— Нормально, в целом… Скучает по тебе.
— Не пытайся меня обнадежить, — буркнул Север.
— Я не пытаюсь. Говорю, что думаю.
Думала она правильно: Кристина действительно скучала.
— Надеюсь, что ты права и когда я вернусь, ребенок при виде меня седеть опять не начнет!
— Все будет в порядке, к этому и движемся. Ты только вернись! Я ведь люблю тебя…
— Умеешь ты мотивировать, — рассмеялся он. — Отведенное для расследования время подходит к концу, и седьмой этап завершится в любом случае. Скоро буду!
Разговор был закончен, но Вероника не спешила уходить от компьютера. Она сидела в полутемной комнате, которую освещали только гирлянды на елке, и со стороны двери Кристина видела лишь ее тонкий силуэт.
В доме Кристины много лет не было новогодней елки, а настолько волшебной, большой и красивой — вообще никогда. Кристина мечтала о такой — как в фильмах, а теперь, когда елка появилась, оказалось, что не в дереве дело и не в украшениях…
Нужно было возвращаться в постель, но Кристина просто не могла. Беззвучно ступая босыми ногами по полу, она вошла в гостиную.
— Ника?..
Вероника вздрогнула, обернулась. К счастью, предположение Кристины оказалось неверным: она не плакала. Она всего лишь просматривала фотографии на планшете.
При появлении девочки Вероника широко улыбнулась:
— Привет, малыш… А ты почему не спишь?
— Я знала, что ты будешь Северу звонить. Я боялась, что вы поссоритесь.
— Да что ты… Подожди, а сколько ты там стоишь?!
— Давно, — призналась Кристина. — Но я не подслушивала! То есть, я слышала, но не слушала… не понимала, о чем вы. Мне просто хотелось знать, что Север не уйдет… от тебя…
— Какие глупости ты говоришь! — Вероника осторожно прижала ее к себе. Кристина почувствовала, как слезы предательски защипали глаза.
— Я его обидела…
— Нет, он просто переживает, потому что любит тебя. И меня любит. Он вернется к нам, как же иначе? И уехал он не из-за тебя. Ему просто хотелось участвовать в этом проекте. Зачем забирать у него свободу? Его не нужно сдерживать, он и так возвращается.
Они обе присели на мягкий пушистый ковер, специально расстеленный у елки. Огни гирлянды мигали перед ними, успокаивали, и слезы отступили. Кристина с удовольствием прильнула к Веронике за теплом, перевела взгляд на планшет.
— Это его фотографии? — спросила она.
— Да, Север каждый день какие-то снимки присылает. Видишь? У нас с ним все в порядке, иначе он бы такого не делал. Он знает, что я по нему скучаю, и хочет, чтобы я была в курсе, чем он живет.
— Можно мне посмотреть?
— Конечно! Листай сама, как тебе удобно.
Кристина догадывалась, что Север сейчас занят чем-то опасным — это прослеживалось в их с Вероникой беседах. Однако на фотографиях все казалось очень мирным. Похоже, он делал нечто вроде отчета специально для Вероники… Тут все улыбались или занимались обычными делами.
Это Кристине нравилось, гасило тревогу в ее душе. Может, Север рискует, но не слишком, и рядом с ним обычные люди!
А потом она в очередной раз перелистнула снимок на планшете, и ее словно ледяной водой обдало. Там снова были незнакомцы — и все же одну известную ей черту она уловила.
После того, как ее отец женился, Госпожа издевалась над ней годами. Уровень пыток и степень жестокости с каждым годом все нарастали. Сначала женщина, еще скованная воспитанием и нормами общества, сдерживалась, не решалась дать себе волю. Но постепенно запреты спадали, и просыпалось нечто такое, что жило в ней с самого начала — просто много лет скрывалось под золотым налетом цивилизованности.
Под конец Госпожа дошла до такого состояния, когда готова была убить. Не просто готова была — хотела этого. В ее глазах появилось странное выражение, блеск, как у бродячей собаки, которая вот-вот бросится на человека… Этот особый взгляд появляется, когда ничто больше не сдержит, и убийство — это всего лишь действие, а не моральный выбор.
Несмотря на то, что Вероника спасла ее, Кристина запомнила лицо Госпожи в этот день на всю жизнь. И теперь она видела точно такой же взгляд у человека, стоявшего на фото рядом с Севером.
Кристина невольно напряглась всем телом. Она предельно ясно поняла: она не хочет, чтобы с Севером что-то случилось. Несмотря на все ее нелепые страхи, он не такой, как Госпожа, и он ей нужен!
Вероника заметила ее состояние, забеспокоилась.
— Кристи? Малыш, ты в порядке?..
— Если я скажу, ты мне не поверишь, — еле слышно прошептала Кристина.
— Когда я тебе не верила? Не пугай меня, скажи, что случилось!
Никто бы не поверил. Она и сама до конца не верила. У нее всего-то и было, что воспоминания о взгляде другого человека! Разве это аргумент?
Но и молчать она не могла. Кристина указала пальцем на монитор и тихо сказала:
— Вот этот человек хочет кого-то убить…
⁂
Казалось бы: более напряженной ситуация не станет. Но так думать опасно, потому что события все равно способны покатиться вниз по наклонной, где бы они ни находились. И спасает только работа, только умение сосредоточиться на чем-то отвлеченном.
Саша не заостряла на этом внимание, но она была рада, что Кирилл больше не остается в стороне, а постоянно сопровождает ее. Он стал делать это по собственной инициативе после того, как на нее напал тот псих. Они это не обсуждали, она ему не жаловалась, однако с тех пор он держался максимум в пяти шагах от нее.
Без него она не могла бы действовать. Ей все еще трудно было смириться с тем, что произошло с Костей. Сама она место преступления не видела и нисколько не жалела об этом. Ей рассказов хватило!
— Хорошо поигрался с телами, можно считать, произведение искусства сделал, — делился впечатлениями Герман. — Одной башку в сторону закинул, как футбольный мяч, другую на штырь насадил…
— Мне кажется или я слышу радость в твоем голосе? — не выдержала Саша.
— Не радость, но и не грусть. С чего мне грустить? Две глупые бабы поплатились за то, что шатались сами по себе. Всем надо знать свое место!
Герман стал еще более странным с тех пор, как уехала Ланфен. Казалось, что она служила для него сдерживающим фактором, а теперь поводок исчез, и освободилось нечто… непонятное.
Он никому напрямую не вредил, шатался бесцельно по больнице да по деревне. Но у Саши от него мурашки по коже шли. Жуткий тип! Так что ей очень даже повезло с напарником…
С Костей она не связывалась, отчасти из-за вины — ведь если бы она тогда не прогнала его, кто знает, как бы все сложилось! Отчасти потому, что допускала, что он может быть виновен.
