– …и выяснить, как я догадался, во сколько вы будете пить кофе.
А вот это было заманчиво. Потому что, если этого я не узнаю, то вечером на работу выйти уже не смогу: умру от любопытства. Я лишь на мгновение заколебалась, но этого оказалось достаточно, чтобы Юрий Витальевич подхватил меня за локоть и потащил в сторону ближайшего кафе.
Только мы уселись за столики и перед нами легли два увесистых меню, я попыталась выяснить то, ради чего сюда, собственно, пришла.
– И все-таки, как?
– Вы все время торопитесь и торопитесь, вот поэтому машины и бьете, – покачал головой Юрий Витальевич и протянул мне меню. – Вот, полистайте. Сделайте заказ, а потом уже за обедом не спеша обсудим.
Я уже начинала подумывать, что не так уж и важно мне знать, как он вычислил мое расписание. Но подскакивать и уходить сейчас, когда мы уже удобно устроились за столиком в кафе, а я водила пальчиком по строчкам меню, выглядело бы как-то странно. Тем более что написанное в этих строчках мне, в общем-то, нравилось. И вообще попкорн попкорном, а пообедать не мешало бы.
В общем, заказ мы сделали, но как только официант отошел, я вернулась к допросу.
– И все-таки, если бы я пришла позже?
Он пожал плечами:
– А вы и пришли позже. Я купил несколько билетов. А официант просто менял конверты.
– И что, вы приходили к началу каждого сеанса? – теперь уже я смотрела на него совсем как на сумасшедшего. Это кто на такое способен?
– Вот еще, – фыркнул он.
Я, хоть и вздохнула с облегчением (не совсем сумасшедший), но был в этом вздохе и какой-то привкус разочарования.
– Официант мне позвонил, как только вы ушли с конвертом.
Вот негодяй, больше я в эту кофейню ни ногой!
– А если бы за столик сел кто-то другой?
Он пожал плечами:
– Тогда официант не клал бы туда конверт, пока вы заказывали кофе.
Теперь я вздохнула совсем уж разочарованно. Почему-то почувствовала себя обманутой, как в детстве, когда узнавала секрет фокуса. Еще пять минут назад у меня было свое личное чудо, а сейчас ему нашлось вполне рациональное объяснение. А кое-кто оказался сообразительнее, чем я.
– Вы расстроились? – спросил он, уловив перемену настроения.
Но ответить я не успела. Нам принесли салаты, и какое-то время можно было спокойно жевать и совсем не задумываться о том, чтобы говорить.
А когда с салатами было покончено, возвращаться к этой теме уже вряд ли имело смысл. Юрий Витальевич спросил:
– И, кстати, что там с вашим положением?
– Ах, вы об этом! Поздравьте меня, я, оказывается, беременна.
20
Юрий Витальевич поперхнулся водой и сразу как-то переменился в лице. Наверное, это не делает мне чести, но я ощутила некоторое злорадство.
– И кто же счастливый отец? – с прохладцей спросил он. – Неужели бабушка вас дожала, и Боренька получил свой шанс?
Эта мысль ему явно не нравилась.
Уже пора было признаваться, но я еще чуть-чуть потянула паузу. Нет, все-таки я не очень хороший человек. А потом ответила, не без удовольствия:
– Вы.
– Я?! – теперь он был не просто удивлен, а изумлен.
– Ну да, вы разве еще не знаете? Да об этом вся клиника гудит! Ну и еще обсуждают, как я на вас с ножом бросилась, когда вы на мне жениться отказались… Вот только не знаю, я это сделала до того, как стала вымогать у вас должность главврача или сразу после…
– Ясно. Очень любопытная версия.
По его лицу трудно было понять – радует его это или наоборот.
– Вы находите? А вот мне это вовсе не кажется любопытным! – я все-таки не выдержала и начала злиться.
Он пожал плечами.
– Ну что я могу сделать? Хотите, приказом запрещу сплетничать?
Действительно, делать тут уже особо нечего. Все, что мог, он уже сделал!
– Даже не знаю… Может быть, попытаетесь хотя бы сдержаться и не приходить сегодня ночью в клинику? У меня как раз ночное дежурство…
– В самом деле? – теперь в его тоне слышался неподдельный интерес.
Ох, зря сказала. Теперь точно явится. А сплетни о нас его ни капли не возмущают. Более того, мне показалось, что он обрадовался. Впрочем, вполне возможно, он обрадовался потому что Бореньке не обломилось. Хотя какая ему разница?
За беседой обед как-то сам собой подошел к концу.
– Может, куда-нибудь сходим? – спросил меня Юрий Витальевич.
Неожиданно…
– А вам не кажется, что мы уже сходили. В кино вот, в кафе…
– Это да, это есть такое дело, – охотно согласился он. – Но мы ведь так и не обсудили фильм. Вы почему-то всю дорогу болтали о своей беременности.
Очень смешно. Я развела руками:
– А с кем же мне ее обсудить, как не со «счастливым отцом»? Что же касается фильма, давайте обсудим. Вот вам мое мнение: героиня дура. Не стоит доверять человеку, который начинает знакомство с идиотских шуточек.
Намек бы более чем прозрачен.
– А по-моему, у них там потом все неплохо сложилось, – не сдавался Юрий Витальевич.
Я пожала плечами:
– Это же кино! Создатели фильма просто не хотели портить нам настроение, а поэтому не показали, как он через месяц увлекся очередной первой встречной, бросил ее, а она еще два года ходила к психотерапевту. И это в лучшем случае!
– А что, может быть что-то хуже? – поинтересовался Юрий Витальевич.
– Конечно! С горя она могла бы извлечь из френд-зоны старого поклонника и выйти за него замуж, и окончательно сломать себе жизнь.
Мне вспомнился Боренька, и я с трудом удержалась от того, чтобы поморщиться.
– Нет, – быстро ответил Юрий Витальевич. – Не нужно из френд-зоны. Лучше уж к психотерапевту.
Кто бы сомневался! Я отложила приборы и радостно подытожила:
– Ну раз мы наконец сошлись во мнениях, пожалуй, я домой. Мне еще на работу собираться.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился он.
Я посмотрела с подозрением. Тут ведь явно должен быть какой-нибудь подвох. Я уже привыкла, что с этим парнем всегда есть место подвоху!
– Хотите сказать, что и на работу ко мне не придете?
– Нет, зачем же. Надеюсь, сегодня на меня никто не станет бросаться с ножом, и необходимости в медпомощи не будет.
– Так значит, я пойду…
– Да-да, пожалуйста, не смею задерживать.
Я уже шла домой, когда вдруг подумала, что напрасно не предложила оплатить свою часть счета. Во всех голливудских фильмах это считается очень важным моментом: вроде если каждый платит сам за себя – это не свидание. А… ну, к примеру, дружеская встреча. Или вообще деловая. Но не возвращаться же теперь! Это будет еще более странно.
