– Ты не обижайся, если я что не то сказал...
– Нет, нет, все ты правильно рассказал, Славик.
– И из-за парня того, музыканта, не переживай. У тебя своя жизнь, у него – своя.
– Да, ты прав, прав, – подтвердила я, усердно улыбаясь, хоть слова «у него своя жизнь...» и отозвались в душе болью. Ох, Славик, ничего ты не знаешь...
– Ну, бывай, Александра! Удачи тебе!
– И тебе тоже.
Из этой поездки я привезла больше загадок, чем ответов. Надеялась сложить пусть не целую, но стремящуюся к цельности картину, а получила еще коробку с россыпью пазлов. Ненавижу эту игру. Если однажды кто-то подарит мне ее в качестве новогоднего подарка, сотру его номер телефона из памяти мобильника. Впрочем, может быть, как раз «пазлов» из новой «коробки» и не хватает, чтобы сложить картину?
Дома я первым делом кинулась к компьютеру. Всю эту неделю я думала о том, получила ли я ответ на сообщение, которое написала в день отъезда пользователю, представившемуся Тимом. Я возлагала на этот ответ чуть ли не последние надежды. И еле дождалась того момента, когда наконец-то смогла выйти в Интернет.
Но нет, в моем ящике оказались лишь рекламные рассылки. Было ли то сообщение одним из звеньев цепи анонимок или оно существовало само по себе? Кто его написал? Кто? Я пыталась образумить себя тем, что Тим предпочитал загадкам ясность и не любил интриги, но все равно сумасшедшая надежда наливалась соком, будто созревающее яблоко.
Я выключила компьютер, быстро приняла душ, перекусила чаем с бутербродом и, переодевшись в чистые джинсы и любимую кашемировую водолазку, поехала в офис к Леониду.
Секретарь в приемной сообщила, что Леонид Николаевич занят – разговаривает по телефону, и предложила мне чай, от которого я вежливо отказалась.
В ожидании, когда Лелик наговорится по телефону, я рассматривала приемную со стандартным евроремонтом, скучным, будто прическа балерины – все прилизано, приглажено, разделено на прямой пробор, без изюминки и отхождения от стиля. Секретарша бросала на меня поверх монитора любопытные взгляды, но вопросов не задавала. Я же, вдоволь налюбовавшись на белые стены и серые полки шкафов, принялась рассматривать свой маникюр.
– Можете пройти. Леонид Николаевич освободился, – наконец-то объявила секретарь.
Я пригладила волосы и уверенно толкнула дверь кабинета Лелика.
– Мартышка! – обрадовался он, поднимаясь из-за стола и протягивая мне навстречу руки. – Как я рад тебя видеть!
– Привет, Лелик! Я тоже рада видеть тебя. Но, собственно, пришла ненадолго. Отвлекать не буду.
– Да ты присаживайся, присаживайся! – засуетился он, обегая стол и придвигая мне стул.
– Спасибо, – чинно ответила я, усаживаясь по противоположную от Леонида сторону стола.
– Ну, как съездила?
– Нормально, Лелик. Погостила у родителей, встретила старого знакомого... Ну а ты как?
– Да тоже ничего.
– Рада. Лелик, я вообще-то пришла, чтобы вернуть тебе это, – с этими словами я выложила на стол коробочку с кольцом.
– Саша, Саша, это подарок! – замахал Леонид на меня руками. – Оставь себе!
– Не могу, – сказала я и так посмотрела на него, что он не стал спорить. Небрежным жестом сбросил коробочку с дорогущим кольцом в ящик стола и тяжело вздохнул:
– Эх, Мартышка... Не на такой финал я надеялся.
– Я тоже, – честно ответила я.
– Саш, через десять минут у меня перерыв, если хочешь, пообедаем вместе. И за обедом ты подробней расскажешь о своей поездке. А я у тебя совета спрошу.
– Какого совета? – заинтриговалась я.
И Леонид смущенно улыбнулся:
– Потом, Саш.
И не успела я что-либо спросить, как дверь открылась, и в кабинет вошел высокий парень в костюме.
– Леонид Николаевич, извините, что прерываю, но вы просили зайти сразу, как только будут новости. Виктор обнаружил вот это, – с этими словами он положил на стол Лелика белый неподписанный конверт. – Мы уже проверили содержимое. Ничего опасного нет, лишь странная записка. На угрозу не похоже. К сожалению, Виктор не видел, кто принес это. Конверт положили еще до его прихода. Но мы работаем, Леонид Николаевич.
– Хорошо, – ответил Леонид и метнул на меня настороженный взгляд. – Ты свободен, Семен. Скажи секретарше, чтобы больше никого ко мне не пускала.
– Есть! – по-военному отсалютовал парень и, еще раз извинившись, направился к двери.
А я, наполняясь едким подозрением, проводила его коротким взглядом и, когда он вышел, схватила конверт.
– Александра, что ты себе позволяешь?! – закричал Леонид.
Но я уже распечатала его и вытащила на свет бумажный листок с наклеенными буквами. «Скоро узнаешь больше», – гласила надпись.
– Что ты себе позволяешь, Леонид?! Откуда у тебя это? Записка была адресована мне, не так ли?
– С чего ты взяла, что тебе? – попытался выкрутиться Лелик. – Конверт не подписан...
– Я уже получила несколько таких «писем» и научилась узнавать их! Я жду твоих объяснений, Леня! Что это значит – «мы работаем...»?! Ты что, приставил своих людей шпионить за моей квартирой? Но я тебя об этом не просила!
– Я хотел помочь, Саша!
– Мог бы предварительно спросить у меня, хочу ли я помощи!
– У тебя спросишь, как же. У тебя на все один ответ: «Не надо, я справлюсь сама, это мое дело!»
– Но это и правда мое дело!
– Меня напугали те часы, которые тебе подкинули, Александра! Тебе могли угрожать, и я хотел обезопасить тебя!
– Обезопасить? – изогнула я рот в усмешке. – Я же тебе сказала, что никакой угрозы часы не представляли! Они принадлежали одному близкому мне человеку...
– Да, знаю, твоему бывшему жениху! – горячо выкрикнул он и тут же прикусил язык.
– Откуда ты это знаешь?! Твои бравые ребята из службы безопасности успели выяснить и это?
И по тому, как отвел глаза Леонид, я поняла, что попала в точку.
– Саш, ты мне ничего о себе не рассказывала, – принялся оправдываться он. – Я хотел знать о тебе больше: кто ты, откуда, чем занималась раньше. И это было не просто любопытство! Как я понял, у тебя возникли какие-то проблемы, которыми ты не делилась. А мне хотелось помочь! Но для этого надо было узнать о тебе больше.
– Го-осподи, Лелик! Ну как ты не понимаешь? Это неприлично! Неприлично – лезть туда, куда тебя не просят! Это бестактнее, чем читать личный дневник! Нахальней, чем лезть в мысли! Грязнее, чем подглядывать за парой, занимающейся любовью! Если я не захотела что-то рассказывать, значит, у меня были на это причины! Я себя сейчас так чувствую, будто голой прошлась по улице!
