– Правильно, – непонятно зачем присоединилась я к беседе. – В чем проблема?
– Анька с Колькой в конце ноября прошлого года впервые переспали, – пояснила бабуля.
– Семь месяцев в июне получается, – быстро подсчитала Марфа, – отец не Коля.
– Ребенка Аньке Кирилл сделал, – пояснила бабка, – но нам такой зять не нужен. Голый, нищий, мать вечно пьяная. Колька с квартирой, магазин на рынке имеет. Нельзя ему на младенца смотреть. Мы Аньку завтра отправим в другой город, там у нас сноха главврач, она в справке укажет – «недоносок»… Но Анюта нервничает, целый день росписи ей ждать напряжно. Вдруг она здесь родит?
– Мое мнение, как яйца, – серьезно сказала Катя, – заключается в том, что куры придумали глупость.
– Пустите внучку вперед, поезд у ней скоро, – не утихала старуха.
Двери в стене распахнулись, появилась полная тетушка, она громко объявила:
– Брачующихся Волкова и Никитину приглашают для торжественной регистрации.
Люда схватила Лешу под руку, и они пошли к открытым створкам.
Я, Катя, Марфа и Михаил Иванович двинулись следом.
– Чтоб вам, жлобью, окосеть и лопнуть, – пожелала нам вслед добрая бабуля.
Глава 32
– Дорогие Алексей и Людмила, – заговорила женщина в голубом костюме, – у вас сегодня торжественный день. Вы создаете свою семью.
– Может, лучше споем? – спросил Михаил Иванович.
Я взяла его за руку:
– Сейчас не надо.
– Почему? – спросил тот. – У нас же веселье!
– …любите, уважайте друг друга, – вещала сотрудница загса.
– Эх, пора мне завести любимую, – рвался в бой дедуля.
– Дядя Миша, – сказала я, – вы песню исполните дома.
– Душа сейчас хочет, – отрезал старик.
– Объявляю вас мужем и женой, – добралась до конца обряда тетушка.
Потом она ткнула пальцем в кнопку в столе, зазвучал гимн.
– Ура! – обрадовался Михаил Иванович и растянул меха аккордеона. – Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь. Да здравствует созданный волей народов единый, могучий Советский Союз! Умца-ца-ца.
Я решила прервать вокализы пенсионера:
– Михаил Иванович, сейчас у гимна другой текст.
Тот осекся:
– Да?
Я кивнула.
– Эх, память течь дала, – пожаловался дедок, – ну, ничего. Заново исполню. Боже, царя храни! Сильный, державный, царствуй на славу, на славу нам!
Катя захихикала, Марфа дернула деда за рукав:
– Дедуля, это опять не те слова.
– А какие надо? – спросил Михаил Иванович. – Почему вам все не нравится?
Двери зала открылись, новобрачные вышли в холл. Марфа потащила старика за ними.
– Ура! – закричали Лена и Петя, когда мы оказались на улице.
– С вас десять тысяч, – объявила девушка.
– За что? – опешила Людмила.
– Фоточки, – пояснил Петя, – они ж не за так делаются.
– Вас не Фима прислала! – осенило меня.
– Кто есть Фима? С ним мы не знакомы, – заявила Лена, – нам продюсер не нужен. Сами на себя работаем. Рублики мне в лапки, плиз! – И она потерла руки.
– Расплатись, – велела Алексею Люда.
Тот отвел глаза в сторону:
– Э… э… я портмоне не взял. Ты сама им отдай, пожалуйста.
– Я невеста, – встала в позу Людмила, – у меня счастливый день. Ничего с собой нет, даже мобильный у Степаниды в машине остался!
– Ну, нет, ребята, так не пойдет, – грозным тоном произнес Петя, – платите!
Возникла пауза, и я поняла – сейчас разразится скандал.
Я улыбнулась фотографу и пошла к машине, говоря на ходу:
– Зачем нервничать? Сейчас все получите, кошелек у меня в сумке.
Открыв дверцу, я услышала характерный звук, схватила айфон, который лежал на заднем сиденье, и прочитала эсэмэску:
«Людмила Андреевна! Прошу прощения за то, что посылаю вам уже в пятый раз одно сообщение. Но ответа от вас нет, не знаю: вы видели извещение? Повторяю его опять: Надежда Васильевна скончалась. Очень прошу вас соединиться со мной для решения разных формальностей. Доктор Крюков Иван Николаевич».
Я замерла. Потом сообразила: у нас с Людой трубки одной модели, похожи, как горошины. Ни у меня, ни у Людмилы нет чехла и наклеек. Я держу в руке мобильный новобрачной. Меня охватила паника. Что делать? Как поступить?
– Мани-мани-мани, – запели хором Елена и Петр, – денежки в кармане… Где наши рублики-тугрики!
– Шампанское! – закричала Людмила за моей спиной. – Ура!
– Ура! – подхватила Лена. – Горько!
Я вернулась к новобрачным, отдала фотографу деньги и посмотрела на бутылку, которая стояла на тротуаре. М-да. Или Людмила понятия не имеет, что такое шампанское, или у нее совсем нет денег. По стаканчикам разлили полное непотребство. Я перестала думать о вине. Пусть новобрачные спокойно приедут домой, а уж там придется сообщить им о кончине Надежды Васильевны.
– Голова кружится! – засмеялась Людмила.
– И у меня, – захихикала Катя, – но я целый стакан хлопнула! А с чего тебе-то нехорошо, ты, мам, не пила, только вид делала.
– У меня от шипучки всегда мигрень, – пояснила молодая жена.
– Ноги разъезжаются, – пожаловалась Марфа, – вон меня как с одного глотка повело.
– Девочки, садитесь в машину к Степаниде, – распорядился Алексей, – а мы с женой прокатимся.
– Вы под воздействием алкоголя, – напомнила я Волкову, – лучше не садиться за руль.
– Нет, – засмеялся новоиспеченный муж, – я за рулем не рискую. Просто держал стакан и чокался.
Катя громко икнула.
– Ой, не могу, – расхохоталась Марфа. – Она пукнула! Напилась с одного глотка!
Катя стукнула ее по затылку, та не осталась в долгу.
– Хватит, – скомандовала я, – если решили драться, оставайтесь здесь.
Девочки сразу притихли.
– Погнали домой, – распорядился Алексей и пошел к своей машине.
– Не знаю, где вы живете, – сказала я ему в спину.
Молодожен обернулся:
– В Крапивине. Теперь мой дом там!
В голосе Волкова звучало неприкрытое ликование, таким тоном люди объявляют о получении ими премии, награды за выполнение немыслимо трудного задания, с которым никто, кроме них, не смог справиться. Алексей выглядел абсолютно счастливым, он наконец снова женился на богатой женщине. Наверное, Людмила не сообщила возлюбленному о том, что на самом деле у нее нет золотых гор и она их даже после смерти Надежды Васильевны не получит. Всеми активами завладеют Катя и Марфа. Ну, может, еще какая-то мелочь достанется безумному старичку Михаилу Ивановичу. Алексея ждет большое разочарование.
