А благодаря таким, как Матвей, хочется становиться сильнее. Эти богатые мажоры напоминают о том, что мой отец ведь был одним из них и когда-то очень давно оставил меня двухмесячную на пороге детского дома со свидетельством о рождении. Я пыталась его найти, но так и не смогла. Все данные о нем исчезли, как будто его и не существовало вовсе. А я так — найденыш из ниоткуда.
Вот такая нелегкая судьба у нашей Марины. Именно по-этому она не даст себя в обиду. Привыкла с детства защищаться самостоятельно. Сюрприииз, Матвей.
Глава 7
Матвей
Я просыпаюсь ближе к обеду. Летняя пора за окном позволяет спать сколько угодно. В сентябре обратно в универ, надо добить последний год обучения, который я просрал из-за козла Борзого. Мудак сдал меня бате, хотя отчасти я ему благодарен. Если бы не он, кто знает, где бы я сейчас был по милости сучки Насти. А в клинике меня хотя бы маломальски привели в чувства и напомнили о том, что если не откажусь от наркоты, могу закончить так же, как и сестра. Невольное воспоминание о Ксюше захлестывает привычной волной тоски, но я быстро отгоняю его.
Встаю, поправляя в трусах утренний стояк, принимаю душ и спускаюсь в столовую, откуда уже несет жареным беконом с яичницей. У некоторых уже обед, но Верочка знает мое расписание, поэтому готовит завтрак как раз к моему подходу.
— Утро доброе, — бодро здороваюсь, заваливаясь на кухню.
— Доброе утро, Матвей Дмитриевич, — женщина ставит на стол тарелку с яичницей, беконом, спаржей и помидорами.
— Доброе, — сдержанно отвечает Лана, запихиваясь своей гранолой с молоком и ковыряясь в телефоне.
Я усаживаюсь на свое место и выхватываю ее айфон.
— Эй, дай сюда, — возмущается младшая, но я уже роюсь в личных сестринских переписках.
— Кто такая Рина? — вопросительно изгибаю бровь, наткнувшись на довольно длинный диалог, где крайняя тема обсуждения какой-то Марк. Заношу руку с гаджетом назад, чтобы мелкая не дотянулась.
— Какая тебе разница? Дай сюда! — требовательные кулачки дубасят меня по плечам, но меня это скорее забавляет, чем злит. Толкаю ее на стул, чтобы не мельтешила перед лицом.
— Я спросил кто это?
Валя опускает передо мной стакан со свежевыжатым соком и предусмотрительно испаряется с кухни. Умная женщина, единственная кто сумел приспособиться к нашей семье и именно поэтому в течение пяти лет все еще благополучно получает свои кровно заработанные.
Лана психует и разводит руками в стороны.
— Подруга.
— У тебя появилась подруга? — искренне удивляюсь, так как друзей у сестры не было почти…. Никогда.
— Представь себе. За полгода твоего отсутствия много чего изменилось. И да, у меня наконец появилась подруга.
— И что же конкретно изменилось?
Не то, чтобы я не в курсе, просил Рыжего слегонца присмотреть за малолетней дурой, вечно попадающей в неприятности, но о подруге он мне ничего не говорил.
— Например то, что мне скоро восемнадцать, Матвей, и я не собираюсь перед тобой отчитываться о собственной жизни!
Я делаю резкий выпад вперед, хватаю сестрицу за волосы, игнорируя жалобный писк, и дергаю к своему лицу.
— Значит так, если ты забыла, Лана, всех своих друзей ты проводишь через меня. Парней, телок, всех! — цежу ей в зажмуренные глаза. — Если хочешь с кем-то общаться, приводишь ко мне, и я решаю, будешь ли ты с ними тусоваться или нет. Если ты забыла за шесть месяцев как правильно себя вести, то я напомню! Поняла?
Младшая молчит, вцепившись в мои руки, и я вижу, как у нее из глаз начинают течь слезы. Ничего, пусть поревет, это полезно. В следующий раз будет думать стоит ли заводить дружбу черт знает с кем.
— Повторить вопрос? Поняла? — рявкаю ей в лицо, дернув за волосы.
— Да, — дрогнувший голос сестры почти меня не трогает. Я научился не обращать внимание на вынужденные, рожденные обидой слезы. Это как постоянно ревущие дети, чьи родители постепенно наращивают броню, чтобы не вестись на их жалобные всхлипывания.
— Матвей, пусти ее, — раздается сзади не слишком решительным голосом.
Оооо, братец пожаловал. Вся семейка в сборе, отлично! Отпускаю Лану и оборачиваюсь на топчущегося на пороге Кира.
— Проходи, что стоишь! — указываю ему на место, негласно закрепленное за ним.
Брат окидывает хмурым взглядом сначала меня, потом зареванную сестру, умудрившуюся выхватить у меня телефон и запихнувшая аппарат в передний карман джинсов, наивно полагая, что там я его не достану.
Кир наливает себе сок и садится рядом.
— Ну что ж, семейство, думаю самое время поговорить. Пока меня не было, вы, я смотрю, слишком расслабились. Ты, — тычу пальцем в младшую, — познакомишь меня со своей так называемой подругой, а ты, — перевожу его на Кира, — в курсе, что она с кем-то общается? Кто такие Рина и Марк?
Кирилл сначала бросает быстрый взгляд на сестру, как бы уточняя можно ли мне говорить. Ну пиздец. Шесть месяцев отсутствия, а они уже спелись.
— Слушай, Мот, я все понимаю, конечно, — переводит на меня глаза, пытаясь звучать решительно, — но Лана и правда уже достаточно взрослая, чтобы контролировать каждый ее шаг. Пусть общается с кем хочет, тебе-то что? Ты же не отец нам, чтобы вершить правосудие.
Намеренно медленно отрезаю кусок бекона, нанизываю сверху на вилку спаржу и отправляю в рот. Объяснять им что-либо не намерен, да и времени у меня на это нет.
— Действительно, а где отец? — склоняю на бок голову, а потом громко кричу так, что эхо разносится по дому: — Паааа!
Лана с Киром синхронно вздрагивают, а я демонстративно прикладываю к уху ладонь, слушая как в ответ мне орет тишина.
— Кажется, его как всегда нет, — развожу руками, а потом отбрасываю в сторону шутки и опираюсь локтями на стол, по очереди переводя глаза с брата на сестру. — Значит так, слушайте внимательно, ваш релакс закончился. Не знаю, что вы успели натворить за время моего отсутствия, но теперь все вернется на круги своя. Никаких тусовок, гулянок и так далее. Хотя ты, Кир, можешь тусоваться со мной, если я направляюсь на какую-нибудь пати, — брат заметно оживляется, Лана же напоминает злобного кролика, плотно сжимая губы, — а ты, младшая, сидишь тихо-мирно дома. И если я узнаю, что ты где-то прохлаждаешься позже десяти вечера, пеняй на себя.
Сестра резко вскакивает, опрокидывая стул, и буквально кремирует меня красными глазами.
— За что ты так меня ненавидишь? Что я тебе сделала?
— Ничего, — констатирую факт, не уступая ее пристальному взгляду.
— Тогда почему?
— Просто так, — пожимаю плечами.
Девчонка сжимает кулаки. Подбородок дрожит, по щекам текут слезы, давая мне ощутить на себе всю сестринскую ненависть в полную мощь.
