– И что?
– Короче, он сегодня ко мне пришел и дал кое-что. Сказал тебе передать. – Рома потянулся во внутренний карман зимней куртки, которую так и не снял, и вытащил толстый белый конверт. Перед Стасом положил. – Сказал, если ты не заплатишь, эти фотки будут во всех газетах и с самыми грязными подробностями.
Стас взял конверт, открыл и высыпал на стол фотографии. Штук двадцать. В груди мгновенно сдавило, и перед глазами красные пятна замелькали. На фото Настя и он. Раскинул верхние в стороны. Рома по-любому их уже рассмотреть успел, скрывать нет смысла. На одном фото Настя улыбается, пока Стас говорит ей что-то на ухо. Парень и сейчас помнил, что именно тогда говорил. Что хочет ее, как одержимый. И не врал. Ни разу не врал. На второй Настя расстегивает его брюки. На третьей уже лежит на столе, без лифчика, а он между ее ног со спущенными штанами. Кулаки непроизвольно сжались, сминая фотографию. Этот день помнился так отчетливо. Настя тогда на репетицию приехала, сказала, что не может ждать вечера. Соскучилась она. Траха хотелось видать так, что зудело в одном месте, а муженька рядом не оказалось. Вот тебе и «соскучилась». Ярость вспыхнула с новой силой. Он так старался не думать о ней все это время. Давил, как вошь поганую каждую мысль, что напоминала о некогда любимой женщине. А теперь это.
– Сколько? – спросил, сжимая до хруста челюсть.
– Много… – Рома глаза в сторону отвел, стараясь избегать фотографий. Стас вынул из-под кучи последнюю. Пара уже одевалась, и Настя помогала ему застегнуть пуговицы на рубашке. Раскрасневшаяся, блестящие волосы в беспорядке, в глаза заглядывает, а на лице улыбка такая, что у него зубы от злости сводит. Над ним, наверное, улыбалась. Устроилась хорошо, захотела, приехала и получила. Отшвырнул фото в сторону. Вот ведь как может один человек заставить другого разувериться во всех светлых чувствах и убить в нем веру в любовь.
***
Настя ждала Рому в кафе. На днях он написал ей, что им необходимо встретиться потому, что по интернету рассказывать ни о чем не может. Договорились увидеться в одной известной кофейне Нью-Йорка. За окном тихо падал снег, тут же превращаясь в серую грязь под ногами прохожих. Настя теплее укуталась в кардиган, медленно потягивая имбирный чай. Город во всю готовился к предстоящему Рождеству, вырядившись в яркие огни и праздничную мишуру. Отовсюду звучали веселые колокольчики, а дети в предвкушении глазели на витрины магазинов, гадая, какой же подарок их будет ждать под елкой в канун Рождества. Аромат корицы царил в маленьком светлом заведении, так похожем на то, о котором мечтала Настя. Курсы пришлось бросить, но она обязательно их закончит в ближайшем будущем. После рождения малыша.
Дверной колокольчик звякнул, и девушка инстинктивно покосилась на дверь. Рому узнала сразу. Да и разве можно не узнать парня, чье лицо, подобно солнцу, укрыто веснушками? Парень обвел взглядом кафе, и Настя подняла вверх руку, чтобы он ее заметил. Махнул в ответ и направился к ней, снимая на ходу куртку. Подошел, смущенно улыбнулся.
– Привет, Насть.
– Привет, – видеть его с одной стороны было радостно, а с другой девушка понимала, что проделал он сюда путь через океан не потому, что соскучился. – Как дела?
– Пойдет. Как твои? Растешь? – кивком головы указал на живот и заказал у официанта чашку американо.
– Совсем немного пока что. Что нового? – поинтересовалась и сама не поняла, какой ответ хочет услышать. Конечно, ей не терпелось узнать как Стас. Чувство вины ее сжирало, потому что столько боли, сколько она принесла ему, вынести тяжело. Ей хотелось… А чего ей хотелось? Чтобы он просто был счастлив. Да, представлять его с другой было невыносимо, но если Настя будет знать, что у него все в порядке, то ей самой станет чуточку легче дышать.
– Ну, как сказать? В целом, нормально. Турне закончилось, отдыхаем. Виктор, правда, такой план расписал, что можно повеситься, но будем справляться. На праздники, сама понимаешь, сколько желающих заполучить Багирова. – Настя понимающе кивнула. – Но я к тебе по делу, Насть.
– Какому? – девушка отпила горячего чая.
– Я вообще вот даже не представляю, как тебе это сказать. – Рома напрягся, заерзав на стуле. – Ты только не нервничай, пожалуйста. – именно после этих слов Настя занервничала.
– Ром, говори.
– В общем, мне знакомый папарацци передал кое-какие фото для Стаса.
– Какие?
Парень вынул из небольшой спортивной сумки конверт и медленно передал его Насте.
– Насть, пожалуйста, только не переживай. Черт. Если с тобой что-то случится, я ж не переживу.
– Давай сюда. – Настя уже догадалась, что могло быть в конверте, и как подтверждение вынула стопку фотографий. Их все-таки засняли вместе… Господи, от волнения руки мелко задрожали. – Я так понимаю, требовали денег.
– Не у тебя. Знакомый просил заплатить Стаса. Сказал, если он не заплатит, эти фотки появятся на первых страницах желтой прессы и на таких же сайтах. Ты сама понимаешь, во что это выльется. – Настя понимала. Очень хорошо.
– Сколько ему пришлось заплатить?
Рома прокашлялся и смотрел куда угодно, только не на Настю. А потом тихо сказал:
– Он отказался платить. – если бы на Настю сейчас вылили чан с кипятком, это не было бы так больно.
– Что? – взгляд зеленых глаз был настолько потрясенным, что Роме даже неловко стало. Опустил голову в чашку с кофе.
– Сказал, не будет платить такую сумму, – и снова на нее взглянул.
Девушка сидела бледнее покойника. Губы сжаты в тонкую линию, а рука на животе. Медленно поглаживает и еле дышит. – Насть, я бы и сам заплатил. Только у меня суммы такой нет. Это ж сама понимаешь, откуда у меня такие деньги? У Стаса точно есть, он сейчас зарабатывает столько, сколько я за год не получу.
– Я понимаю, – проговорила Настя, едва шевеля губами. Ей казалось, что внутри у нее все в одну секунду замерзло. Стас готов был обнародовать их связь из чувства мести. А то, что это была именно месть, сомневаться не стоило.
Настя на автомате выписала чек с нужной суммой, а фотографии оставила себе. Рома еще сто раз извинился и ушел. А девушка так и осталась сидеть, крепко сжимая конверт и чувствуя, как внутри растет непонимание и негодование. Как? Как можно так поступить с человеком, которого любишь? Или Стас уже разлюбил? Разве месть это лучшее, что он мог сделать? Господи, до такого мог скатиться только низкий и подлый человек. Насте было так больно, будто ее резали изнутри, вырезая сердце. Он ненавидел ее настолько, что мог разрушить ее жизнь. Эти новости таким резонансом отбились бы, что пострадали бы все. И Настя, и Витя, и отец ее с компанией. Да и Стас тоже. Но ему, похоже, все равно. Или это такая возможность пропиариться? Мол, смотрите, с кем я спал. Рейтинги снова зашкаливают, и он опять на вершине. Настя дрожащими руками закрыла лицо. Значит, Стас не любил. Никогда не любил ее, потому что когда любят, так не поступят. Несмотря ни на что, ни на какие обстоятельства, любящий человек всегда постарается защитить, оградить любимого от невзгод. Да, Настя причинила ему боль. Он уверен, что им попользовались, но если бы действительно любил ее, то сделал бы все возможное, чтобы эти фото никогда не увидел мир.
