Собственно, только через зеркало Север и мог теперь наблюдать, что происходит у него за спиной — а Юджин видел в отражении его лицо.
— Проснулся? — обыденно поинтересовался он. — Быстро ты. Час — и все. Потому что крепкий.
— Что ты делаешь?
Эхо собственных слов отзывалось в голове новой болью.
— Планирую тебя убить. — Юджин по-прежнему произносил это словно между делом. Они таким тоном всегда общались, но раньше они ничего важного не обсуждали! — Не бойся, это не будет долго или очень больно. В какой-то степени больно, да, но я не люблю растягивать это…
Что должно быть сделано, то будет… Вот и все.
Он не шутил. Такие шутки были не в духе Юджина, да и потом, в его глазах мерцало что-то странное… Раньше этого не было, или он удачно скрывал свою сущность.
Как бы то ни было, Север не имел права надеяться, что проблема решится сама собой. Ему нужен был план побега… которого не было. Юджин здраво оценил его силу, связал грамотно, да и сотрясение мозга резким движениям не способствовало.
Оставалось лишь надеяться, что сюда кто-то придет… Маловероятно, но больше-то вариантов нет!
— Зачем?..
— Сам не знаю! — задумчиво проговорил Юджин. — Я еще думаю об этом… Только теперь начал думать. Раньше было лишь желание, и я его боялся. Потом я осуществил желание, и появилась ненависть. А теперь я начал думать. Я постепенно понимаю, что не все в мире так однозначно…
— Ты говоришь о желании убивать?
— Отнимать жизнь — правильно расставляй акценты! Для меня важен сам факт, что я беру жизнь и отпускаю ее в эфир. Что после этого наступает смерть — меня не касается. Этот процесс, он… как будто… Я не знаю… Как будто две реальности касаются друг друга. И ты ненадолго можешь заглянуть в вечность…
Теперь многое воспринималось по-другому. Нервозность Юджина, его отстраненность и замкнутость. То, как он сначала побаивался пациентов, а потом проводил с ними дни напролет.
Он не работал над делом. Он познавал своих.
Но как тут заметишь? Север оценивал все его поступки через призму нормального человека, да и не присматривался особо. Юджин был ему безразличен, Север понятия не имел, что совсем близко вызревает такое…
— Ты начал убивать здесь? — спросил он.
— Нет… Но здесь я понял себя. Когда я убил первый раз, это было почти случайно… эмоционально так точно.
— Кто это был?
— Наш с мамой сосед по лестничной клетке, — поморщился Юджин. — Скверный тип, который никому не был нужен. Его смерть была гораздо красивее, чем его жизнь! Но тогда я был слишком подвержен навязанной морали, слишком скован чужими догмами, чтобы полностью насладиться моментом. Я рад, что оказался здесь. Сначала я был подавлен, потому что та часть меня, которую я считал темной, вдруг пробудилась, заговорила громче… Но постепенно я понял, что нет единства ни в чем.
— Говоришь как Герман…
— Ни в коем случае. Герман — неудачник и слюнтяй. Ничто. Одно большое ничто. Его я тоже, может, убью, но сначала тебя… Когда я попал сюда, я понял, что люди разные, и настоящая норма — это быть любым. Любым, каким ты только захочешь!
— И ты захотел быть таким?
— Как видишь.
Юджин прохаживался по комнате неспешно, как истинный хозяин положения. Зрение Севера было ограничено зеркалом, и иногда убийца исчезал из вида. Это раздражало еще больше, подкармливало тот ужас, что уже разгорался в душе. Нет выхода из этой ситуации, просто нет! Север прокручивал в мыслях вариант за вариантом, да только это ни к чему не приводило.
— Значит, ты убил Марину?
— Да, и с удовольствием! — Юджин на мгновение остановился, хлопнул в ладоши, наслаждаясь собственными воспоминаниями. — Она долго напрашивалась на это, я не мог решиться… Но в конечном счете, я благодарен ей. Если бы она так очевидно меня не раздражала, я бы не дошел до переломного момента. По-своему, она освободила меня. Она ведь боролась за свободу для всех!
— Я уверен, она была бы в восторге, — саркастично заметил Север. — Ну а Раиса? Ее-то за что?
— Докторша? — уточнил Юджин. — Ее я не убивал.
— То есть как это?..
— Я нашел ее мертвой. В лесу. Я бродил по лесу и искал место, где Марину точно не найдут.
Я знал про поляну Петровского, но тогда еще не мог решиться… Думал, что правильнее будет закопать Марину. Тогда я и обнаружил докторшу. Она лежала в кустах, уже холодная, как лед…
Вокруг нее было потрясающе красивое озеро крови — ты бы видел! Я снимаю шляпу перед тем, кто убил ее. Он мастер!
— Настолько хорош?
— О да! Она была безупречна. Никаких лишних ссадин или уродливых синяков. Абсолютно целое тело! Ей перерезали обе бедренные артерии, и она истекла кровью. А ведь даже одну бедренную артерию перерезать непросто! Поэтому я и говорю — мастер! Я бы и сам хотел так убивать.
— Ты не знаешь, кто это сделал?
— Хотел бы, — завистливо признал Юджин. — Я бы поучился у него… Когда я пришел, было только тело. Я просто не мог оставить его там! Я понял, как великолепно оно будет смотреться на этой поляне, как к месту…
— Ты нанизал его на штырь этот?..
— Так было нужно для полноты картины. Знаю, этим я нарушил работу другого мастера, но он, уверен, меня простит. Марину я швырнул туда, просто чтобы не озадачиваться двумя делами одновременно. У меня не было цели подставить конкретно Петровского. Я знал, что выдам за убийцу того, кто первым придет туда. Это был он…. Мне повезло. У него были причины убить Марину.
— Ты дилетант, — покачал головой Север. — Ты даже не знаешь, где был Петровский на момент убийства, есть ли у него алиби! Уверен, Артур сможет доказать его невиновность.
— Возможно. Но если они не вышли на меня, то уже и не выйдут. Я знаю, что действую пока не идеально… Я научусь. Все учатся.
— А чаще — попадаются, чтобы остаток жизни провести в тюрьме!
— Это да, но какой смысл напоминать мне об этом? — усмехнулся Юджин. — Хочешь убедить меня, что я не должен убивать тебя, а должен отпустить? Что тогда меня накажут не так сильно?
Это глупо. Я только что рассказал тебе, что убил двух человек. Двух, трех — какая уже разница с точки зрения закона, на который ты ссылаешься? Разница только в удовольствии, которое я получу.
Он больше не наматывал круги по комнате. Юджин остановился прямо за стулом; Север видел его в зеркале и чувствовал его присутствие у себя за спиной. Раз он остановился, значит, разговоры закончились…
Нужно было что-то делать, но что — Север не представлял. Молить о пощаде просто язык не поворачивался. Он сильно сомневался, что это поможет, и не хотел доставлять Юджину такое удовольствие. Раз так получилось, хотя бы проиграть нужно достойно…
