Она задумчиво провела рукой по его щеке. Марк почувствовал, как все его тело откликнулось на это прикосновение.
– Марк? – тихо позвал его Джулиан, не выходя из комнаты.
– Иди, ты нужен брату. – Кристина опустила руку и ободряюще дотронулась до его плеча. – Это не твоя вина. Не твоя. Ты понимаешь?
Марк кивнул, не в силах произнести ни слова.
– Я разбужу детей и все им расскажу, – сказала Кристина и пошла по коридору с таким достоинством, словно была в доспехах, а не в футболке и пижамных штанах.
Марк глубоко вздохнул и толкнул дверь в комнату Эммы.
Эмма лежала неподвижно, ее светлые волосы рассыпались по подушке, грудь размеренно поднималась и опускалась. Ей на кожу нанесли снотворные и целебные руны, а также руны, облегчающие боль и останавливающие кровотечение.
Джулиан сидел рядом с ней на кровати. Рука Эммы лежала поверх одеяла, и Джулиан положил свою руку рядом. Их пальцы почти касались друг друга. Он не смотрел на брата, и Марк видел лишь его ссутуленные плечи и уязвимый участок его шеи, изгиб которой был так похож на изгиб тела Эммы, когда она принимала удар за ударом.
Джулиан казался совсем юным.
– Я пытался, – сказал Марк. – Я пытался обратить их гнев на себя. Но Гвин этого не позволил.
– Я знаю. Я видел это, – бесцветным голосом ответил Джулиан. – Но Эмма убивала фэйри. А ты нет. Они бы ни за что не стали сечь тебя, когда у них появился шанс высечь ее. Что бы ты ни делал.
Марк молча проклинал себя. Он никак не мог найти человеческих слов, чтобы поддержать брата.
– Если она умрет, – так же бесцветно сказал Джулиан, – я тоже захочу умереть. Я знаю, это неправильно. Но это правда.
– Она не умрет, – возразил ему Марк. – С ней все будет в порядке. Ей просто нужно время. Я видел людей на пороге смерти. Они все выглядят одинаково. Но она выглядит иначе.
– Я все думаю, – произнес Джулиан, – об этом деле. Кто-то пытается вернуть умершую возлюбленную. Может, нам следует ему мешать?
– Джулс, – сказал Марк. Он ощущал все острые углы чувств своего младшего брата, они, словно бритвой, резали ему кожу. Так вот, что значит быть семьей, думал он. Страдать, когда страдает другой. Отчаянно стремиться защитить его. – Убийца забирает жизни. Нельзя платить за трагедию трагедией или черпать жизнь из смерти.
– Я просто знаю, что, если бы так случилось с ней, если бы так случилось с Эммой, я бы поступил точно так же. – В глазах Джулиана отражался страх. – Я пошел бы на любые жертвы.
– Нет. – Марк положил руку на плечо Джулиана и развернул брата лицом к себе. Джулиан неохотно посмотрел на него. – Ты бы поступил по совести. Ты всю свою жизнь поступаешь по совести.
– Мне очень жаль, – сказал Джулиан.
– Тебе жаль? Ничего этого, Джулс, ничего этого бы не было, если бы я не рассказал Кристине о плаще Гвина…
– Они нашли бы другой повод наказать тебя, – перебил его Джулиан. – Кьеран хотел причинить тебе боль. Ты ранил его, и он хотел ранить тебя в ответ. Мне очень жаль – я сожалею из-за Кьерана, ведь я вижу, что тебе он был небезразличен. Мне очень жаль, что я не знал, что ты покинул любимого человека. Мне очень жаль, что я годами думал, будто ты наслаждаешься свободой и жизнью среди фэйри, пока я здесь убиваюсь, пытаясь растить четырех детей, руководить Институтом и скрывать секреты Артура. Мне хотелось верить, что с тобой все в порядке. Мне хотелось верить, что хоть с кем-то из нас все в порядке. Очень хотелось.
– Тебе так же хотелось верить, что я счастлив, как мне хотелось верить, что счастлив ты, – ответил Марк. – Я все думал, счастлив ли ты, живешь ли ты, радуешься ли жизни. Я представлял, каким ты вырастешь. – Он сделал паузу. – Я горжусь тобой. Я почти никак не повлиял на твое взросление, но я горжусь тем, что могу назвать тебя братом, что могу назвать братьями и сестрами всех вас. И я не оставлю вас снова.
Глаза Джулиана широко распахнулись и сверкнули зеленью морских глубин.
– Ты не вернешься в страну фэйри?
– Что бы ни произошло, – сказал Марк, – я останусь здесь. Я останусь здесь навсегда.
Он обхватил Джулиана руками и крепко обнял его. Джулиан вздохнул, словно отпуская тяжелую ношу, которую носил на плечах долгие годы, и прижался к старшему брату.
Эмме снились родители.
Они были в маленьком, выкрашенном белой краской домике, где они жили, когда Эмма была совсем ребенком. Из окна она видела слабый блеск каналов. Мама сидела у кухонной стойки, на которой была развернута темная ткань. На ней лежало множество ножей, от самых маленьких до самых больших. Крупнее всех была Кортана, и Эмма пожирала ее глазами, пьянея от золотого сияния, от резкого свечения клинка.
В сравнении с блестящим мечом мама казалась серой тенью. Эмма видела ее волосы и руки, ее ловкие движения, но силуэт ее был размыт, и Эмма боялась, что, стоит ей прикоснуться к ней, мама исчезнет, как лопнувший мыльный пузырь.
Послышалась музыка. В кухню вошел отец Эммы, Джон. Он держал на плече изящную скрипку, из-под смычка, словно вода, лилась спокойная музыка, и вот…
Резкий щелчок хлыста, обжигающая боль.
Эмма ахнула. Мама повернулась к ней.
– Что-то не так, Эмма?
– Я… Нет, ничего. – Она посмотрела на отца. – Играй, пап.
Отец мягко улыбнулся ей.
– Ты точно не хочешь попробовать?
Эмма покачала головой. Стоило ей взять в руки смычок и коснуться им струн, как раздавался вой дикой кошки.
– Музыка у Карстерсов в крови, – сказал отец. – Когда-то эта скрипка принадлежала Джему Карстерсу.
Джему, подумала Эмма. Тому самому Джему, который поддержал ее на церемонии парабатаев, который задумчиво улыбался ей и похлопывал ее по плечу. Тому самому Джему, который прислал ей кота, чтобы тот присматривал за ней.
Пронизывающая боль. Голос Кристины: «Эмма, о Эмма, зачем они так с тобой?»
Мама подняла Кортану.
– Эмма, ты витаешь в облаках.
– Может, она улетела не слишком далеко. – Отец опустил смычок.
«Эмма, – голос Марка. – Эмма, вернись. Ради Джулиана, прошу тебя, вернись».
– Доверяй ему, – сказал Джон Карстерс. – Он придет к тебе, и ему потребуется твоя помощь. Доверяй Джеймсу Карстерсу.
– Но, папочка, он сказал, что ему нужно идти. – Эмма не называла отца папочкой с раннего детства. – Он сказал, что он что-то ищет.
– И скоро найдет, – ответил Джон Карстерс. – И тогда на твою долю выпадет еще очень многое.
«Джулс, поешь что-нибудь…»
«Не сейчас, Ливви. Я должен быть с ней».
