— Кастет?
Волосы на затылке становятся дыбом и я, не удержавшись, покачиваюсь вперед, чтобы удостовериться, что не ослышалась.
В руке незнакомого мне парня блестит металл кастета, рождая внутри волну липкого страха.
— Да. Если почувствуешь, что сдаешь позиции, подключишь его.
— А как же правила? Хочешь, чтобы я потом за решеткой сидел?
— Срать я хотел на правила. Этот говнюк мне уже вот где сидит со своими принципами. Если покалечишь его, я против не буду. У меня есть хорошая крыша, чтобы потом если что и тебя прикрыть, и свою задницу.
Злость вперемешку с диким волнением за Матвея захлестывают волной. Желание вцепиться ногтями в лицо Мирона становится не подавляемым. Вот же тварь! Ради собственной выгоды готов поставить на кон жизнь человека!
Мне нужно срочно предупредить Матвея. Сказать, чтобы не выходил туда или как минимум ждал подвоха. Сердце стучит так сильно, что заглушает звуки происходящего вокруг.
Я делаю шаг вперед, но тут же натыкаюсь на амбала, приближение которого не заметила, полностью провалившись в подслушивание разговора.
— Кто это тут у нас?
Хриплый голос доносится до Мирона и его собеседника. Две головы резко поворачиваются в мою сторону, а крепкие руки амбала обхватывают и заталкивают меня в кабинет.
— Бааа, да это же телка Кэша, — всплеснув руками, Мирон хищно улыбается, кипятя во мне потребность растереть его в порошок.
— Если ты только попробуешь использовать кастет, я тебя уничтожу, — не обращая внимания на организатора, предупреждаю парня со смазливой физиономией, на которой тут же растекается неприятная ухмылка.
— Еще и с острыми зубами. Ты мне нравишься! — подойдя ко мне, темноволосый ублюдок пробегается по моему телу вязким взглядом. — Сначала я разберусь с твоим трахарем, а потом возьмусь за тебя.
Наглая лапа ложится мне на ягодицы и сжимает. Волна ярости бьет в голову, и я с размаху даю придурку пощечину, но тут же пошатываюсь назад, ловя черные пятна перед глазами, потому что его ладонь со звоном впечатывается в мое лицо.
Боль обжигает, вызывая слезы в уголках глаз, но она еще никогда не рождала во мне настолько черную ненависть.
Темные глаза подонка светятся звериной силой. В нем нет абсолютно ничего человеческого. Для такого не существует правил. Если ему ничего не стоит ударить меня, значит, точно также он наплюет на человеческие принципы и воспользуется кастетом во время боя.
Эта мысль набатом бьет в висках, распространяя по венам ужас. Забывая о том, что справиться с тремя под силу кому-нибудь явно покрепче меня телосложением, я резко разворачиваюсь, отталкивая ублюдка, и собираюсь выскочить из кабинета, чтобы предупредить Матвея.
— Дура, дура, — качает головой Мирон, как только его амбал мгновенно останавливает меня, подхватив за руки и больно заломив их за спиной. — Я бы конечно мог закрыть тебя здесь в кабинете. Но теперь мне хочется, чтобы ты собственными глазами увидела, как твоего «рыцаря» покалечат. На балкон ее, Гриша!
Глава 48
Марина
Чувство беспомощности и безысходности — это именно то, что сейчас окутывает меня липкой паутиной, проникает под кожу и отравляет горьким страхом.
Находясь сверху, на балконе, на который я никогда раньше не обращала внимания, так как он скрыт за ярким светом прожекторов, все, что я могу — это абсолютно беспомощно наблюдать за разворачивающейся внизу картиной. Похоже наблюдение за всеми боями ведется именно отсюда. Не снизу же толстосумам топтаться рядом с простым народом. Они выбрали себе место гораздо удобнее. С этой высоты весь ринг как на ладони.
Вот и сейчас в этой небольшой комнате со мной, Мироном и амбалом находится мужчина, один внешний вид которого говорит о том, что его присутствие здесь уже большое счастье для организаторов. Вот только мне всегда было плевать на статус, если заключение сделок ведется нечестным путем.
Сердце вздрагивает и взвивается к горлу, когда под остервенелый свист зрителей и тяжелую музыку на ринг выходит Матвей. Уверенность твердой печатью лежит во всем его облике. Мой засранец твердым шагом идет вперед, одаривая своих фанатов широкой улыбкой. Походка, как и всегда, вальяжная, игривая. Его любят, им восхищаются. Взгляды сотен присутствующих приклеены к тому, кто полностью принадлежит только мне, а я не могу разделить ни с кем этого восторга, потому что отчаянно борюсь с желанием выбить разделяющее нас стекло голыми руками и покричать ему об опасности. Только здравый разум удерживает от подобной глупости, ведь даже если я буду орать во весь голос, меня никто не услышит.
Матвей усмехается, наблюдая за тем, как с противоположной стороны ринга выходит соперник. Меня стягивает кнутом. Волнение душит. Я машинально обвожу глазами полуголое тело, пытаясь понять, куда ублюдок мог спрятать кастет. Но кроме как в перчатку, наверное, некуда.
Перед началом боя Матвей несколько раз оборачивается вокруг себя. Внутренний голос подсказывает, что он ищет меня. На последних спаррингах я всегда стояла впереди. Была первой, кто поздравлял его с победой. И мое отсутствие сейчас может сбить его с толку. Чертовы твари. Ненавижу!
В первом ряду из знакомых мне Лана, Кирилл и Рыжий. Девчонке сегодня впервые позволили присутствовать на бое.
После объявления начала и удара в гонг, меня буквально впечатывает в стекло. Каждый раз, когда Матвей наносит удар, я мысленно кричу ему, чтобы бил сильнее. Мне ни капли не жаль противника. В висках набатом пульсирует единственное желание, чтобы наглый соперник не успел использовать кастет.
Судя по голосам сзади, Мирон что-то втирает знакомому. Тот выглядит расслабленным, но по выжидающему внешнему виду можно угадать, что на самом деле все не так. Он явно ждет победы своего человека. Практически каждую секунду я оборачиваюсь на дверь в надежде, что хренов амбал отвлечется и мне удастся сбежать, но он словно прирос к месту у выхода.
В одно из таких мгновений, когда я отвернулась от ринга, из зала внезапно волной принесло неодобрительный гул. С замиранием сердца оборачиваюсь и вижу Матвея стоящим на коленях, а у него на лбу алое пятно крови. Ужас лезвием вспарывает внутренние органы. Меня парализует, спазм охватывает горло. Кажется, я что-то кричу, но соображать удается с трудом.
Матвей
В глаза словно стекла насыпали. В висках стучит. Кровь шумным потоком несется по венам.
Исподлобья смотрю на мудилу, оскалившегося мне в ответ. Он разминает шею, довольный тем, что удалось поставить меня на колени ударом в голову. Вот только, блядь, я слишком давно участвую в этом виде спорта, чтобы не понять, что удар был произведен далеко не кулаком.
На то, чтобы встать у меня всего несколько секунд, потому как если начну медлить, ублюдок воспользуется моментом и отправит меня в нокаут. Превозмогая тупую боль в висках, я опираюсь локтем на колено и рывком выпрямляюсь. Не знаю, что там у него под перчаткой, но обязательно выясню, когда завалю его и заставлю харкать кровью.
