Сердце больно дернулось. Как я ждала этих слов много лет назад, когда отходила от скамейки, на которой он бросил меня. Шла спиной, чувствуя его взгляд, и умоляла окрикнуть, остановить, сказать, что он погорячился и что никуда не отпустит. Но он не остановил. Я дошла до дома и, закрыв дверь, съехала по ней на пол, захлебываясь рыданиями. Так и просидела до вечера, не веря в то, что все закончилось. А теперь… Теперь я смотрю в сумасшедшие глаза и как бы мне ни хотелось, но не верю… Я бы все отдала, чтобы это оказалось правдой, только осознание, что я для него никто, слишком глубоко укоренилось в голове.
Сказка исчезает в мгновение. Стеклянные стены со звоном рушатся, и я возвращаюсь в реальность. Резко и без подготовки. Давно привычное чувство занимает свое законное место.
Влад замечает перемену и поднимает мое лицо за подбородок. Потемневшие глаза смотрят в мои, а я снова в своей черно-белой пленке.
- Уходи, Влад. Пожалуйста.
Челюсть на мужском лице сжимается. Я буквально почувствовала звук треснувшей связи между нами, обжигающей еще секунду назад нас двоих.
- Это поможет тебе принять решение?
- Да я и так его уже приняла! Пожалуйста, оставь меня.
- Ты услышала меня, Лиля! И если он хотя бы прикоснется к тебе, я ему руки переломаю!
Сказал, а потом развернулся и ушел. Входная дверь хлопнула, а я крепко зажмурилась. Тронула пальцами опухшие губы и не сдержала всхлип.
Если бы я не помнила, как это собирать себя по осколкам, цепляться за жизнь, чтобы не сойти с ума от отчаяния, я бы побежала за ним. Только память очень избирательна. Она издевательски хранит именно те отрезки, где запечатлено навечно как он с особой жестокостью поиздевался над моими чувствами.
ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
ОДИННАДЦАТЫЙ КЛАСС
- Катька, - я подлетела к подруге, хватая ее за руки и кружась на месте.
- Что? Что такое, Максимова? Ты пьяная что ли в школу пришла? – подруга тормозит мои порывы поделиться со всем миром переполняющим воздушным счастьем.
- Неееет, - я рассмеялась, а потом шепнула ей на ухо, чтобы снующие по коридору ребята не слышали. - После того, как вы вчера ушли с моей днюхи, пришел Влад, представляешь? Сам! Было уже одиннадцать, я уже в пижаме была, а он притащил букет фиалок и коробку конфет.
- Да ладно! – Чугуева скептически выгнула бровь, будто я говорила о чем-то невозможном.
- Я сама не ожидала. Он был выпивший слегка. Протянул мне их, а потом вдруг обнял и поцеловал.
Воспоминания о поцелуе пронесли волну томления по телу, и я широко улыбнулась, прикусывая губу.
- И что? Ты не врезала ему даже? Вообще-то он с Юлькой зажигает, забыла?
- Да помню я. Но не смогла. Даже оттолкнуть не смогла. Я так люблю его, Каааать!
- Ну и дура, Максимова! – она не со зла, я знаю. Просто очень переживает за меня. – И что теперь? Это значит, что вы снова типа встречаетесь?
- Не знаю, - я пожала плечами. - Надеюсь. Я ужасно соскучилась по нему. Да ты и сама знаешь!
- Угу.
Мы разворачиваемся, чтобы войти в класс, и я вижу то, что навсегда безжалостно сдирает с глаз розовые очки, беспощадно убивая во мне наивность и веру в любовь. Влад идет в обнимку с Юлькой, его рука закинута ей на плечо, ее у него на талии. Он смеется, проезжаясь звуком смеха по моим барабанным перепонкам, и подходит ближе.
- Привет, Лиль.
- Привет… - я ничего не вижу. Перед глазами пелена, но я больше не убегаю в туалет, чтобы зарыдать. Смотрю в любимые глаза и вижу, с каким безразличием они обводят мое лицо. Сердце сжимается от боли.
- Слопала конфеты?
- Нет. Не до них было.
- Какие конфеты? – влезает Юлька, полоснув меня ревнивым взглядом.
- Да так, - отмахивается Шаталов, - с днем рождения поздравил Лилю.
- Что? – похоже, она не знала о его вечернем походе. – Это что значит, Влад?
- Юль, захлопнись! Иди в класс давай! – рявкает Влад, и та, недовольно надув губы, уходит в классную комнату.
Я смотрю на всю ситуацию как будто со стороны и вижу, что я веду себя так же, как Камынина. Прощаю ему любую грубость, вольность и омерзительное поведение. Я отвратительна сама себе. За эту любовь, которая абсолютно не оправдана. Любить нужно хороших, верных, тех, кто посвятит себя целиком и отдаст все, чтобы сделать счастливой любимую девушку… А я люблю того, кто не подходит ни под один этот критерий. Парадокс. Жесточайшее издевательство судьбы.
- Что, Цветочек, невкусные конфеты были? - спрашивает Шаталов, когда все ребята ретируются следом за Юлей.
-Я не попробовала.
-Ажаль. Мне понравились. Кстати, надеюсь, ты на вчерашнее не обиделась? Захотелось поздравить тебя нормально. А то цветы и шоколадки как-то маловато.
Заткнись, замолчи! Я хочу заорать, наброситься на него с кулаками, но не могу даже пошевелиться.
- Так это был подарок?
- Да. Надеюсь, ты оценила, - хладнокровно подмигнул и ушел в класс.
Подарок. Идиотке бывшей девушке, которая ведет себя как дура и не выпускает его из поля зрения. Просто подарил поцелуй, потому что на день рождения положено дарить то, чего желает именинник больше всего.
Вот так просто взял и сровнял с грязью...
Глава 22.
Захлопываю дверцу и с визгом срываюсь с места. В голове черно-красная каша. Беспросветный черный - чистая ярость, а красный - колоссальное возбуждение.
Не понимаю, как я вообще оставил её в квартире наедине с тем придурком? Ему повезло, что на ногах еле стоял, иначе ночевали бы втроем. А так он способен разве что сходить под себя, чем на более интимные вещи.
Сжимаю руль, а потом хреначу по нему ладонью. Представлять Лилю с ним в одной постели не то, что невыносимо, это мозги набекрень сворачивает. Дьявол, я только что чуть не обезумел, пока целовал её мягкие податливые губы. Желание захватило с ног до головы. Мощное, острое, как топор гильотины. Давно у меня так от возбуждения крышу не рвало. До подрагивания кончиков пальцев и немыслимого напряжения во всем теле. Виной тому еще и отсутствие секса вот уже несколько дней как. Можно было бы конечно куда-нибудь смотаться, чтобы снять напряжение, позвонить любой знакомой, только не хочу их. Этих приевшихся Инг, Кристин, Милан, на которых встает только потому, что тела красивые и рты рабочие.
Хочу Её. На Лилю у меня стояк болезненный от одного взгляда в чистые карие глаза. Это ее желание избегать прикосновений и взглядов рвет к чертовой матери все границы. А то, как она произносит Влад… ислав Сергеевич со сжатыми зубами и молниями в глазах, и вовсе гарантирует член колом до самого вечера.
