Марию затошнило, желудок свело. Она взглянула в окошко на груду костей.
– Теперь мы знаем, как умер тот бедолага. От облучения.
Мак кивнул.
– Похоже, единственный способ перекрыть кран – это добраться до вентиля вплавь и закрутить его вручную. Заплыв будет смертельный. Да и утонуть можно.
– Харонова цена, – процитировал Хунайна Грей.
Мак помрачнел.
– Надо пожертвовать собой, чтобы спасти остальных.
Все принялись перебирать варианты: соорудить плот, натянуть трос… при этом они понимали, что просто оттягивают неизбежное. Наконец Джо поднял руку.
– Ну, хватит. Я пойду.
Мария потянула его руку вниз.
– Не глупи.
– Глупить – моя суперспособность. – Джо оглядел своих. – У Грея и Сейхан ребенок, Мак ранен, а ты, Мария, такая крохотная, что сгоришь, едва ступив в лужу.
– Я пойду, – вызвался Бейли. Он стоял у крупного бака с маслом. – По-моему, сперва надо окунуться с головой в эту емкость, чтобы покрыть тело своего рода защитным слоем.
– Падре, ценю ваше предложение, но вы не крупнее Марии. И потом, не пущу я священника делать мужскую работу.
Бейли явно оскорбился. Джо отвел его подальше от двери.
– К тому же, – добавил он, – вы знаете древние мифы и всякое такое, а для меня это китайская грамота.
Грей приготовился было возразить, однако Джо остановил его сердитым взглядом.
– Сам знаешь, что я прав.
Мария подбежала и обняла его.
– Попытаемся вернуться…
– И что? Там нас перебьют. Кто-то должен войти в эту дверь и вырубить город.
Высвободившись из объятий Марии, он подошел к большой емкости с маслом и начал снимать рубашку.
– Не раздевайтесь, – посоветовал Бейли. – Чем толще на вас прослойка из «масла Медеи», тем лучше. Я бы даже предложил обмотать голову.
– Тогда я ничего не увижу.
– И не надо. Поплывете вслепую. Двигаться-то по прямой. Если вам кажется, что не справитесь…
– Справлюсь.
Грей достал из рюкзака пару перчаток для альпинизма и протянул их Джо.
– Вот, и руки прикрой.
Джо оделся и лег в емкость с маслом, расплескав его. Повертелся немного, натираясь черной жижей, стараясь пропитать ею каждую пору на коже, одежду и даже набрать в ботинки.
Мария не смела дышать. Наверное, сама судьба наказывает ее за то, что она сомневалась в Джо, не верила в их отношения.
Или Божья кара?
К ней подошел Бейли.
– Надеюсь, он не пострадает. Человек из команды Хунайна наверняка тоже искупался в масле, просто не так тщательно.
Мария ухватилась за эту надежду.
– Я буду молиться за него, – пообещал Бейли.
«И я», – подумала Мария.
Джо наконец вылез из емкости, черный с головы до пят. Бейли вымочил в масле шарф и приготовился обмотать им голову Джо, как мумии, но Грей, остановив его, указал на ванну меньшего размера.
– Для чего она? В ней самое большее собака уместится.
Бейли нахмурился, не в силах ответить.
– Вы что-то такое рассказывали… Медея вроде уберегла Ясона, дав ему выпить перед битвой зелья. Усвоив его, организм становился неуязвим даже для копий и стрел…
Округлив глаза, Бейли всплеснул руками:
– Вот именно! Вряд ли даже Хунайн додумался до этой предосторожности.
– Вы на что намекаете? – спросил Джо.
Мария ощутила, как в ней разгорается лучик новой надежды.
– Это питьевой фонтан. Из него надо испить.
– Защититься изнутри и снаружи, – добавил Бейли.
Грей присмотрелся к маслу.
– Наверное, оно обладает некими свойствами, как у йода, защищает организм от поражения радиацией.
Как именно оно работает, Марии было не важно – главное, чтобы спасало.
Джо, однако, смотрел на емкость с меньшим энтузиазмом.
– Я начинаю сомневаться…
Глава 44
26 июня, 19:58 по западноевропейскому летнему времени.
Марокко, горы Высокий Атлас
«Где этот Харон, когда он так нужен?»
Бронзовая дверь за спиной захлопнулась, словно возвещая о скором конце. Ковальски медленно, носком ботинка ища край площадки, брел вперед.
Внезапно он ощутил приступ клаустрофобии. С каждым тяжелым вдохом тряпка липла к губам. Хотелось сорвать ее, но надо терпеть, сохранять самообладание.
Ковальски подошел ближе к краю чана. Он готов был поклясться, что ощущает излучение: радиация будто накатывала волнами, вместе с жаром.
Его мутило – от страха и плещущегося в желудке масла. На вкус оно напоминало уголь, только приторно-сладкий. Ковальски чуть не проблевался на месте.
Присев на край площадки, он опустил ноги в токсичную жижу – пугающе горячую.
«Если не сдохну от облучения, то сварюсь прежде, чем доплыву до того края».
И все же Ковальски опустился в светящееся озеро, стараясь не нырнуть с головой. Чем дольше оставаться в этой жиже, тем выше риск. Сделав глубокий вдох, он оттолкнулся ногами от стенки и поплыл брассом. Оказалось неожиданно тяжело: одежда и ботинки тянули вниз. Ладно хоть масло было плотнее воды и не давало утонуть.
«Я как жирная капля воды на поверхности ядовитого нефтяного пятна».
Спустя минуту Ковальски потерял чувство времени. Он не видел и не знал, далеко ли еще плыть. От страха замутило сильнее. Голова и без того болела, а теперь стало еще хуже. К горлу подступало и жгло так, что горело в груди.
«Не смей блевать».
Накатила волна головокружения. Желудок подскочил к горлу, мир завращался. Ковальски почудилось, что он плывет вверх ногами. Он греб и греб, охваченный страхом утонуть, уже не понимая, туда ли вообще плывет. А вдруг просто нарезает круги и в конце концов усталость утянет его на дно?
Силы были на исходе.
«Ну-ка, соберись, тряпка!»
Ковальски снова представил, как его пронизывают волны радиации. «Она может убить тебя за минуты», – говорил Мак, перечисляя симптомы лучевой болезни: тошнота, дезориентация, головная боль.
Полный набор…
Успокоиться не получалось. Тогда он представил Марию: как она смеется над его шутками или сердится за какую-нибудь глупость, что случалось чаще. Вспомнил ночные объятия, запах ее кожи, как ее волосы щекочут кожу. Вспомнил последнюю ночь вместе в Агадире, как он тонул в ее теплых объятиях, как ее дыхание касалось его шеи.
