Судя по полученной информации, Героян ни с кем не встречался и безвылазно сидел в номере. Эта информация придала Орбели немного оптимизма, и в какой-то момент он подумал, что, возможно, все слишком преувеличивает, и на его умственных способностях просто сказывается напряжение последних месяцев. Орбели решил, что как только все наладится, он поедет куда-нибудь отдохнуть и обязательно отключит все телефоны. Ему нужно восстановиться во всех смыслах, иначе он скоро взорвется от напряжения. Он настолько крепко задумался, что даже не услышал, как вошла секретарша.
— К вам Сержик Сорекович, — голос секретарши прозвучал неожиданно, и Орбели вздрогнул.
— Почему ты сразу его не пропустила? — раздраженно сказал Орбели. — Я же сказал, что его пропускать в кабинет сразу же.
— Извините, пожалуйста, — тихо пробормотала секретарша.
— Принесешь нам армянский коньяк. Два бокала и две кубинские сигары.
Орбели приосанился, поправил галстук и пиджак и выпрямился в офисном кресле, словно проглотил кол.
Героян вальяжно зашел в кабинет, небрежно притворив за собой дверь. По запястью скользнули золотые часы, которые стоили целое состояние.
— Приветствую, Артур.
— Как Москва? — любезно улыбнулся Орбели. — Не слишком шумно?
— Нормально. Я здесь по делам, — равнодушно отозвался Героян. — Давай обсудим наши дела. У тебя серьезные проблемы, Артур. Если я ошибаюсь, поправь меня.
Орбели едва не поперхнулся. Откуда он все пронюхал? Может, у Герояна есть свои информаторы, которые контролируют каждый его шаг?
— Проблемы есть, — сдержанно ответил Орбели, тщетно подавляя страх. — Но не такие большие, как пытаются представить мои враги.
— Великие дела делаются в тишине, — холодно улыбнулся Героян, поглядывая на циферблат своих часов. — Ты понимаешь, о чем идет речь?
— Естественно. В последнее время поднялось слишком много шума. По большей части его создает пресса, и я пытаюсь на нее воздействовать…
Тут скрипнула дверь, и на пороге показался Забродов со своей извечно безмятежной улыбкой.
«Опять этот юродивый приперся, — раздражился Орбели. — Когда он уже оставит меня в покое?»
Героян инстинктивно обернулся, потом посмотрел на Орбели, недовольным взглядом спрашивая, что это за вторжение.
— Разве мы договаривались о встрече? — сухо спросил Орбели.
— Срочное дело.
— Если ты мне понадобишься, я позову, — раздраженно отозвался Орбели, который боялся, что такое поведение Забродова еще больше уронит его авторитет в глазах Герояна.
— Я специалист по сложным заказам, — упорствовал Илларион, делая вид, что не замечает красноречивых взглядов Орбели. — Полагаю, такое знакомство может вам пригодится, — и Забродов посмотрел на Герояна.
— Забродов… — начал Орбели, как снова открылась дверь кабинета, и он увидел испуганное лицо секретарши.
— Я говорила им, что вы заняты…
В кабинет, подвинув секретаршу, в пальто нараспашку, бесцеремонно ввалился Коротков и покосился на Забродова.
— Что ты тут делаешь? — рявкнул Орбели, вконец потерявший самообладание.
— Надо поговорить, — выдохнул Коротков. — Наедине.
— Зайди потом.
Орбели чувствовал себя так плохо, как никогда в жизни, словно он сидел на электрическом стуле. Ему казалось, что взгляд Герояна буравит его насквозь и прожигает все нутро. Нет, он должен доказать Герояну, что он сильный, властный и надежный человек, на которого можно положиться во всех вопросах. Если он сейчас этого не сделает, то его нынешней жизни придет неминуемый конец.
— Думаю, стоит снова обговорить все условия, — пояснил Коротков.
— Какие условия? — болезненно поморщился Орбели. — Условия не нужны. Ты станешь президентом и точка.
— Я знаю. Только это произойдет с тобой или без тебя. Я еще не решил.
— Тогда просвети меня насчет твоих условий, — злорадно ухмыльнулся Орбели. — Может, я соглашусь поучаствовать.
Орбели невероятно взбесила такая бесцеремонность Короткова, который без приглашения ввалился в его кабинет и начал качать свои права, да еще при Герояне и Забродове.
— С этого момента, — отчеканил Коротков, словно давал присягу в торжественной обстановке, — ты не принимаешь никаких решений в моей кампании. Ты больше не решаешь, с кем мне работать и как. Это понятно? И мне все равно, сколько ты сделаешь пожертвований!
Орбели поднялся из-за стола и, опершись руками о его крышку, сверху донизу смерил Короткова тяжелым взглядом.
— Ты мой мальчик на побегушках и будешь делать только то, что я тебе скажу.
— Ты фуфло, — грубо оборвал его Коротков. — Просто банкомат и ничего больше. И то, что ты водишься с опасными людьми, не делает тебя значимее.
— Ах ты, скотина! — лицо Орбели перекосило от ярости, и он, позабыв обо всем, бросился на Короткова, с лету нанося удар с левой.
Коротков поставил блок и ударил Орбели по печени.
Героян, молча сидя в кресле, наблюдал за спектаклем. Илларион кинулся на Короткова, стараясь его оттянуть от скорчившегося от боли Орбели. Коротков, войдя в раж, ударил того несколько раз ногой, так что Орбели упал на ковер.
— Ты делаешь большую ошибку, скотина! — прерывисто сказал Орбели.
— Моя единственная ошибка в том, что я позволил тебе считать меня мальчиком на побегушках. Пора исправить это недоразумение. Ты кусок дерьма!
— Спокойно, мужики, спокойно! — Илларион обхватил сзади Короткова и рывком оттянул его от Орбели.
Орбели, к своему стыду, не мог подняться. Саднила печень, и во рту было солоно от крови. Коротков, не постеснявшись, зарядил ему ботинком прямо по лицу.
Орбели сплюнул кровью и по-звериному посмотрел на Короткова.
— Ты труп, сучий потрох! Ты больше не президент! Даю тебе пять секунд, чтобы ты убрал свой жирный зад из моего кабинета! Толстая свинья!
Орбели судорожно открыл ящик стола и достал оттуда пистолет.
— Эй, спокойнее, спокойнее, — аккуратно осадил его Забродов. — Обойдемся без трупов.
Коротков, побледнев, попятился к двери.
— Вон! Всем вон отсюда! Убирайтесь, чертовы идиоты! Не мешайте мне говорить!
Когда Орбели остался наедине с Герояном, он устало опустился в свое кресло.
— Артур, что за базар? — непонимающе и жестко спросил Героян. — Ты говоришь, у тебя нет серьезных проблем, а тебя только что опустили как последнего человека. Ты понимаешь, что твои косяки я разгребать не буду? У тебя все выходит из-под контроля. До тебя доходит, чем все это может закончиться?
— Это… это… — Орбели тщетно пытался подыскать подходящие слова. Как назло, речевой аппарат отказался его слушаться. Во рту пересохло так, что казалось, язык вот-вот прилипнет к небу. — Это не относится…
