– Или ты убиваешь, или тебя? – с холодной яростью спросила я.
У Джоуны вытянулось лицо. Он открыл рот и ссутулился, жадно глотая воздух. В это мгновение до него дошло, чтó последует за моими словами.
– Грейс, подожди…
Но я не слушала. Набрав побольше воздуха, я в последний раз взглянула на него и покачала головой, стиснув зубы. Руки и все тело напряглись, предчувствуя то, что вот-вот случится. Выдохнув, я уперла палец в спусковой крючок и…
В это мгновение произошло необратимое. Я нажала спусковой крючок.
Как это было
ЮНОСТЬ ГРЕЙС
Тяжело дыша, я вытерла пот со лба и вышла из круга собравшейся толпы. Не скрывая довольной усмешки, я смотрела на поверженного противника. Мы с этим парнем были почти ровесники. Сейчас он со стоном пытался встать. Каждое движение сопровождалось болезненной гримасой. Собравшиеся вовсю галдели. Наш учебный поединок был для них приятным развлечением. Я одержала победу, и это меня откровенно радовало.
Парень кое-как поднялся на ноги и заковылял прочь. Через несколько шагов он тяжело сел. Встретившись со мной глазами, он кивнул, признавая поражение, и повалился в траву. А наше место заняла другая пара ребят – тоже моих ровесников. Начался их поединок.
Мой брат Джоуна стоял невдалеке и молча наблюдал. Он часто помогал нам во время тренировок, давая подсказки. Но когда начинались поединки, он только смотрел, подмечая победителей. С этими он потом занимался отдельно, готовя для налетов и вылазок. Вставая в круг, мне всякий раз хотелось продемонстрировать брату свое умение. Последние мысли перед сражением всегда были о нем и его критичном взгляде. Мне ужасно хотелось попасть в группу специальной подготовки, доказать себе, что я смогла и что отец может мною гордиться.
Мой отец, Селт, изредка приходил посмотреть на наши занятия. Но ему хватало дел по управлению лагерем. Зато когда отец появлялся на тренировках, я буквально лезла из кожи вон. В учебных поединках я почти всегда одерживала победы, кем бы ни был мой противник. Положение дочери командира заставляло меня тренироваться усерднее. Я хотела попасть в отряд налетчиков благодаря своим навыкам, а не по причине родства с Селтом.
Один из парней, состязавшихся после меня, не сумел прикрыться и пропустил ощутимый удар в челюсть. Я поморщилась, мысленно назвав его растяпой. В этот момент ко мне подошла Люти.
– Не понимаю, как у тебя все получается, – призналась она, хлопая голубыми глазами.
Поединки не вызывали у нее ни малейшего интереса.
– А я не понимаю, почему у тебя ничего не получается, – ответила я.
Люти была моей лучшей подругой с самого детства. Мы познакомились не то в пять, не то в шесть лет. В тот день, идя по лагерю, я увидела стайку мальчишек. Они насмехались над Люти, обзывали ее трусихой, не умевшей драться. Я вмешалась и влепила главному насмешнику оплеуху. К моему удивлению, мальчишки не полезли драться со мною, а предпочли убежать. Так мы подружились с Люти. За эти годы наши характеры не особо изменились.
– Думаю, у меня просто нет бойцовских качеств, – сказала Люти и чуть не вскрикнула, когда участник поединка упал без сознания.
Толпа шумно поздравляла победителя. Кто-то побрызгал на побежденного водой. Его теребили и тормошили, пока он не очнулся и не встал, чтобы пожать руку победителю.
– Не всем же иметь бойцовские качества, – успокоила я подругу.
Поединки закончились. Зрители начали расходиться.
– Ты собираешься говорить с Джоуной? – спросила Люти.
Я поискала брата в толпе. Он разговаривал с парнем, своим ровесником. Разговор у них был серьезный, и встревать мне не хотелось.
– Нет, не собираюсь, – ответила я подруге.
– Тогда идем к дереву? – с улыбкой предложила она.
Я кивнула и тоже улыбнулась.
Мы двинулись через лагерь к одному из немногих уцелевших деревьев. В жаркие дни нам нравилось сидеть в тени ветвей, наслаждаясь прохладой. Я уселась, привалившись спиной к стволу. Люти пристроилась рядом, теребя пальцами травинки.
– Джоуна что-нибудь говорил о том, чтобы принять тебя в отряд налетчиков? – спросила Люти.
– Ни слова. – Я с досадой покачала головой. – Как в рот воды набрал.
– Ничего. Обязательно заговорит. У тебя такие прекрасные результаты. По мне, так он просто обязан тебя взять.
– Не возьмет по одной простой причине, – с горечью призналась я. – Он знает, что я очень хочу попасть в отряд.
Это Джоуна прекрасно знал. Я давно хотела участвовать в налетах и помогать лагерю. Сдавалось мне, что Джоуна намеренно не берет меня в отряд, желая позлить. Ему не нравилось, когда другие счастливы. Родная сестра не была исключением.
– Может, он старается уберечь тебя от участия в налетах, – предположила Люти.
Доброта была одной из сильных сторон ее характера, чем не могла похвастаться я. Люти инстинктивно выискивала хорошее в каждом человеке. У меня с этим было туго.
– Сомневаюсь, – раздраженно бросила я.
– В любом случае долго это не продлится. Ты же побеждаешь едва ли не в каждом поединке!
– Вот именно, едва ли не в каждом. Джоуну я не одолела ни разу.
– Так он же на пять лет старше тебя. Выше ростом, шире в плечах. И опыта у него больше. Это существенные различия.
Я пожала плечами. Иногда Джоуна соглашался на учебный поединок со мною и легко одерживал победу. Меня это ужасно бесило.
– А что говорит по этому поводу Селт?
– Почти ничего, – вздохнула я. – Считает, что выучка у меня хорошая, но отпускать в налет не торопится. Не хочет, чтобы я пострадала.
– Я понимаю твоего отца, – честно призналась Люти.
Я не ответила. К чему все эти разговоры, если меня не желали брать в налеты? Мой взгляд скользил по белесым каменным зданиям лагеря. Внешне они были совсем одинаковыми, отличаясь лишь по размеру и указателям на дверях. В одних жили люди, другие использовались под хозяйственные нужды. Среди них я нашла небольшую постройку – кабинет Селта. Сейчас отец почти наверняка сидел там. Я вздохнула и тряхнула головой, пытаясь отвлечься от невеселых мыслей.
– Что новенького у тебя? – спросила я Люти.
Подруга улыбнулась, откинув с лица прядь светло-каштановых волос.
– Скоро меня возьмут в помощницы учителям, – с гордостью сообщила она. – Маргарет уже стара. Когда она больше не сможет преподавать, я займу ее место.
– Люти, так это же здорово.
Люти замечательно ладила с детьми. Если я не знала, с какого бока к ним подойти, она умела расположить к себе ребятню. Несколько месяцев назад мы с ней закончили то, что называлось школой. После этого начиналась взрослая жизнь. Каждый находил себе занятие, полезное для лагеря. Я училась сражаться, стрелять и оказывать первую медицинскую помощь. Люти предстояло нечто вроде стажировки у наших учителей, после чего сама будет учить грейстоунских детей чтению, письму и устройству лагерной жизни.
