Повернувшись к ней, я увидел, что она изо всех сил молотит в грудь нависшего над ней противника, а тот пытается удержать ее на земле. Меня поразило, что противник вовсе не пытался убить Грейс. Казалось, в его задачу входило не дать ей прийти мне на помощь.
Отвлекся я всего на секунду, но тут же последовала расплата: Джоуна ударил меня по голове, а потом сразу – в руку по месту раны. Я зашипел от жгучей боли и снова ощутил теплую струйку крови. Однако это не помешало мне ударить Джоуну. Сумей я дотянуться до пистолета, поединок закончился бы быстрее. Но наш обмен ударами мешал мне сунуть руку назад.
– Давай сдавайся! – прорычал Джоуна, метя мне ногой в бок. – Тебе же лучше.
Я загородился рукой, бросив ему:
– Не дождешься.
Двойной удар содрал мне кожу на костяшках. Сначала левой, затем правой. Мы наносили удар за ударом и уже не знали, где чья кровь. Глухой стук ударов, дыхание, больше похожее на угрюмое сопение, кряхтение, когда удар оказывался особенно болезненным, – такой была «музыка» нашего поединка. Мои силы шли на убыль, в голове густел туман.
– Хейден!
Голос Грейс звенел от страха и напряжения, но мне было не повернуть головы. Поединок с Джоуной захватил меня целиком, мешая связно думать. Я сумел уклониться от очередного удара, однако мои действия теряли быстроту. Когда я выпрямился и посмотрел на Грейс, от увиденного у меня в жилах застыла кровь.
Противник заломил ей руки за голову, припечатав к земле. Грейс извивалась всем телом, а сбросить его не могла. Я замер. В глазах потемнело от ярости. Этот мерзавец дернул Грейс за рубашку и сунул руку ей под одежду. Грейс закричала от злости и страха, что разом вывело меня из транса. Забыв про Джоуну и поединок с ним, я бросился к Грейс.
– Отпусти ее, дрянь!
Мой крик был похож на злобное рычание. Я бросился на грейстоунца, столкнул его с Грейс и вместе с ним рухнул вниз. Боли я совсем не чувствовал. Быстро поднявшись, я навис над ним, припечатав к земле. Противник лежал на спине, ошалело тараща глаза. Он никак не ожидал моего появления. Мы с ним были примерно одного возраста. Все это промелькнуло в моей голове за какую-то секунду, а потом замелькали мои кулаки.
– Сейчас ты у меня сдохнешь! – прорычал я сквозь зубы, принимаясь за его физиономию.
От каждого моего удара его голова дергалась в сторону. Он даже не пытался сопротивляться и после нескольких ударов потерял сознание. Но меня это не остановило, и я продолжал молотить его окровавленное лицо. Вскоре кровь шла у него из носа и рта, однако удары продолжали сыпаться. Меня ослепляла ярость, тело пылало от ударов, а я продолжал бить, превращая его в кровавое месиво.
– Хейден!
Даже Грейс не могла меня остановить. Ритмичные удары по расплющенному лицу противника отзывались в моей голове, став чем-то вроде магического ритуала. Казалось, чем больше ударов, тем успешнее я сотру то, что он натворил. Но перед глазами по-прежнему стояли жуткие картины. Я утратил всякий контроль над собой.
– Хейден, прекрати!
Меня схватили за плечо и попытались оттащить, но я даже не понимал, кто это, видя только кровавое месиво, в которое превратился обидчик Грейс. К звукам ударов добавились натужные звуки моего дыхания. Потом окружающий мир начал терять резкость очертаний. Я снова погружался в транс, и этот был намного глубже первого.
– Хейден!
Грейс впилась мне в руку и дернула, наконец-то вырвав из безумного забытья. Я дико озирался, глотая воздух ртом. Рубашка на мне была мокрой от крови. Грейс наклонилась и снова дернула меня за руку. Я обмяк и позволил оттащить себя от неподвижно распластавшегося грейстоунца. Стоя на коленях, я смотрел только на Грейс. Я вдруг вспомнил о существовании окружающего мира, но не мог отвести от нее глаз.
– Грейс, – прошептал я, ошеломленный расправой над грейстоунцем.
Она опустилась рядом со мной, взяла мое лицо в ладони.
– Ты как себя чувствуешь? – встревоженно спросила она.
Я протянул к ней содранные, перепачканные кровью руки, будто мне не верилось, что это настоящая Грейс. Я тяжело и сбивчиво дышал. Сил говорить пока не было.
– Хейден, ты как себя чувствуешь? – повторила она.
Ей требовался ответ, но вместо этого я прохрипел:
– Он что-нибудь сделал с тобой?
Мои пальцы скользнули по ее шее, словно выискивая раны, которых я не видел.
– Нет, – резко мотнула головой она. – Ничего он со мной не сделал.
Я с облегчением закрыл глаза, а когда открыл снова, то не увидел ни Джоуны, ни своего первого противника. Следом почувствовал тишину, окутавшую лагерь. Ни выстрелов, ни криков вдали.
– Что произошло? – спросил я.
Меня все еще трясло от злости. Я встал, поставив на ноги и Грейс. Она ответила не сразу, предварительно оглядев меня с головы до ног.
– Когда ты сцепился с этим парнем, Джоуна хотел атаковать тебя сзади, но я наставила на него пистолет.
Это я выслушал со сжатыми зубами и нахмуренными бровями.
– Ты стреляла в него?
Сам не знаю, какой ответ я хотел услышать. Грейс помедлила с ответом, кусая губу, затем произнесла короткое «нет».
С одной стороны, хорошо, что она не ухлопала братца. А с другой – Джоуна остался жив, явно сумел уйти, и теперь жди нового витка войны.
– Понятно, – только и мог ответить я.
– Он сбежал. Сообщники его тоже, хотя я не знаю, как обстоят дела в других частях лагеря, – закончила краткий отчет Грейс.
Я кивал, переваривая ее слова. Потом сказал:
– Ясно.
Мне хотелось обнять Грейс и вновь ощутить успокоительное тепло ее тела, но стоило взглянуть на липкие окровавленные руки, и я понял нелепость этого желания. Грейс видела мое замешательство. Только сейчас я осознал, чья это кровь и что означает ее обилие на моих руках. Я оглянулся на бездыханного грейстоунца, но Грейс дернула меня за рукав, заставляя посмотреть на нее.
– Я люблю тебя, Хейден, – напомнила она.
Казалось, она прочла мои мысли. Именно это я и хотел услышать, прежде чем посмотреть на изуродованное лицо человека, которого, скорее всего, я убил. Я потянулся к руке Грейс и поцеловал ей ладонь.
– И я люблю тебя, Грейс.
Она беспокойно сощурилась, видя, что я снова разглядываю последствия своей расправы, вспухшее, окровавленное лицо. Поначалу я решил, что забил налетчика насмерть, но теперь разглядел, что грудь его чуть заметно вздымается. Жив, как ни странно.
И вновь я испытал смешанное чувство облегчения и досады. В мозгу мелькнула жуткая картина: руки грейстоунца, лапающие Грейс. В это время ее рука коснулась моей спины. Присев на корточки, Грейс прощупала пульс избитого.
– Жив, – тихо сообщила она.
