– Ну, ну, ну… – шептал Игорь, провожая его взглядом.
Иссеченные шрамами губы уже растянулись в улыбке. Бычок по его расчетам должен был спланировать на капот, но в последний момент, подхваченный порывом ветра, упал на решетку ливневой канализации и провалился под землю.
– Бля! – ругнулся Игорь и со злостью плюнул, абсолютно не целясь.
На этот раз ему повезло: плевок упал точно на лобовое стекло и пополз по нему. Игорь довольно хмыкнул:
– Вот захочешь – не сделаешь, а наобум – и прямо в точку. Пойду еще раз попробую братану звякнуть. Включится же этот долбанный телефон, в конце концов!
Но телефон по-прежнему не работал. Матюгнувшись, Игорь выгнал сына из кресла, примостился поудобнее, закинул ногу за ногу, почесал волосатую грудь и спросил:
– Когда фильм начнется?
– Он уже идет.
– Да? И что там было?
Сын принялся подробно объяснять отцу, что произошло в первые пять минут.
– Ну, и что они, эти бандиты?
– Да пока ничего, решают, как его убить.
– Вот этого черномазого, что ли?
– Да, он из полиции.
– Ишь ты, даже негры в полиции работают. А вот если бы у нас в Москве негры в ментовке служили, вот смеху было бы! Сразу вычислишь. Видишь – черный, значит, мент.
Эта мысль развеселила Игоря, и он принялся с интересом следить, сочувствуя бандиту, а не негру-полицейскому. Но выходило плохо, негр мочил бандитов одного за другим.
– Херня какая-то, быть такого не может, чтобы один черномазый стольких завалил! Не бывает такого!
Я бы его с одного удара положил, я бы ему челюсть в глотку вбил. Как ты думаешь? – спросил он у сына.
– Точно, батя, ты бы вбил. Я же помню, как ты мужика во дворе жахнул.
– Что, классно было?
– Классно, батя! Все пацаны во дворе меня обходят и уважают.
– Это хорошо, если что, скажешь, я их, уродов, по стенам размажу. О, смотри, что чернозадый выделывает!
– Да там все какие-то гомики, – фыркнул Мишка.
– Что ты городишь, какие гомики?
– Да ты посмотри на них, серьги в ушах, патлы до плеч, а негр ничего – стриженный.
– Точно, ничего, – сказал Игорь, и полицейский сразу вырос в его глазах, несмотря на цвет кожи. – Пива бы еще выпить… – задумчиво протянул Игорь, ни к кому конкретно не обращаясь.
Денег у него не было, у сына и подавно. Жена наверняка пива не принесет, так что по всему выходило, день не задался, и таким же грустным окажется вечер.
Да еще команда проиграла… Выиграла бы, хоть настроение бы поднялось, а так – тоска. Хоть пойди да кому-нибудь рыло начисти, просто так, за кривой взгляд, за матерное слово. И Игорь решил:
«Пойду-ка пройдусь, может, друзей каких встречу, а может повезет, кто-нибудь из незнакомых расколется».
Он принялся одеваться, уступив место у телевизора сыну.
– Придет мамка, так скажи, я работу пошел искать по объявлению.
– По какому, батя?
– В газете прочел, что требуется молодой сильный мужчина, не боящийся тяжелой работы. А если она спросит, почему я не позвонил, скажи, телефон неисправен. Пусть оплатит и от соседей позвонит, чтобы включили.
– Ага, хорошо.
Игорь решил, что часика два-три погуляет, а потом рванет к Николаю за деньгами.
Глава 13
Катя, приехавшая поразвлечься к Николаю Меньшову, довольно плохо поняла, что же произошло. Да, она знала, что у Николая язва, ведь у людей существует странная традиция: занятие любовью обязательно соседствует, как сказали бы биологи, с совместным поглощением пищи. Многое можно скрыть, сидя за одним столом – злобу, ненависть, импотенцию, – но язву скрыть нельзя.
Не удивительно, что человек, постоянно откладывающий операцию, в конце концов нарвался на обострение и угодил в больницу. Дело было не в том, что Меньшова забрали на «Скорой», в растерянность Катю повергло другое…
Меньшову еще повезло, что в машине «Скорой помощи» не оказалось санитаров, и врач с шофером снесли его вниз на носилках, иначе непременно перед этим дежурный врач заполнил бы строку в журнале – имя, фамилию больного. Но поскольку больной находился в критическом состоянии, в спешке это сделали только в больнице.
Меньшова, сделав ему пару обезболивающих уколов, увезли наверх, а Катя осталась в приемном покое.
– Имя, фамилия, отчество больного? Адрес? – спросила дежурная сестра.
Катя хотела было назвать своего знакомого, но вдруг вспомнила, что отчества его так и не знает, да и живет он в квартире, где не прописан.
– Вообще-то я… – замялась она. – Имя… Николай…
– Вот же люди! – не удержалась сестра.
– Вы обо мне?
– Да нет, врач со «Скорой»! Привез человека на операцию, а передать его нам по всей форме не удосужился. А вас бы не оказалось… Тогда бы думай, гадай.
А если помрет? – медсестра говорила об этом очень спокойно, как может говорить человек, встречающийся каждый день со смертью. И тут ее взгляд упал на светло-зеленую брезентовую куртку, которую Катя набросила на Меньшова, когда его выносили из квартиры.
Медсестра порылась в карманах и вытащила пухлый бумажник. Демонстративно, так, чтобы Катя видела, что она ничего не взяла себе, просмотрела содержимое.
Отыскался и паспорт. И тут у Кати глаза на лоб полезли от удивления: она прочла «Потапов Игорь Николаевич». Сперва ей даже пришло в голову, что в бумажник к Николаю каким-то образом попал чужой паспорт.
– А вы говорите, Николаем зовут, – усмехнулась медсестра.
– Волнуюсь так, что отчество с именем перепутала.., мы не так давно живем вместе…
Положив руки на стойку, Катя заглянула через барьер. Со страницы паспорта на нее смотрел с фотографии именно Николай.
Медсестра полистала странички, отыскала штамп прописки и аккуратно переписала адрес той самой квартиры, с которой Меньшова привезли в больницу.
«Вот те на!» – подумала Катя и вспомнила, как один-единственный раз дала волю любопытству.
Она приехала тогда к Меньшову. Они, как всегда, поразвлеклись, потом Николай уснул. И Катя не выдержала – обыскала карманы куртки своего парня, той самой, что лежала сейчас на медицинском топчане, и в том же бумажнике нашла паспорт. Она абсолютно точно помнила: паспорт был выписан на имя Николая Меньшова, и прописка в нем стояла другая. Тогда ее интересовало лишь одно – женат Николай или нет. А в паспорте, который лежал у медсестры на столе, мало того, что Николая звали совсем иначе, так у него еще имелись жена и сын. Эти записи Катя успела заметить, когда листались странички.
