– Я готов, – объявил он.
Мария, которая вместе с Сейхан проверяла фонарики, покачала головой.
– И что мужчин так тянет мочиться с высоты?
Ковальски возмутился:
– У Шарли на лодочке не было гальюна, а больше я терпеть не мог!
Грей в это время стоял у раскрытых врат и светил фонарем в глубины ада.
– Взгляните-ка, – позвал он.
Компания похватала вещи, разобрала фонари и присоединилась к нему.
Алтарь все еще полыхал золотистым огнем, однако лишь лучи фонарей выхватили то, что обрамляло проход изнутри: там на задних лапах по обе стороны от врат сидели две массивные бронзовые статуи вдвое выше Ковальски, на передних лапах серебром поблескивали когти размером с серпы. Опустив морды на грудь, изваяния словно бы спали, однако глаза из черных бриллиантов оставались открыты и следили за вошедшими.
Бейли шепотом пробормотал:
– «Две – золотая с серебряной – справа и слева стояли… собаки».
Ковальски знал, откуда эти строки, потому что Елена цитировала при нем «Одиссею».
– Врата в город феаков стерегли псы, – припомнил он.
– Вот именно. – Взгляд Бейли светился благоговением, отражая пламя на алтарной плите. – Наверное, истории об этих псах достигли в конце концов Греции и передавались из поколения в поколение, пока не вошли в поэму Гомера.
– Что еще в поэме правда? – возбужденно и в то же время обеспокоенно произнес Грей.
– Есть лишь один способ выяснить. – Ковальски посветил в глубь уходящего в недра горы тоннеля. Проход был такой широкий, что по нему запросто проехал бы танк «Абрамс».
Прежде чем пойти дальше, Грей оглянулся на потемневшую бронзовую пещеру.
– Кто-то должен остаться здесь. Вдруг створки закроются, когда огонь угаснет.
«Верно, иначе останемся заперты в аду», – мысленно согласился Ковальски.
– Я останусь, – вызвалась Сейхан.
Грей как будто хотел возразить и даже оглядел остальных членов группы, затем кивнул.
– Идем.
Группа отправилась в глубь темного тоннеля.
Мария поравнялась с Ковальски и взяла его за руку.
– А ты умеешь вывезти девушку в интересное место.
– Да ну?
– Сегодня вот в ад и обратно.
– Рад, что тебе нравится. – Он сжал ее пальчики. – Я, правда, про «обратно» не думал.
18:04
Стоя на корме катера, Шарли проводила взглядом вертолет, что пронесся у нее над головой и ушел вниз по течению. В этот летний уик-энд туристические фирмы без устали возили туристов из знойного Агадира к пресноводным озерам и источникам близлежащей «Райской долины».
Нет, что-то тут не так. Вроде бы такой же вертолет совсем недавно пролетел в обратном направлении. Почему он возвращается так скоро? Авария на борту?
Шум двигателей тем временем изменился: «вертушка» развернулась и полетела ниже, явно ища место для посадки на каком-нибудь лугу ниже по течению.
Если у них беда, может, стоит помочь?
Шарли глянула на часы. Ее пассажиры ушли давно, и она понятия не имела, когда они вернутся. Вскарабкались на утес и исчезли в пещере.
«Не к добру это…»
Шарли сходила в рубку за биноклем: надо будет присмотреться к вертушке, когда она приземлится.
Эгги зачирикал из своей маленькой постельки, заваленной косточками от оливок.
– Не волнусйя, mon chéri
[55].
Шарли схватила висевший на крючке бинокль и тут заметила какое-то движение в зарослях выше по течению. Она машинально пригнулась и посмотрела в бинокль, направив его в сторону носа катера.
Через кедровую чащу крались люди в черных одеждах. Человек девять-десять. Вооружены винтовками.
«Merde»
[56], – выругалась про себя Шарли.
Кто это: воры? головорезы? работорговцы?
Похолодев от страха, Шарли принялась соображать. Надо как-то предупредить других. Но как? Рука потянулась к пистолету на поясе. Выстрел в воздух насторожит пассажиров, но он же сообщит врагам, что Шарли вооружена.
Лучше не стрелять.
Тем более противников все равно больше и вооружены они лучше.
Шарли отстегнула кобуру и спрятала ее под постель Эгги. Обезьянка уже почуяла неладное и вскочила ей на плечо. Шарли испугалась за питомца, понимая, что его, скорей всего, пристрелят на месте. Тогда она отнесла Эгги к раскрытому окошку с противоположной от приближающихся врагов стороны.
Обезьянка попыталась влезть обратно, цепляясь за раму.
– Нет, – сердито указала Шарли. – Прячься. В лесу.
Эгги скукожил мордашку от страха.
Что же делать?
В голову пришла мысль. Шарли растила Эгги с младенчества, кормила из бутылочки. Слово «молоко» он понимал прекрасно. Шарли даже научила его приносить бутылочку, когда приходило время кормления.
Она вспомнила, как Эгги проявил интерес к Сейхан. Шарли отошла от окошка, приподняла одну грудь в ладони и, указав в сторону утеса, велела:
– Найди маму. У нее для тебя бутылочка с молоком.
Заветное слово возымело желанный эффект: страх на мордашке Эгги сменился надеждой.
– Иди принеси бутылочку. – Шарли бережно освободила питомца и подтолкнула к берегу.
Эгги нерешительно посмотрел на утес, потом на Шарли. Он разрывался между страхом оставить ее и надеждой получить теплое молочко, означавшее безопасность и любовь.
– Ступай.
Тонко запищав, Эгги упрыгал в сторону утеса и быстро скрылся в чаще. Шарли знала, что у макак нюх очень острый, так что Эгги отыщет след Сейхан.
Шарли смотрела ему вслед, а за спиной слышались приближающиеся шаги.
«Беги, львенок мой, беги».
18:09
Сейхан медленно расхаживала вокруг каменной плиты с пылающей ванночкой. У нее на глазах остальные члены группы исчезли в тоннеле, и пляшущие огни фонарей скрылись за поворотом.
Долго ли их не будет?
Всякий раз, проходя мимо тоннеля, Сейхан напрягала слух: не донесутся ли оттуда тревожные звуки? Пальба, крики, взрывы? Но слышался только низкий гул огня: в замкнутом пространстве он отдавался эхом, как рев попавшего в западню зверя. Ладно хоть он постепенно стихал. Языки пламени, съедая топливо, теперь не поднимались выше уровня плеч.
Сейхан сделала еще круг.
Проходя мимо каменного завала, она услышала, как снаружи кто-то остервенело скребет когтями о камень. Сейхан тут же вспомнила крабов из бронзы и пригнулась, вскидывая «Р-320».
