– В этот момент мне подумалось: ну, наконец-то она хоть с кем-то познакомится! – тягостно вздохнула Настя. – Ну а когда я снова взглянула в ее сторону, то ни ее, ни «пирата» уже не было. Впрочем, ничего плохого в тот момент я даже не заподозрила. Для меня этот вечер был сплошным праздником – феерическим, добрым и жизнерадостным. Все улыбались, все было супер… Мне подумалось, что Лиля с этим парнем могла пойти «пофуршетить». Всяких там соков, даже хорошего шампанского было – залейся, и всяких фруктов полно. Я когда глянула в сторону бара, то у одной из стоек вроде бы ее заметила, поэтому и не стала беспокоиться. Ну а что? Она в монашках не состоит, имеет право развлечься, оттянуться…
Когда же пауза с отсутствием Лилии несколько затянулась, сразу же после того, как они раскланялись с кавалером, Настя поспешила в бар, где с большим удивлением обнаружила, что подруги там почему-то нет. Она тут же достала телефон, набрала ее номер и после нескольких гудков услышала малоразборчивое, сказанное женским голосом:
– Отстань!
По тональности сказанного и некоторой отстраненности голоса Настя сразу же сообразила, что, вероятнее всего, Лилия в момент звонка находилась в постели с мужчиной и ее звонок прозвучал как нельзя некстати. Иронично отметив про себя: «Вот тебе и недотрога! С ходу прыгнула к мужику в постель!», Велемирцева выпила шампусика с какой-то компанией из трех девушек, провозгласивших замысловато-абстрактный тост: «За то, чтобы всегда и всюду – окончательно и бесповоротно!», и вновь отправилась танцевать. Опомнилась лишь через два с лишним часа, когда внезапно подал сигнал ее смартфон, известивший о том, что с ней кто-то желает пообщаться. Этим кем-то оказался Виталий Романович Кипрасов, который обеспокоенно поинтересовался, как в данный момент чувствует себя его дочь Лиля. Интересовало его и то, почему не отвечает ее телефон. И только тут, мгновенно остыв от горячки только что закончившейся залихватской пляски, Анастасия припомнила, что Лилия куда-то ушла, причем с кем-то совершенно неизвестным, и в данный момент находится вообще неведомо где. Собравшись с духом, она рассказала Кипрапсову все как есть. Не утаила даже своих подозрений по поводу предполагаемого врямяпровождения Лилии с каким-то мужчиной.
– Ну, трижды твою расчетырежды!!! – свирепо прорычал Виталий и отключил связь.
А Насте отчего-то вдруг стало страшно. Этот вечер, всего минуту назад казавшийся ей средоточием безграничного счастья, вдруг обратился в нечто противоположное, мрачное и враждебное. Даже развеселая, разухабистая музыка отчего-то вдруг приобрела интонации похоронного марша Шопена. Она поспешила к выходу, но там ее встретили две улыбающиеся девушки из обслуживающего персонала ночного клуба. Они зачем-то вручили ей большой, туго набитый пакет. На недоуменный вопрос Насти: «Что это и зачем?!» – девушки пояснили, что это – сделанные ею покупки. И только тут Настя смутно припомнила, как, перебрав с тостами и шампанским, она, не отходя от стойки бара, приобрела несколько эксклюзивных нарядов от Бруталлино по какой-то заоблачной цене и, проверив свою банковскую карточку, поняла, что на ее счету от имевшихся там двадцати тысяч долларов практически ничего не осталось.
Приехав домой, она тут же легла спать. Снилось ей что-то мрачное и пугающее. Какой-то длинный, как оглобля, старик во всем белом звал ее с собой в темный, мрачный лес. Утром матери Насти с трудом удалось растолкать свою припозднившуюся дочь. Кое-как умывшись, причесавшись и позавтракав, Анастасия поспешила в универ. А уже прибыв туда, узнала жуткую новость о том, что случилось с Лилией. Дойдя до этого места своего повествования, Велемирцева внезапно вздрогнула всем телом и закрыла лицо руками, после чего, раскачиваясь из стороны в сторону, простонала:
– О-о-о-о-о!.. Господи! Господи-и-и-и! Бедная Лилька! Это я во всем виновата!
Судя по всему, до нее только сейчас дошло, что именно случилось с тихой, беззащитной Лилией Кипрасовой. Но, видимо, эта ее реакция, где-то даже истеричная, была каким-то образом спровоцирована чем-то еще. Например, тем, что повлекло ее странную амнезию, пережитую в «Золотой рыбке».
«Надо будет проверить, не использовался ли организаторами фуршета какой-либо наркотик, который они могли подсыпать в соки и шампанское…» – мысленно отметил Гуров.
С трудом взяв себя в руки, Настя слабым голосом спросила:
– У вас ко мне еще будут вопросы? Я хотела бы уехать домой. Надо прийти в себя, надо хоть немного стряхнуть с себя весь этот ужас…
– Да, в принципе вы можете быть свободны, но вам придется заехать в центральную лабораторию судмедэкспертизы. Там нужно будет сдать анализы на отравление препаратами нейротоксического действия, которые могли подмешать в напитки, подававшиеся в баре «Золотой рыбки». Вот, возьмите направление – здесь адрес лаборатории… – Лев протянул девушке вырванный из блокнота лист бумаги с несколькими строчками, выведенными размашисто-угловатым почерком.
– Ой, я так боюсь, когда берут кровь из вены!.. – пробежав взглядом по написанному, мученически поморщилась Настя.
– Никакой крови, – пояснил Гуров. – Для анализа будет достаточно пробы слюны и, пардон, мочи. Да, и еще один момент! Когда вы услышали сказанное по телефону женским голосом «Отстань!», вы были уверены, что это произнесла именно Лилия? Для нее было характерным использование такого слова, или ранее вы от нее ничего похожего не слышали?
Потерев виски, Настя напряженно задумалась, что-то припоминая.
– Знаете… Да, мне показалось, что это был голос не Лили. Показалось странным и то, что она сказала: «Отстань!», – но я посчитала, что в предполагаемой мною ситуации – ну, секс с ухажером – она могла выразиться именно так… О боже мо-о-й!.. Ну все, я пойду?
Когда Велемирцева, тягостно вздыхая, покинула кабинет, Лев немедленно созвонился с главным судмедэкспертом главка Дроздовым. Узнав, не слишком ли тот занят, он поручил ему провести самое тщательное обследование тела Лилии Кипрасовой.
– Лев Иванович, – в своей обычной суховатой манере откликнулся судмедэксперт, – соответствующее распоряжение по Кипрасовой Петр Николаевич мне уже отдал. Прямо сейчас выезжаю в морг.
Выразив полное одобрение тому, что Дроздов уже, так сказать, в теме, Гуров добавил, что надо бы очень внимательно проверить, не принимала ли потерпевшая перед смертью чего-то влияющего на психику. Например, седативные и тому подобные препараты.
– Хорошо, Лев Иванович, обращу на это самое серьезное внимание, – все так же суховато пообещал его собеседник.
Едва Лев закончил разговор с Дроздовым, в дверь кто-то постучал, и на пороге появилась круглолицая девушка с черной косынкой, завязанной ободком на голове. Судя по ее покрасневшим глазам, можно было догадаться, что совсем недавно она плакала.
– Вера Чубатная? Проходите, присаживайтесь!
– Да, я Вера… Здравствуйте! – садясь на стул, ответила девушка.
– Вера, меня интересует все, что касается Лилии Кипрасовой, – заговорил Лев. – Что вы о ней могли бы рассказать?
