В этих мыслях я и заснула, а проснувшись утром, развила бурную деятельность.
Сначала проинспектировала гардеробы всех своих подруг, извлекая оттуда немаркие и невзрачные вещицы, чья цветовая гамма никак не могла оскорбить эстетические чувства моего Глеба Юрьевича. А затем отнесла свои трофеи знакомой портнихе, которая за небольшие деньги подогнала все это по моей фигуре.
В воскресенье вечером я собрала все свои яркие вещи, короткие юбки, легкомысленные топы (фу, какая вульгарщина! Неужели я и вправду всё это носила?!) – и выставила на балкон.
Вместо этого безобразия в моем шкафу теперь ровными рядами висели на плечиках строгие и достойные вещи.
* * *
В понедельник я пришла на работу на полчаса раньше: полить цветы, подрезать лишние листочки, чтобы не смели расти неровно, принять входящую документацию и оформить ее должным образом, еще раз пересмотреть и перепроверить планы моего шефа, переписывать их ровным почерком, избавиться от лишних бумажек…
Когда Глеб Юрьевич появился, я встречала его во всеоружии. Все было идеально. Разве не в этом призвание секретаря – создавать максимально комфортные условия для работы своего шефа?
– Доброе утро, – сказал Глеб Юрьевич, и я расцвела. – А чему вы радуетесь? У нас за выходные в десять раз возросли продажи? Если да, продолжайте улыбаться, если нет – давайте работать.
И он стремительно пронесся мимо моего стола в свой кабинет.
Да. Он совершенно прав. Работать – значит работать. Если бы я знала, что уже через пару часов я резко изменю свое мнение!
Но я тогда не знала. Поэтому с самым серьезным видом варила Глебу Юрьевичу идеальный кофе.
Глава 8
Все шло отлично. Я сидела в приемной, выпрямив спину не хуже, чем ученицы балетного училища, и деловито отвечала на звонки. Вежливо, сдержанно, кратко. Все-таки я – лицо и голос этого офиса, правая рука моего босса и в некотором смысле даже его надежный тыл. Так что статус обязывает.
В любой момент я была готова сорваться с места, чтобы выполнить новое поручение шефа. Еще кофе? Уже несу! Найти подшивку документов десятилетней давности? Да вот же она, у меня под рукой. Набрать несколько десятков страниц, присланных по факсу? Минуточку, пожалуйста!
Глеб Юрьевич ни разу за это время не окинул меня презрительным взглядом, и я уже была уверена, что воплотить в жизнь все задуманное мне удастся легко. И вовсе мой босс не исчадье ада. Просто мои предшественницы и вправду были нерасторопными лентяйками.
Так продолжалось ровно три часа рабочего времени. А потом за дверью раздался недопустимый в нашем офисе звук. Я явственно услышала, как со стороны лифта зацокали каблуки. Шпильки. Наверняка не меньше десяти сантиметров. Другие просто не способны создавать столько шума.
Было в этом бодром «цок-цок-цок» что-то зловещее. Интуитивно я почувствовала, что надвигаются неприятности. Может, все-таки угроза пройдет мимо? Но нет, звук все нарастал, явно приближаясь к приемной. На секунду замер у порога, тут же дверь отворилась, и из широкого проема в меня ударило волной дорого, сладковато-пряного аромата. Такого, который, как мне казалось, больше всего раздражает Глеба Юрьевича.
Я непроизвольно поморщилась. Совсем как мой шеф при нашей первой встречи и удивленно уставилась на существо, источающее этот приторный запах. А посмотреть было на что!
В приемную вплыла девица ростом с не самого завалящего баскетболиста. Короткое платье кричащего красного цвета подчеркивало высокую грудь, тонкую талию и крутые бедра. Густые черные волосы рассыпались по плечам такими идеально естественными локонами, что сразу стало понятно: за эту россыпь пришлось отдать никак не меньше моей месячной зарплаты.
И да, мой слух меня не подвел, на ногах девицы красовались черные туфли на шпильках, длина которых превосходила все границы разумного. Они бесстыдно сверкнули красной подошвой, когда дамочка направилась прямиком к кабинету моего босса. На меня она обратила ровно столько же внимания, сколько и на всю остальную мебель. То есть никакого.
– Эй! – закричала я, срываясь с места. – К Глебу Юрьевичу только по записи!
Из-под черных густых ресниц на меня злобно сверкнули два почти черных глаза. Казалось, еще чуть-чуть, и от этого взгляда я окаменею. Ну, или что похуже. Расплачусь, например.
Глаза красавицы сузились, голова склонилась набок, и она стала похожа на тигрицу, готовую к прыжку. Ну, а жертва, похоже, здесь я. И ведь сбежать не имею права, оставив бедного Глеба Юрьевича на растерзание этой пряно пахнущей дылды.
Неожиданно ситуацию спас он сам, появившись на пороге своего кабинета.
Надеюсь, он даст ей понять, что в нашем офисе такой вид непозволителен. Уж это он умеет.
Но вместо того, чтобы тут же начать указывать ей на недостатки, он подошел к вульгарной девице и… по-свойски чмокнул ее в щеку. И, честное слово, даже ни разу не поморщился! Уж я-то внимательно следила за его реакцией. Ну как так? У нее же туфли скрипучие, а от густого макияжа рябит в глазах!
– Глебушка, миленький, мне срочно надо тебе что-то рассказать, – сладенько пропела красавица. – Это важно! Где мы можем поговорить без посторонних любопытных ушек?
Тьфу, гадость какая. От этих сюси-пуси, таких же приторных, как и ее духи, стало невыносимо душно. А она еще нагло сверкнула глазами в мою сторону, давая понять, чьи конкретно любопытные ушки имеет в виду.
Я внимательно вглядывалась в лицо шефа – ну же, он ведь должен выдать свои истинные чувства! Скривиться, поморщиться – или что-то в этом роде.
Но нет. Ничего подобного. Более того, кажется, за последние пару часов наши продажи таки возросли в десять раз. Потому что он улыбался. Радостно и открыто.
– Идем, – сказал мой босс и потянул ее за руку в сторону своего кабинета.
Уже на пороге она вновь повернулась ко мне и, подняв кверху длинный пальчик с идеально наманикюренным коготком, произнесла:
– Милочка, принеси-ка мне зеленый чай, с жасмином и без сахара…
И, нагло скрипнув туфлями, шагнула в кабинет. Дверь захлопнулась, скрыв от меня эту парочку. Только едкий сладкий запах, заполнивший пространство, доказывал, что это не кошмарный сон.
Я приоткрыла окно и плюхнулась в кресло. Держать спину ровно больше не хотелось. И вообще ничего больше не хотелось.
Ну и идиотка же я! Напридумывала себе сказок про прекрасного босса и милого трудолюбивого секретаря. А ведь я для него всего лишь рабочая машина. Безликая, безропотная, молча простаивающая в уголке в ожидании пока в ней возникнет потребность.
А женщин он выбирает совсем других. Ярких, эффектных, дорогих. И вот им-то можно в полную силу демонстрировать все свои гендерные особенности, красиво одеваться, делать вызывающий макияж и громко цокать высоченными каблуками.
И я поплелась делать чай, жалея только об одном – что не могу подлить в кружку яда.
