— Я бы с радостью, да вот уже второй год как зашился. Жена все пилила, хватит да хватит.
— Ничего, от одной рюмки еще никто не умирал, — настаивал старик. — Это все брехня врачей. Выпейте, ничего с вами не станет.
Старик так настаивал, что Забродову пришлось пригубить водки из стаканчика.
— Как в Киеве будете, передайте весточку, — не унимался консьерж. — Я сейчас сварганю письмецо.
Консьерж полез в сумку, шурша целлофановыми пакетами. Забродов внутренне напрягся. Пускай с виду старик безобидный, но мало ли что бывает. Он уже сталкивался с этим — и не раз, — когда вдруг из авосек и торбочек доставали взрывчатку или ствол и одним выстрелом в голову отправляли свою жертву на тот свет.
— Уважаемый… — начал Илларион и запнулся.
— Тарас Валерьевич, — подсказал консьерж и тут же протянул руку.
— Тарас Валерьевич, — пожал сухонькую руку Илларион, — Меня Илларионом зовут. Может, выручите меня? В какой квартире живет Гарик Броевич?
— Точно! Я ж забыл совсем, — встрепенулся старик. — Вам помощь нужна, а я тут со своими письмами… Вы извините меня, что отвлек вас, задержал.
— Да, ничего, ничего.
— Всю страну разворовали! Сволочи! Людям есть нечего, а они жируют, особняки строят. Ничего, придет время, поднимется волна народного гнева…
К счастью, Иллариону не пришлось выслушать консьержа о второй мировой революции. Тот, поискав в блокноте, определил квартиру.
— Триста шестьдесят пятая. Седьмой этаж. Выйдете из лифта и сразу налево.
— Благодарю, Тарас Валерьевич. Вы пока письмецо напишите, я передам.
Выйдя из лифта, Забродов подошел к двери общего коридора и нажал кнопку звонка. Он прислушался и чуть отошел от двери, став к ней боком. Вскоре послышался лязг открываемого замка, и зашаркали тапочки.
— Кто?
— Забродов.
Дверь отпер невысокий мужчина в шелковом халате с незатянутым поясом, так что пивной живот выдавался вперед, словно у беременной женщины. Лицо у мужчины заплыло жиром, лишь живо поблескивали глаза. На мясистых пальцах было несколько перстней.
— Чего пришел?
— Я понимаю, что нежданный гость хуже татарина, но где же армянское гостеприимство? — заметил Забродов.
— То было в прошлом.
— Прошлое не имеет никакого значения. Все что у нас есть — это только настоящее, — философски изрек Илларион, бросив взгляд на левую руку Боцмана, которую тот прятал за спиной. — Не бойся, не по твою душу пришел. Убери эту хлопушку.
— Ты волк матерый, Забродов. Откуда я знаю, что у тебя на уме? — ответил Боцман, но руку из-за спины убрал. — Не волнуйся, ствол чистый.
— Мне волноваться нечего, — сказал Забродов, бросив взгляд на «ТТ», излюбленное оружие всех киллеров. — Я слышал, твоих ребят потрепали на стройке. У меня есть кое-какие наводки.
— Если по делу, то проходи.
Гарик пропустил Забродова в общий коридор и закрыл за ним дверь. Илларион с любопытством осмотрелся. С тех времен, как он здесь был в последний раз, ничего не изменилось, разве что стены покрасили, да оштукатурили потолок.
В квартире у Гарика было уютно. Тяжелые длинные шторы закрывали окна. Горел приглушенный свет торшеров. Пахло какими-то благовониями.
Метким взглядом Забродов заметил на журнальном столике у дивана початую бутылку вина и два бокала. В пепельнице курилась слабым дымком сигара.
— Как я понимаю, мы не одни? — выразительно кашлянул Илларион.
— Ты вламываешься как всегда не вовремя.
— Извини за столь поздний час, но то, что ты сейчас услышишь, тебе понравится.
— Садись. Сейчас заварю кофе. Или коньяк?
— Кофе с коньяком. У меня бессонная ночь. Забродов с удовольствием плюхнулся на диван. Дежавю, как говорится. Кажется, и в прошлый раз, когда его брали, он тоже был с бабой. Только все произошло в самый пикантный момент. Ничего не поделаешь, пришлось вынести дверь и взять его в спальне.
— Как с потенцией, Гарик? — не преминул пошутить по этому поводу Забродов. — А то помню, в прошлый раз ты сильно перепугался.
Боцман недобро посмотрел по Иллариона.
— Молчу, молчу, — перехватил его взгляд Забродов.
Кухня примыкала к комнате, потому Илларион, сидя вполоборота, наблюдал за каждым движением Боцмана.
— Боишься, что отравлю? — хрипло засмеялся тот, почувствовав на себе взгляд Забродова.
— Кто тебя знает. Многие не побрезгуют меня отравить. Ничего не поделаешь, служба такая.
— А все-таки зря ты тогда отказался, — серьезно сказал Гарик, внимательно глядя на Забродова. — Мог бы согласиться. Ты хорошо меня знаешь, я бы выполнил свое обещание, и сейчас был бы у тебя счет в банке на пару лимонов и жил бы ты не в этой грязной дыре, а где-нибудь в Швейцарии.
— Чем бы я там занимался? — усмехнулся Забродов. — Разводил овец на альпийских лугах и делал сыр? Не в деньгах счастье, Боцман. Тем более, в таких.
— Деньги не пахнут, — Гарик поставил на стол поднос с двумя чашками, где дымился ароматный кофе. Плеснул Забродову в чашку коньяк, сам взял сигару и уселся рядом на диван.
— Слыхал про Эдисона Багирова?
— Ну, — Гарик недоверчиво покосился на Забродова, словно усматривал в этом какой-то подвох.
— А потом кто-то пострелял на рынке продавцов азеров. Погибло много гражданских. Твоя работа, Гарик?
— Ты думаешь, что я шестерка?
Забродов поморщился.
— Подумай логически. Вначале резня на стройке, потом стрельба на рынке. Улавливаешь?
— К чему ты клонишь? — Гарик отхлебнул кофе и закашлялся.
Илларион похлопал его по спине, сдерживаясь. Раз было он пошутил над Сорокиным, хлопнул того так, что полковник отлеживался пару деньков и, конечно же, не оценил его юмор.
— Мне нужны имена тех, кто поработал на рынке. Я сдам их ментам, взамен ты получишь азеров, которые порезали ваших на стройке. Честный обмен.
Гарик замолчал, по всей видимости, напряженно обдумывая предложение Забродова и выгадывая для себя наилучший вариант.
— Какие гарантии, что ты меня не обманешь? Я не буду базарить с азерами до тех пор, пока они не разберутся со своим стукачом.
«Откуда он пронюхал про Ильгара? — обеспокоенно подумал Забродов, внешне оставаясь невозмутимым. — Может, Борынец подставил Ильгара, а потом, чтобы обеспечить свое алиби, позвонил мне и вылил на меня свои помои? Или Ильгар прокололся? Я должен это выяснить, иначе все может пойти наперекосяк».
— Я тебя обманул хоть раз? По-моему, нет, иначе ты мотал бы сейчас свой срок.
— Вышел бы и без твоей помощи, — угрюмо пробормотал Гарик.
