Наготовлено было столько, что Боренька, доведись ему увидеть это изобилие, наверняка удавился бы от зависти. Или истек бы слюной, несчастная жертва кулинарной немощи своей девушки!
Но мысли о Бореньке и его несомненных потерях гуляли исключительно на переферии моего сознания. Куда больше меня беспокоила моя собственная судьба.
Праздничный наряд, сервиз, помада…
Я прикидывала масштабы катастрофы, и теперь идея подсунуть бабушке фальшивого жениха уже не казалась мне такой уж удачной. Лучше бы соглашалась на кандидата наук! Он бы тоже часто ужинать у нас не смог, у него конференции, лекции, сверхурочная работа и контрольные студентов… Суровые преподавательские будни мне хорошо знакомы еще со времен Константина.
Мне было жутко неудобно перед бабулей, которая так старалась. А все из-за того, что я не умею настоять на своем! Всего-то и нужно было – твердо сказать: «Бабушка! Я тебя очень люблю, но со своей личной жизнью буду разбираться сама. И помощь в этом вопросе мне ни к чему!»
А вот Юрий Витальевич никакой неловкости явно не чувствовал, он с удовольствием накладывал салаты в тарелку и от души восторгался мастерством повара. Бабушка смущенно бормотала: «Да ничего особенного… просто такой рецепт. Мне его шеф-повар из Парижа рассказал по огромному секрету».
Вот же тип этот Юрий Витальевич! Да такими темпами у нас праздничные обеды станут ежедневными.
– А как вы с Настенькой познакомились? – спросила вдруг бабушка.
Я сжалась. Все-таки обманщица из меня никакая. Мне даже не пришло в голову сочинить какую-нибудь общую версию! Ни как познакомились, ни сколько времени встречаемся – ничего из этого не обсудили. Так что придется импровизировать.
– В кофейне, – честно ответил Юрий Витальевич. – Называется «Парижанка». Это рядом с Настиным домом.
Я похолодела. Неужели он сейчас решит выдать совершенно правдивую историю нашего знакомства? Это было бы совсем некстати. Я представила бабушкино лицо после того, как она узнает из достоверного источника, что я, оказывается, попадаю в аварии, влезаю в ужасные долги, а еще тащу в ее дом всяких Юриев Витальевичей, с которыми знакома чуть больше недели.
Но всего этого она не узнала.
– А я вот считаю, – начала бабушка строго, – что все эти рестораны до хорошего не доведут. Дома ведь и дешевле, и вкуснее. Не говоря о том, что в этих заведениях наверняка готовят из всего несвежего. Что в магазине залежалось и уже никто не купит! А может, и в антисанитарных условиях! Правильно?
Бабушка бросила взгляд на Юрия Витальевича, словно обращаясь к нему за поддержкой. Мне как большому любителю общепита и нелюбителю готовить в беседу вмешиваться, наверное, не стоило.
А вот мой спутник чувствовал себя как рыба в воде. Он был готов поддержать любой разговор.
– Конечно, – улыбнулся он. – Да если бы меня дома так кормили, я бы ни к одному кафе и за километр не подошел!
Бабушкины щеки снова зарозовели.
– Да вы приходите почаще, я-то знаю, что такое работа в разъездах. Ни нормального питания, ни отдыха, так хоть у нас покушаете…
Взгляд бабушки остановился на мне.
– Настенька, вот тоже хорошо готовит, и блинчики умеет, и пироги печь, и новомодное всякое… ну, жуликов этих…
Я едва сдержала стон. А Юрий Витальевич уставился на меня изумленно. Уж не знаю, что ему представилось, когда заговорили о чудесно приготовленных жуликах! Но, кажется, он был не готов открывать меня с такой неожиданной стороны.
– Не жуликов, а жульены, – поспешила уточнить я, пока меня не обвинили в каннибализме.
– Ну да, я же про них и говорю! – ничуть не смутилась бабушка. – Настенька – прекрасная хозяйка!
А я смутилась. Такая откровенная реклама меня и моих способностей была не очень-то приятна. Будто усердный торговец расхваливает припозднившемуся покупателю лежалый товар. А вот Юрию Витальевичу, кажется, очень нравилось то, куда свернула эта беседа. Он выглядел весьма воодушевленным.
– В самом деле? А меня вот Настенька никакими «жуликами» еще не угощала.
– Как так! Настя! – всплеснула руками бабушка и посмотрела на меня так, словно бы я месяц продержала ее драгоценного «Юрочку» в подвале на хлебе и воде. – Обещай мне сейчас же, что ты что-нибудь да приготовишь своему жениху.
– Бабушка, он мне… он не жених, – пробормотала я, но та будто бы не слышала, она уже вглядывалась в календарь.
– Когда, говоришь, у тебя выходной?
– Послезавтра, – не дав вставить мне и слова заявил Юрий Витальевич, – выходной послезавтра.
Я бросила на него ненавидящий взгляд: и когда это он успел выучить мое расписание?
– Ну, допустим, послезавтра, а что? – ожидая любого, даже самого страшного подвоха спросила я.
– А то, – сказала бабушка. – Послезавтра мы с Юрочкой придем к тебе в гости, и ты наконец сможешь показать ему, какая ты у нас хозяюшка! – она обратилась к нему: – Настенька все время скромничает. И у них, у молодых сейчас модно притворяться, что ничего не умеют. А она у нас умничка. И готовит, и шьет, и вяжет!..
Бабушка, мягко говоря, преувеличивала. Нет, всем этим премудростям она меня пыталась обучить, но ни спицы, ни крючок я не брала в руки много лет.
Я вздохнула:
– У меня столько работы в последнее время. Я буду уставшая, хоть бы один день отдохнуть. И вообще, – я развернулась к Юрию Витальевичу и посмотрела на него с угрозой. – Помнится мне, кто-то завтра в командировку собирался…
Вот пусть только попробует не отказаться от ужина!
– Ой, извини, дорогая! Я за всеми этими хлопотами забыл тебе сказать: отменили командировку. Так что до конца недели я здесь.
Он улыбался так радостно и искренне, что мне хотелось его чем-нибудь стукнуть.
– Вот и прекрасно, – всплеснула руками бабушка, – значит, послезавтра в шесть вечера.
– В семь, – в отчаянии сказала я, чтобы выторговать хоть что-то.
– В семь, – легко согласились бабушка и этот аферист.
Я потянулась к вазочке с салатом – нужно было срочно заесть стресс. А бабушка радостно щебетала:
– Ну, конечно, новомодных «жуликов» я готовить не умею, но, Юрочка, вы обязательно должны попробовать мои фаршированные перцы.
28
Мы выбрались из бабушкиного дома, когда уже начинало смеркаться. В гробовом молчании дошли до автомобиля. Вообще-то мне хотелось отказаться от услуг водителя и спуститься в метро. Но я была слишком вымотана прошедшим праздником, еще и дорогу я не перенесу.
Юрий Витальевич вел себя на удивление тихо. Не хохмил и даже не злорадствовал по поводу того, что совместными с бабушкой усилиями им удалось на время переквалифицировать меня в повара. Ах, да, еще и в радушные хозяйки.
