Заехав в Столешников переулок, Забродов внимательным взглядом начал сканировать стоявшие там машины.
«И на международный автосалон ходить не нужно, — отметил про себя Илларион. — Смотри сколько влезет. Печально только, что если там, за бугром, у них такие машины покупают за заработки, то у нас промышляют воровством».
Припарковав свой «бьюик» у обочины, Забродов, как и было условлено, моргнул два раза фарами. Прямо на него смотрело тупое рыло здоровенного «кадиллака». Каждый раз, когда Забродов видел эту машину, то задумывался, сможет ли он пробить на ней стену и въехать в дом. Конечно, он не рискнул бы раскошелиться на такие эксперименты, но эта мысль посещала его неоднократно.
Забродов, прежде чем выйти из машины, посмотрел по сторонам, нет ли за ним хвоста. Но все было чисто. Припаркованные машины стояли пустые, ожидая своих владельцев, пока те опустошат свои кошельки в бутиках. Илларион вышел из «бьюика» и сел в «кадиллак».
В салоне за рулем сидел на вид совсем молодой парнишка, в черных брюках и белой рубашке, сверху было наброшено пальто. Он несколько дней не брился, и от него пахло парфюмом.
Илларион никогда бы в жизни не подумал, увидев такого франта на улице, что он решает какие-то серьезные вопросы.
— Будем знакомы. Илларион.
Ильгар крепко пожал протянутую руку, чем еще больше расположил к себе Иллариона. Забродов уже знал по личному опыту, что от тех людей, у которых рукопожатие слабое или вялое, а рука как слизкая рыба, которая так и норовит выскочить, ждать хорошего не приходится, при первом же удобном случае они сделают тебе подлянку.
— Ильгар, у меня несколько вопросов. Первое, нужно узнать, где сейчас эта машина.
Забродов протянул листок с номером.
— Черный «мерседес». На нем в последний раз видели одного чиновника. Я подозреваю, что он до сих пор околачивается в Москве, но засел где-то на дне и не высовывается. Его нужно найти. Он связан с той резней в Багратионовском проезде.
— Наверно, это были какие-то внутренние армянские разборки. Там сейчас идет передел. Кого-то из высших чинов подмазывают, чтобы он закрыл на все глаза. Я могу узнать больше, но мне нужна страховка.
— Какого рода?
— У азербайджанцев можно подняться. Мне нужен толчок, чтобы я стал правой рукой нашего лидера. У меня тогда появятся ребята, и я буду посвящен во все секреты.
— Что я могу сделать, Ильгар?
— В три часа главари встречаются в «Праге». Устрой там облаву.
— Я должен буду там что-то найти?
— Ни хера. Я предупрежу их до того, как ты появишься. Скажу, что у меня есть связи в ментовке.
— Будет сделано, — пообещал Забродов. — Как узнаешь, кому принадлежит машина или где этот чинуша, сразу звони.
Ильгар кивнул.
— Илларион, я не доверяю Борынцу, — неожиданно признался Габиб.
— Вот те раз! Он же твой непосредственный начальник? — удивился Забродов.
— Он ловит рыбку в мутной воде, — жестко сказал Габиб и выразительно посмотрел на Забродова. — Будь с ним аккуратен.
— Буду.
«Тут со всеми надо быть аккуратными, — подумал Забродов. — И не заметишь, как засосет болото этих разборок. Как влезешь, так и не выберешься».
Илларион попрощался с Ильгаром и вернулся в свою машину. У него созрел план. Он позвонит Сорокину и сольет ему информацию, и пусть менты нагрянут в «Прагу». Ничего страшного, скажет потом полковнику, что в ментовке есть крысы, которые заранее предупредили азербайджанцев.
Глава 5
У Артура Орбели выдался удачный день. Все шло как по маслу. Ему удалось получить два долгожданных разрешения на строительство торгово-развлекательного центра и жилого дома эконом-класса. Разумеется, что Орбели пришлось раскошелиться. Но он не жалел этих денег, понимая, что в будущем, когда Коротков еще чуть-чуть поднимется, он будет спокойно получать любые разрешения, какие только захочет, и, конечно же, они не будут столько стоить.
Орбели никогда не понимал Москву с ее бешеным ритмом и псевдоделовой жизнью. Согласитесь, разве это нормально, когда чиновник, получив взятку в два миллиона долларов, становится миллионером, когда он, Орбели, чтобы заработать эти деньги, вкалывал как проклятый несколько лет. А потом ты, заработавший деньги, встречаешься в одном и том же ресторане с идиотами-бюрократами. Орбели пожал плечами. Дураки! Страна дураков. Ему было не понять русскую душу, да и не особенно он стремился. Его карьера складывалась в общем-то удачно, и грех было жаловаться. Если бы не покровители, то он так бы и торчал в Ереване. Конечно, и там бы проявились его предпринимательские способности, но он не взлетел бы так высоко, как в Москве.
Он с самого утра сидел в кабинете и сам с собой играл в шахматы. Кабинет у Орбели был просторный. Он любил роскошь. Стол из красного дерева, ковры из тончайшей шерсти, шелковые шторы, зонт-трость с золотой ручкой у кресла и дорогие коньяки в шкафу. Ему нет никакого дела до того, как живут другие, важно, что он может позволить себе все что хочет. Большие окна открывали панораму на закопченные трубы и грязные многоэтажки. Москва была похожа на огромный завод, где работают в три смены.
Орбели давно пообещал себе, что как только достигнет намеченных целей, обязательно как следует отдохнет. И все бы хорошо, но это убийство его беспокоило. Во-первых, приставали менты, его допрашивали все кому не лень, как будто он взял нож и зарезал одиннадцать человек, а двенадцатому отрубил руку. Во-вторых, Сукиасян потерялся. Мобильный не отвечает, и до сих пор он не появлялся. Может, он мертв? Или просто боится? Орбели волновался и за пропавшие деньги, и в то же время беспокоился, что Сукиасяна могут взять менты и вытрясти из него информацию.
Орбели не успел развить свою мысль, потому что в кабинет заглянула секретарша.
— К вам посетитель.
— Кто?
— Коротков Владимир Петрович.
— Пускай заходит, — болезненно поморщился Орбели.
Меньше всего Орбели хотел сейчас общаться с Коротковым. Ему не нравился этот самоуверенный выскочка, который все норовит прыгнуть выше головы, воображая, по всей видимости, что у него есть власть. Как раз у него нет никакой власти, потому-то он им управляет, командует, как рядовым, а тот носится со своей предвыборной кампанией, высунув язык, совсем как дворовая шавка. Что ж, за все надо платить, и он подбросит ему работенку, чтобы не думал, что деньги достаются даром.
Коротков снова изобразил приторно-радушную улыбку, от которой Орбели уже порядком подташнивало.
— Здравствуй, здравствуй, друг. Присаживайся. У меня есть новые данные по той резне на стройплощадке. То происшествие разозлило многих людей и здесь, и в Армении.
— Ты разобрался с тем главарем азеров?
— Его можно исключить.
