не дорожат жизнью. Другое дело – старики, для них жизнь – как деньги, которых осталось совсем мало.

«Да, время – деньги», – подумал тогда Меньшов и поднялся из неудобного кресла с холодными никелированными подлокотниками.

– Я вам обещаю, доктор, что через две недели лягу на операцию.

– Вы не мне обещайте, а себе.

С того дня прошло уже около месяца. И чем бы ни был занят Николай Меньшов, проклятая язва, пронзительной болью давала о себе знать.

«Еще один день, – решил Николай после встречи с Витаутасом Гидравичюсом в аэропорту. – Деньги в кармане, я могу ехать».

Но Меньшов был человеком осторожным. Хоть он и жил один, но гарантии, что в его доме никто не побывает в отсутствие хозяина, у него не было – пусть даже случайным визитером окажется не человек, подосланный заказчиком, не представитель правоохранительных органов, а случайный вор, забравшийся в квартиру, несмотря на двойные стальные двери, внутри которых, как уверял рекламный проспект фирмы по установке охранных систем, находится порошок, при нагревании выделяющий слезоточивый газ: тому, кто попробует резать дверь автогеном, не поздоровится.

Меньшов жил в квартире, принадлежавшей его двоюродному брату. А брат с семьей жил в его квартире, подальше от Центра, зато более просторной – двухкомнатной. О роде занятий Николая в квартире говорило немногое, но и это немногое предстояло надежно упаковать и не менее надежно спрятать.

Меньшов аккуратно закрыл дверь и присел на диван, прислушиваясь к своему организму. Боль на время отпустила. Привести в порядок однокомнатную квартиру – дело недолгое, да все руки не доходили. На ковре, прибитом к стене, висело несколько спортивных медалей – память о прежней жизни Николая, когда он занимал призовые места в соревнованиях по многоборью. Сегодня ему казалось, что позолота потускнела, а ленточки на медалях выцвели.

Рядом с медалями были приколоты фотографии; все они касались прошлой жизни Николая Меньшова – спортивной. Снимки были разные – черно-белые, цветные, большие и маленькие, но на всех без исключения лица людей светились неподдельной радостью.

И немудрено: объектив фотоаппарата запечатлел памятные для них моменты – победы в соревнованиях.

На каждом снимке присутствовал и Николай Меньшов. Ниже второй ступеньки пьедестала он не опускался, золотые и серебряные медали, висевшие на поблекших лентах рядом, сияли на снимках новизной.

Меньшов усмехнулся – но как не похожа была его сегодняшняя улыбка на улыбку с тех фотографий. Он вытаскивал булавки, складывал снимки, некоторые подолгу разглядывал.

Наконец на стене остался только один. На переднем плане расположилась шеренга из десяти спортсменов, ставших обладателями золотых медалей. На приземистом здании атлетического манежа, видневшемся в левом углу фотографии на заднем плане, можно было разглядеть транспарант: «Привет участникам спартакиады народов СССР!»

Меньшов собрал булавки в ладонь, взял в руки пожелтевший по краям фотоснимок, сел за стол. Он не отрываясь смотрел на лицо девушки, совсем еще девчонки. С глянцевой фотобумаги улыбалась Светлана Жильцова, получившая в тот год, больше десяти лет назад, золотую медаль за победу в соревнованиях по стендовой стрельбе. Она стояла в самой середине шеренги, и Меньшов не мог выдержать ее ясного взгляда, пришедшего из прошлого. Ему вспомнился день окончания соревнований, вспомнилось, как в честь призеров устроили банкет, а потом все вместе вышли сфотографироваться на улицу.

Губы Николая зло сжались, он взял в руки ножницы и вырезал из середины снимка узкую полоску, на которой осталась стоять одна Светлана Жильцова. На кухне он зажег газ пьезоэлектрической зажигалкой и подержав в пальцах тонкую полоску фотобумаги, поднес ее к пламени. Глянец фотографии запузырился, вспыхнул огонь, вскарабкался к самым пальцам. Николай бросил пепел в кухонную раковину и на полный напор включил горячую воду, та закружилась в водовороте, не успевая уходить в слив. Некоторое время сухой пепел еще кружился, а затем попал под струю, моментально рассыпавшись. Меньшов закрыл кран, и вода, всхлипнув, исчезла.

Николай выбросил булавки, сполоснул руки и вернулся в комнату. Разноформатные снимки он положил в большой почтовый конверт и бросил в кожаную спортивную сумку.

– Ну вот и все, – грустно улыбнулся он, – тебя нет, Светлана, и никогда не было.

Квартира была обставлена старой, семидесятых годов мебелью. Стенка, раскладной стол, мягкий уголок – типичные показатели благосостояния советских времен. Кипа старых газет громоздилась на одном конце журнального столика, другой оставался свободен.

Тут Николай обычно ставил посуду, когда ужинал, одновременно смотря телевизор.

О том, что сейчас на дворе конец девяностых годов, говорили в обстановке квартиры только небольшой телевизор «Sony» да примостившийся рядом с ним на тумбочке пишущий видеоплеер. Беспорядок Меньшова вполне устраивал. Он временами не мог вспомнить, куда положил коробку с новыми ботинками, куда подевалась свежая газета. Придя домой, иногда по забывчивости оставлял пакет с продуктами в платяном шкафу и потом обнаруживал его только через день или два. Но где лежат орудия его промысла, он знал всегда. Вещи, которые могли стоить ему свободы, если их обнаружит милиция, на виду не валялись.

Николай зашел в совмещенный санузел и встал на край ванны. Потолок здесь был подвесной, пластиковый, с вмонтированными в него влагонепроницаемыми светильниками. Он стал на край ванны и осторожно приподнял одну из панелей, у которой рубанком был почти до конца снят выступ, связывающий ее с соседней. Раздался легкий щелчок, панель отошла в сторону. Меньшов за ручку вытащил не очень тяжелую кожаную сумку-кофр – с такими обычно ходят фотографы. Но не фотоаппараты и не сменные объективы покоились в ней.

В отделениях, предназначенных для фототехники, вместилось несколько пистолетов, глушители к ним, мощный оптический прицел и прибор ночного видения, а так же любимое оружие Меньшова – несколько новых, в упаковке, рояльных струн. Патроны к пистолетам хранились на кухне, в старом, выпотрошенном трехпрограммном приемнике-громкоговорителе «Маяк».

Все свое богатство, умещавшееся в фотографическом кофре, который с трудом закрывался, Меньшов перегрузил в дорожную сумку, затем собрал в квартире все бумаги, где значилась его фамилия – документы, несколько гостиничных счетов, квитанции из мастерской. Снял со стены медали, упаковал каждую в бумажный конверт и тоже положил в сумку, с которой обычно покидал дом, уезжая на несколько дней.

Конечно, уничтожить все следы своего пребывания в квартире было невозможно. Как ни протирай, всегда останутся отпечатки пальцев, как ни пылесось, непременно отыщется пара волосков, пара пятнышек крови.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация