Спрятаться на крыше было негде, и Эмма практически сразу увидела Марка, который сидел на краю, свесив ноги, и смотрел на океан.
Эмма подошла к нему. Ветер трепал ее светлые косы. Она раздраженно откинула их назад, раздумывая, правда ли Марк не знает о ее появлении или же специально не обращает на нее внимания. Она остановилась в паре шагов от него, помня о том, как он набросился на Джулиана.
– Марк, – сказала она.
Он медленно повернул голову. В лунном свете он весь был залит черно-белыми тонами, и невозможно было сказать, что глаза у него разноцветные.
– Эмма Карстерс.
Он назвал ее полным именем. Что ж, очень многообещающе. Эмма скрестила руки на груди.
– Я пришла за тобой, – сказала она. – Ты пугаешь свою семью и расстраиваешь Джулса.
– Джулса, – тихо повторил он.
– Джулиана. Твоего брата.
– Я хочу поговорить с сестрой, – сказал Марк. – Я хочу поговорить с Хелен.
– Хорошо, – кивнула Эмма. – Ты можешь поговорить с ней в любую минуту. Можно позвонить ей, или попросить ее позвонить тебе, или воспользоваться чертовым «Скайпом», если ты этого хочешь. Мы бы сказали и раньше, если бы ты не принялся кричать.
– «Скайпом»? – Марк так посмотрел на Эмму, словно у нее вдруг выросло три головы.
– Это такая компьютерная программа. Тай умеет ей пользоваться. Ты сможешь видеть Хелен и разговаривать с ней.
– Как через магический шар фэйри?
– Вроде того. – Эмма осторожно подошла к нему чуть ближе, словно приближаясь к дикому зверю, который мог в любую минуту наброситься на нее. – Пойдем вниз?
– Мне здесь лучше. Внутри я задыхаюсь. Там мертвый воздух, он сдавлен весом этого здания – крыши, балок, стекла и камня. Как вы тут живете?
– Ты тоже жил здесь целых шестнадцать лет.
– Я плохо помню то время, – отмахнулся Марк. – Все похоже на сон. – Он снова посмотрел на океан. – Столько воды… Я вижу ее и вижу сквозь нее. Я вижу демонов на дне моря. Я смотрю на них, и все это кажется мне нереальным.
Эмма прекрасно понимала его. Океан забрал тела ее родителей и вернул их пустыми и искалеченными. Она знала, что родители были уже мертвы, когда оказались под водой, но от этого ей не становилось легче. В голову пришли строки, которые однажды процитировал Артур: «Плещутся воды, и корабли уходят в пучину моря, и в глубине стережет их смерть»
[6].
Таким она и представляла океан. Смерть, стерегущая жизнь в глубине.
– Но ведь в стране фэйри есть вода? – спросила она.
– Но нет моря. И воды всегда не хватает. Дикая Охота по несколько дней обходится без воды. Гвин позволяет нам остановиться и попить, только если мы теряем сознание. В дикой стране фэйри есть фонтаны, но из них бьет кровь.
– «Вся кровь, что льется на земле, в тот мрачный край находит путь»
[7], – пробормотала Эмма. – Я и не догадывалась, что это правда.
– А я и представить себе не мог, что тебе знакомы старинные баллады, – ответил Марк и впервые после своего возвращения посмотрел на Эмму с неподдельным интересом.
– Все мы старались узнать о фэйри как можно больше, – объяснила Эмма, садясь рядом с ним. – Как только мы вернулись с Темной войны, Диана стала нашим наставником. И даже самые маленькие спрашивали ее о фэйри. Ведь ты был там.
– Наверное, теперь эти знания бесполезны для Сумеречных охотников, – произнес Марк. – Учитывая последние события…
– Ты не виноват, что Конклав отвернулся от фэйри, – сказала Эмма. – Ты – Сумеречный охотник, ты никогда не предавал свой род.
– Я – Сумеречный охотник, – согласился Марк, – но я принадлежу и к Волшебному народу, как и моя сестра. Моя мать – леди Нерисса. Она умерла вскоре после моего рождения. Заботиться о нас с Хелен было некому, поэтому нас отдали на воспитание отцу. Но моя мать была эльфийкой, а эльфы занимают высокое положение среди Волшебного народа.
– В Охоте ведь знали, что ты ее сын. Они не относились к тебе лучше из-за этого?
Марк качнул головой.
– По-моему, они считают, что мой отец виновен в ее смерти. Что он разбил ей сердце, бросив ее одну. Из-за этого меня не слишком жаловали. – Он заправил за ухо локон светлых волос. – Волшебный народ мучил мое тело и разум, но не было ничего страшнее того момента, когда я узнал, что Конклав не будет меня искать. Что меня не спасут. Когда мы с Джейсом встретились в стране фэйри, он сказал: «Покажи им, из чего сделаны Сумеречные охотники». Но из чего же сделаны Сумеречные охотники, если они бросают своих?
– В Совет входят не все Сумеречные охотники мира, – возразила Эмма. – Многие нефилимы сочли, что с тобой поступили ужасно. А Джулиан упорно пытался заставить Конклав изменить мнение. – Эмма хотела было погладить его по руке, но не решилась. В Марке чувствовалось что-то дикое, погладить его было все равно что погладить леопарда. – Теперь ты дома, ты сам все увидишь.
– А я дома? – спросил Марк и встряхнул головой, как собака, которая только что вылезла из воды. – Наверное, я был несправедлив к брату. Наверное, мне не стоило бросаться на него. Но я словно во сне… Кажется, прошло уже несколько недель с того момента, как мне в Охоте сказали, что я возвращаюсь в этот мир.
– Разве они не сказали, что ты возвращаешься домой?
– Нет, – ответил Марк. – Они сказали, что у меня нет выбора, что я должен покинуть Охоту. Что таков приказ Короля Неблагого Двора. Они свалили меня с коня и связали мне руки. Мы ехали несколько дней. Мне давали какое-то питье, из-за которого меня мучили галлюцинации. Я видел то, чего не было. – Он посмотрел на свои руки. – Они сделали это специально, чтобы я не смог отыскать дорогу обратно, но мне кажется, это ужасно, что они так поступили. Я хотел бы приехать сюда таким, каким был уже много лет, истинным членом Охоты. Я хотел бы, чтобы братья и сестры увидели меня гордым и сильным, а не испуганным и забитым.
– Ты теперь совсем другой, – сказала Эмма. И правда, Марк был похож на человека, который проснулся после столетнего сна и теперь пытается стряхнуть с себя вековую пыль. Сначала он был испуган, но теперь руки у него уже не тряслись, а выражение лица было спокойно.
Вдруг он усмехнулся.
– Когда в Убежище мне велели показать лицо, я подумал, что это очередной сон.
– Хороший сон? – спросила Эмма.
Марк немного подумал, затем покачал головой.
– В самом начале, когда я противился Охоте, на меня насылали сны. Я видел ужасные картины, видел, как умирает вся моя семья. Я думал, что увижу это снова. Я боялся, но не за себя, а за Джулиана.
