— Эй, ты осторожней! — крикнула Светлана.
Митя быстро исправил свою ошибку. Моторка двинула по течению вдоль берега.
— А давай, может, на середину, — предложила Света.
— А может, не надо? А то как-то боязно.
— Кто боится, тот не пьет шампанского. Не боись, не утонем.
— Я, кстати, плавать не умею, — сообщил Митя.
— Ничего, я тебя спасу, если вдруг. Получу значок «За спасение утопающих», так что не переживай.
Все это произносилось шутливым тоном. Митя рассмеялся и повернул лодку на середину.
Река в этом месте была довольно широкой. Оба ее берега заросли деревьями, и следов цивилизации нигде не просматривалось, если не считать разве что чуть заметного дымка над кронами деревьев. Скорее всего, он шел из крестьянской печи.
Тем временем уже смеркалось. Вода действительно приобрела неописуемо красивый оттенок, в ней отражалось розовое небо. Его цвет постепенно менялся прямо на глазах. Вместе с ним менялась и вода.
— Правда, неописуемая красота! — воскликнула Света. — Лучшее место для романтического свидания!
— Да, с этим сложно не согласиться, — вяло ответил Митя. — Ой, у меня телефон звонит. Это мама, надо ответить.
— Скажи, что ты на даче у одноклассника, — зашептала Света. — И не надо выдавать нашу тайну.
Митя кивнул головой и нажал на зеленую кнопку.
— Да, мама, привет… Да вот к другу на дачу поехал после работы, у него день рождения… Нет, совсем недалеко от Москвы, в Переделкино… Ну Ваня такой, ты его знаешь. Мы с ним вместе в универе учились. Нет, Светы тут нет, у нее дела сегодня — экзамен… Да не волнуйся, не буду я много пить, и купаться, конечно, тоже не полезу. Я что, совсем уже олигофрен, по-твоему. Ну все, ну давай, а то меня друзья засмеют.
Света не могла сдержать улыбки. Митя снова почувствовал себя неловко. Эта чрезмерная заботливость его матушки, как будто ему было пять лет от роду, всегда его напрягала.
Тем временем лодка медленным ходом неуклюже выплыла на середину реки. Течение здесь было довольно-таки сильным, да и ветер оказался слишком холодным. Но Светлана, одетая в легкую блузку, не замечала никаких неудобств, особенно после того, как Митя отдал ей свой пиджак.
— Что, мерзнешь, волчий хвост! — подзадоривала его Светлана. — Надо бы согреться. Ну-ка, приостанови мотор.
Митя как раз подумал было, что для сугреву они с собой ничего не взяли, но, как выяснилось, Света все предусмотрела. С видом циркового фокусника она вытащила из-под лавки корзину, из которой торчала красивая бутылка с импортной этикеткой.
— Опаньки! Вот вам фокус-покус. Это бурбон, благородный напиток. Жалко только, стаканчиков нет.
— Придется из горла, — сообразил Митя.
— Ну, ничего страшного, — улыбнулась Света, открывая бутылку. — Будем по-студенчески, как в старые добрые времена.
— Вообще-то, пьянство на воде — это нарушение техники безопасности, — ради шутки вспомнил Митя.
Ему и действительно очень не хотелось купаться в холодной реке. К тому же такие купания были чреваты не только переохлаждением. В детстве он так и не научился плавать.
— А у нас не пьянство, а культурный отдых, — в тон ему ответила Света.
— Тогда предлагаю выпить за культурный отдых. Давай начинай.
— Ну уж нет, — возразила Света. — Давай лучше выпьем за нашу любовь. Чтобы она была такой же красивой, как этот закат.
Митя был далек от восхищения здешними пейзажами, но виду не подавал.
— А начинают, кстати, мужчины, — добавила Света, протягивая ему бутылку. — Давай — за любовь и до дна!
— Ну, до дна я не смогу, пожалуй, — признался Митя.
— Вот и не надо. Мне оставь.
Митя никогда не пробовал бурбон. И даже, если честно, не знал, что это такое. Он осторожно сделал маленький глоток и протянул бутылку назад Свете.
— Эх, что-то совсем мало ты выпил за любовь! — воскликнула девушка. — Так не положено! Давай-ка еще.
Митя вспомнил о безопасном поведении на воде, но безропотно повиновался. К тому же бурбон оказался на удивление приятным напитком. И совсем не обжигал горла.
— Пей-пей, не жалей, — подзадоривала его Света.
И жидкость плавно перемещалась из бутылки в желудок Мити. Когда он наконец оторвал бутылку ото рта, ему стало совсем хорошо. В глазах все расплывалось. Тело стало каким-то мягким и податливым. А первые звезды, появившиеся на небе, казались елочными гирляндами. Да и само небо как будто было сделано из сладкой ваты.
— Н-ну, т-теперь твоя очередь, — промолвил он заплетающимся языком, возвращая бутылку. — А то эти з-везды н-на нас упадут. Эт-то, знаешь, в астрономии п-принцип такой есть, когда елка и с-стоит и не падает.
Вдруг его ладонь разжалась, и бутылка выпала за борт. Митя проводил ее непонимающим взором.
— Ну что же ты, дурашка! — воскликнула Света. — Ладно уж, ничего страшного. Иди лучше ко мне.
Она расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Затем еще одну.
Митя попытался было встать, но у него ничего не получилось. Лодка легко покачивалась на волнах, и он покачивался в такт с ней, приземлившись попой на днище.
— Иди же, иди, не бойся! — При этих словах блузка расползлась надвое, обнажая все то, что под ней находилось.
Митя снова встал и тут же покачнулся. Лодка в этот момент дала серьезный крен вправо.
— С-вет, я т-тебя так лю…
— Ну так где же ты! Я тебя жду.
Он неуклюже переступил через лавку и чуть было не свалился за борт, удержавшись в лодке лишь каким-то чудом.
Но когда Митя сделал следующий робкий шажок, Света осторожно приподнялась со своего места и сильно толкнула его обеими руками.
Ее блузку тут же обдали брызги. Митя плюхнулся в реку как мешок с картошкой.
— Свет… э… Свет… ээ… Свет, — изо всех сил трепыхался Митя, захлебываясь холодной водой.
Его возлюбленная достала из сумочки сигарету и закурила. Затем она взяла мобильник и позвонила Шнеле.
— Все уже сделано, давай подъезжай, — сказала Света в трубку.
— Понял. Буду через десять минут.
Она положила телефон в сумочку и выкинула окурок за борт. Хладнокровно огляделась. Митя все еще подавал признаки жизни и нечленораздельно мычал.
— Чао, мой любимый, — негромко произнесла Света. — Мне будет тебя не хватать.
Она аккуратно переместилась на корму лодки, завела мотор и направила моторку к маленькой пристани.
О Мите напоминали уже только круги на воде.
Глава восемнадцатая
Размышляя о том о сем и не спеша прогуливаясь по вечерней Москве, Дорогин через некоторое время добрел до знаменитого кафе «Ночи Кабирии».
