Горбоносый, очнувшись, застонал и закрыл руками лицо, залитое кровью.
— Жить будешь. Просто нос сломан.
Он цепко держал кисть второго бандита, а тот с перекошенным лицом только устало сопел.
— Скажите мне, кто вас послал? У меня нет никакого интереса отправлять вас на тот свет. Но если вы будете сопротивляться, мне придется вас покалечить… Так кто вас послал? Я не слышу…
И Илларион посильнее сдавил запястье, так что во дворе раздался сдавленный крик.
— Пусти! Пусти! Больно!
— Я спрашиваю, кто вас послал, — строго сказал Забродов. — Не заставляйте меня применять силу.
— Багиров… — прохрипел горбоносый.
Он полез в карман, намереваясь что-то оттуда выхватить, но Забродов среагировал мгновенно, усыпив его ударом ладони по кадыку.
— Полчаса поваляется, потом очнется, — пояснил Илларион до смерти перепуганному преследователю. — А Багирову передавай привет. Скажи, что если он повторит такие фокусы, то я займусь им вплотную, как тогда в гостинице «Украина». Он помнит.
Забродов подхватил пакет с продуктами и, бодро посвистывая, зашагал по двору. У него даже появился молодецкий задор. Он почувствовал себя помолодевшим лет эдак на двадцать.
«Значит, есть еще порох в пороховницах. Для военного пенсионера похвальный результат. За каких-то пять минут упаковать по полной программе двоих здоровых лбов. Ничего, им такая наука пойдет на пользу. Хотя вряд ли они завяжут с бандитизмом. Если работают на Эдисона, то уже точно пошли по кривой дорожке. А там и до могилы недалеко, потому что Багиров такой человек, что свернуть им никуда не позволит. А если что-то не нравится, то отправляйтесь прямиком сразу в гроб», — Илларион, ощущая, как по всему телу разливается усталость, подошел к подъезду и порылся в кармане, доставая ключи. Он уже предвкушал вкусный ужин и последующее чтение интересной книги. Наконец-то проведет вечер как обычный гражданский человек. В последнее время он чувствовал себя как на фронте и, естественно, хотел расслабиться, сбросить накопившееся напряжение и просто-напросто отдохнуть.
Забродов не сразу сообразил, что в подъезде кто-то есть, но инстинктивно поднял руку с пакетом продуктов, заслоняясь от какой-то неясной, но весьма ощутимой угрозы, и в следующую секунду его ударило по руке что-то тяжелое. Он вскрикнул от боли и выронил пакет.
Нападавший нанес второй удар, на этот раз прямой, но Илларион увернулся и в узком пространстве ударил его ботинком по голени. Тут же, не мешкая, Забродов ударил соперника по коленной чашечке, так что раздался хруст, и отскочил на два шага назад. Нападавший кинул в Забродова обрезком железной трубы, но Илларион резко согнулся, и обрезок, описав незамысловатую траекторию, полетел в подъездную дверь и, отскочив, упал на пол. Забродов, не желая больше испытывать фортуну, швырнул первым попавшимся предметом в соперника и прыгнул на него, словно тигр. Он повалил того на ступеньки, и чувствуя, как от боли отнимается правая рука, левой что есть мочи начал бить по лицу.
— Получай, сволочь! — раздраженно кричал Илларион, которого порядком достали эти фокусы. — Вначале научись драться, а потом лезь, дилетант херов! Кто? Говори!
Соперник вскрикивал от боли и становился все податливее, но все равно упрямо хранил молчание.
Илларион посветил в темноте дисплеем мобильного телефона и разглядел залитое кровью лицо очередного азербайджанца.
— Эх ты, боевик! Тебе в палатке на рынке фруктами и овощами надо торговать, а ты лезешь не в свои дела! — сплюнул Илларион. — Знаешь, как у меня рука болит, сволочь?
«Что делать? Позвонить Сорокину, чтобы приехал? — раздумывал Забродов, оттащив нападавшего к почтовым ящикам и прислонив спиной к стене, а чтобы не возмущался, вместо кляпа заткнул ему рот куском вареной колбасы. — Только не хочется мне это дело предавать огласке. Слухи дойдут до Орбели, он может догадаться, что я работаю на три стороны, и тогда все закончится гораздо печальнее, чем сейчас. Если врукопашную я еще что-то смогу сделать, то от опытного киллера не спасет и бронежилет. Потом столичная пресса будет смаковать, что, мол, бывший ГРУшник работал с преступными авторитетами и получил свое. Нет, я должен поступить проще. Вырублю этого идиота и оставлю его спать в подъезде. Сам поеду куда-нибудь. После такого променада у меня отпало желание возвращаться домой. Неизвестно, кто ждет меня в квартире. Может, и киллер. Тогда можно вызвать милицию на мой адрес из телефона-автомата, а самому переночевать в какой-нибудь замшелой гостинице. Пускай думают, что у меня все отлично. Только испоганили весь вечер, сволочи».
Правая рука налилась свинцовой тяжестью. Забродов осторожно дотронулся до нее и зашипел от боли. Он подумал, что наверняка будет гематома или сильнейший ушиб. Единственное, что радовало в этой ситуации, свою руку он чувствовал и она не висела как плеть, а сгибалась и разгибалась в локтевом суставе, следовательно, самое худшее не произошло.
— Ну что, Зорро? — обратился Забродов к нападавшему, который сидел на полу, шмыгая разбитым носом. — Спокойной ночи!
И Забродов, резко выхватив у него изо рта кусок колбасы, ребром ладони тут же стукнул по кадыку. Тот отключился. Илларион положил его на пол, словно пьяного, и вышел из подъезда, забрав с собой пакет с продуктами, слегка забрызганный кровью.
«Что ж, ко всему в жизни нужно относиться философски, — рассудил Забродов. — Случаются разные вещи, и чаще всего неприятные. Если к ним относиться серьезно, пожалуй, скоро умом тронешься. Лучше всего оставить все как есть. Если генерал Федоров узнает о моих злоключениях, то потом не оберешься хлопот. Придется все рассказывать, и самое паршивое, что я не люблю объяснять свой каждый шаг».
В свете событий уходящего дня Забродову снова пришлось проверить свою машину. Сперва он заглянул под днище, но ничего там не обнаружил. Затем Забродов поднял капот и осмотрел двигатель, после чего постучал по колесам и даже заглянул в выхлопную трубу. По своему боевому опыту, он знал, что небрежность и лень — два главных врага любой операции. Сколько было таких случаев, когда элементарно ленились проверить свое транспортное средство на предмет наличия взрывчатки, а потом взлетали на воздух?..
Забродов закурил сигарету и, влившись в транспортный поток, впервые за день почувствовал себя в безопасности. Он ощущал безмерную усталость и неистребимое желание отдохнуть.
Глава 18
Героян был могущественным человеком еще со времен развала Советского Союза. Никого не боясь, он проживал в особняке бывшего министра обороны Армении. Раньше Ферзь неоднократно попадался на различных финансовых преступлениях, но к уголовной ответственности не привлекался ни разу. Еще он оказывал значительную экономическую поддержку некоторым регионам Армении. Герояна неоднократно пытались сбросить с криминального трона, но у спецслужб ничего не получалось. Каждый раз его отпускали в связи с отсутствием доказательств его причастности к преступлениям.
