Я озадаченно замолчала: мы идем в гости к кому-то такому, кто без проблем доверяет Юрию Витальевичу ключи? Неожиданный поворот… Не хочет же он познакомить меня со своими родителями или еще с какими-нибудь родственниками?
Внутри все испуганно сжалось.
Нет, ну это был бы совсем отвратительный сюрприз! О таких вещах нужно предупреждать за месяц, чтобы можно было настроиться. И вообще мы вместе каких-то пару дней! Это еще не повод вмешивать в наши отношения родственников!
Моя бабуля не считается: ее-то мы добросовестно обманывали.
Пока мы поднимались на лифте, я начинала нервничать все больше и больше, но все-таки держалась и не спрашивала. Значение слова «сюрприз» мне понятно, так что с нетерпением дергать его за рукав как нетерпеливая школьница я точно не буду.
Мы доехали до пятого этажа, вышли на площадку, и Юрий Витальевич открыл дверь своим ключом.
Все становилось еще загадочнее и непонятнее.
Мы вошли в самую обычную квартиру.
Впрочем, не совсем обычную. Довольно просторную. Конечно, поскромнее хоромины, в которой я недавно гостила. А еще она выглядела какой-то неустроенной и нежилой. Мебели здесь было маловато, а вот всяких приятных штучек, показывающих, что в доме кто-то живет, не было вовсе.
– Ну проходи, – Юрий Витальевич сделал широкий жест рукой.
– А что это за место? – я все-таки не выдержала и спросила.
– Место как место… Как тебе здесь?
Я замешкалась, не сразу найдясь с ответом. Что на это скажешь? Вдруг он решил попробовать себя в роли дизайнера и сам лично сделал проект этого жилища, а я сейчас возьму, да и раскритикую его творческий порыв.
– Ну здесь, – я поискала подходящие слова, – здесь просторно.
Да, просторно! Отличный ответ. Это и честно, и вполне дипломатично.
– То есть тебе нравится, – обрадовался он.
Я еще раз огляделась по сторонам, затем посмотрела на напряженно ожидающего ответа Юру и уверенно сказала:
– Нравится.
– Тогда вот что, – у него в руках откуда-то ни возьмись оказалась папка с бумагами, он достал ручку и протянул мне: – Подпиши вот здесь и вот здесь. И эта квартира твоя.
42
На какое-то время я просто потеряла дар речи. Нет, я представляла себе сюрприз как-то иначе. И вполне могла принять билеты в кино, посиделки в кафе, корзину фруктов или заказанный по случаю бабушкиного визита и моего внезапного засыпания ужин.
Куда труднее было принять путешествие на острова. Для этого мне все-таки пришлось немного напрячься. Но морской пляж с белым песком и пальмы на рекламном фото уж очень манили. К тому же здесь все было понятно. Ведь путешествие он покупает для себя! А я вроде как еду за команию… То есть это и не совсем подарок… Вернее, подарок – но частично.
Но квартира! Это было как-то чересчур. Сразу вспомнились Юлькины слова, когда она требовала с меня «благодарность» и недвусмысленно намекала, что при таком мужчине авансы уже не нужны. И зарплаты не нужны. Вообще не о чем беспокоиться, если вытащила счастливый билетик.
Нет, не то чтобы мне не было нужно собственное жилье. Конечно, квартиру я снимаю. Но это ведь не повод!
Я ответила весьма прохладно, достаточно, чтобы остудить его пыл:
– Извини, Юра, но мне не очень нравится твой сюрприз, – я отодвинула папку с документами. – И я не буду ничего подписывать. В общем, мне кажется, это ни к чему.
Он посмотрел на меня внимательным долгим взглядом, а потом сказал:
– И все-таки нужно, чтобы ты это подписала.
Настойчивость Юрия Витальевича когда-нибудь обязательно войдет в легенды.
– И все-таки я, пожалуй, откажусь.
Что-то наш разговор уже, кажется, ходит по кругу, и хоть начался только что, уже изрядно мне надоел.
– Ты не представляешь, от чего отказываешься, – по его лицу скользнула улыбка, – предлагаю пойти на твою новую кухню и вместе приготовить обед.
– Предлагаю вернуть меня домой, на мою кухню, я там займусь чем считаю нужным, и буду делать это одна.
Неужели я решила его переупрямить? Пожалуй, да. Потому что это вопрос принципиальный!
– Хорошо, – Юрий Виталевич видимо понял, что я буду стоять до последнего. Он сделался серьезным и положил документы на трюмо. – Извини, по-дурацки получилось. Наверное, стоит объяснить. Я надеялся, ты обрадуешься. Место – отличное, парк рядом и бабушка недалеко…
– И ты опять решил что-то за меня, – продолжила я этот ряд. – Мы это уже проходили.
– Да тут не то чтобы я решил за тебя, скорее решили за меня… В общем, если ты не согласишься принять этот скромный подарок, уже в ближайшие дни карета превратится в тыкву.
– То есть? – переспросила я.
Он вздохнул, словно прикидывал, с чего бы начать.
– Только давай не в прихожей. Мое предложение насчет совместного обеда и обстоятельного разговора все еще в силе.
Я поколебалась недолго, но любопытство все же взяло верх. На моей памяти квартиры… Кстати, сколько тут комнат? Судя по дверям – что-то около трех. Или все-таки четырех?.. Нет, квартиры никогда не превращались в тыквы.
Я сбросила туфли и ступила на новенький паркет. Нагретый солнцем, он оказался вполне приятным. Чем больше я находилась в этой прихожей, тем больше она мне нравилась. Да, не обжита. Тут бы репродукции на стены. И пушистый ковер…
Так, о чем это я думаю!
– Но учти, подписывать я ничего не буду!
– Я понимаю, – сказал он. – Доверие – это такая штука, которую нужно заслужить. И всем подряд доверять точно не стоит.
Он сказал это так серьезно, что стало ясно – он сейчас вовсе не о нас. А о чем-то другом. И наверняка болезненном.
Мы добрались до кухни. Он поставил пакеты на стол. И спросил со своей обычной улыбкой.
– Как ты относишься к мужчинам без гроша за душой?
43
– И кто же это у нас без гроша за душой? – спросила я, во все глаза глядя на Юрия Витальевича. Потому что приблизительно догадывалась, каков будет ответ…
И это было, мягко говоря, неожиданно. Меньше всего он был похож на человека, у которого нет ни гроша. Хотя бы потому, что такие люди квартирами не разбрасываются. Ну, по крайней мере, насколько мне было известно. Но – кто знает! – возможно, прямо сейчас привычная картина мира круто изменится.
– Похоже, что я…
Он улыбался. Совсем не так, как мог бы улыбаться человек, внезапно потерявший все. Скорее было похоже, что это очередная его шуточка, дурацкий розыгрыш. Или все-таки нет?
Я присмотрелась внимательнее… Все-таки что-то там, в глубине его невозможных глаз было такое, что я понимала: сейчас он абсолютно серьезен.
