Девушка покачала головой.
– Надеюсь, Рейна получит в подарок рецепт яблочного пирога, – фыркнула Ливентия. – А Альф – полезное умение фигурно штопать носки!
Мы рассмеялись, сбрасывая напряжение. Со всех сторон посыпались предположения о том, что могли бы получить в дар наши друзья и недруги. Так мы развлекались ближайший час, прижавшись друг к другу, чтобы сохранить тепло. Потом переключились на сожаления о заканчивающейся косорыловке и мысли о том, чем бы мы сейчас отужинали. Голодные животы подпевали урчанием.
– Иви, может, тебе достался Дар создавать из воздуха сдобные булочки? Попробуй?
– Нет таких Даров, – фыркнула я и показала свой браслет. – К тому же, мой, если он и есть, надежно заперт, как видите.
* * *
Факел чадил, и мы поглядывали на него с опаской – не погас бы. Оставаться во тьме было страшно, так и чудилось, что жуткие рисунки оживут и сойдут со стены. Разум понимал, что это всего лишь линии – следы серого грифеля на камне, но нутро противилось этому пониманию и нашептывало, что безумие заключенного художника может быть опасно. Может свести с ума и нас…
Это ощущение было совершенно необъяснимым, но невероятно ясным.
И даже не обсуждая это, было понятно, что опасность рисунков чувствует каждый из нас.
Устав, друзья притихли.
Я куталась в свой плащ и думала о крылатой девушке и городе, висящем в воздухе.
А вот об эфриме – нет, опасаясь своих мыслей.
Потом я все-таки задремала, привалившись головой к влажной стене.
А проснулась от скрипа опускающейся платформы и злого голоса Кристиана:
– Иви! Какого Змея ты снова натворила! Почему стоит тебе прийти в себя, ты тут же влипаешь в неприятности?
– Февр Стит! – пропела, вскакивая Ливентия. – Доброго вечера! Утра…
– Ночи, – буркнул Кристиан недовольно. Смерил нашу помятую и грязную компанию сердитым взглядом. Рядом ухмылялся Лаверн, поигрывая связкой с ключами. Мы уставились на нее с вожделением.
– Вы пришли нас освободить? – Ливентия поправила блестящий локон. Изумительно, но даже после ночи в подземелье южанка выглядела соблазнительно. Она улыбнулась, и меня кольнуло воспоминание о ее поцелуе с Крисом. Вдруг он пришел за ней?
– Нет, лишь сказать, что ужасно недоволен! Иви! Ты наказана! Поняла меня?
Я истово закивала головой. Наказана так наказана, только можно отсюда выйти? Итан встал рядом, пытаясь меня поддержать, но это лишь вызвало новый приступ злости у моего «брата».
Я осторожно отодвинулась.
– Знаешь, Стит, что-то не вижу у этой компании раскаяния, – хмыкнул Лаверн. – Может, пусть еще посидят – подумают?
– Не-е-т! – дружно взвыли мы. – Выпустите нас!
– Радуйтесь, что я добрый, – широко улыбнулся Лаверн и подмигнул мне. – Не могу отказать красивым девушкам. Только за вами должок, так и знайте!
– Довольно, – отрезал Кристиан и указал напарнику на замок. – Открывай.
Лаверн снова подмигнул, но все же сунул ключ в скважину.
На ступени Вестхольда мы вывалились, с трудом сдерживая ликование. Утро лишь зарождалось у края земли, приглушая звезды в прорехах низких туч. У подножия лестницы, фонарей и вдоль стен стелился густой туман. Ночь в подземелье оказалась не самым приятным воспоминанием, и повторять этот опыт никто из нас не желал. В этом Верховный не ошибся. Стоило подумать о темнице безумного художника, и тело охватывала дрожь.
Попрощаться с друзьями я не успела, злой Кристиан засунул меня в мехомобиль и рванул с места.
«Будет орать», – подумала я, поёжившись.
Остановившись возле дома, Крис открыл передо мной дверь. И, взглянув на лицо февра, я подумала, что в подземелье было не так уж и плохо…
– Слушай, мы просто хотели помочь Рингу… – начала я, заходя в дом.
Кристиан развернул меня на пороге, схватил за плечи.
– Иви, – рявкнул он. – Тебя нельзя оставить без надзора даже на одну минуту? Какого Змея? Я искал тебя по всему Двериндариуму и возле Взморья, не понимая, куда ты пропала! Хорошо хоть Лаверн сообщил, что вашу компанию отправили в подземелье безумия!
– Подземелье безумия? Ты видел рисунки? – оживилась я. – Не знаешь, кто все это нарисовал?
– Конечно, я видел! Бывший заключенный. И не переводи тему! Ну-ка… – Кристиан склонился и принюхался. – Иви, ты что, пила?
– Исключительно чтобы согреться! – развела я руками.
– Вы напились и пошли спасать своего друга? Великий Привратник! У вас совсем нет разума?
– Есть. Вроде бы… – совершенно честно произнесла я. – Мы хотели помочь…
Сейчас затея вовсе не выглядела здравой. К тому же от клятой косорыловки и подземелья разболелась голова.
– Ты наказана! – разозлился февр.
– Угу, – поморщилась я. – Только можно говорить тише, кажется, мне нехорошо… Думаю, мне надо поспать…
– Нехорошо? – вкрадчиво произнес Кристиан. – Тогда сейчас станет еще хуже. Через час нас ожидает Совет. Мы должны еще раз поведать о приключениях за Дверью. И наш рассказ будет внесен в официальный отчет Двериндариума.
Я представила себе строгие лица, бесконечные вопросы. И застонала – мысленно.
– Через час? Да вы издеваетесь?
– Верховный знает, что делает, – буркнул Кристиан, но уже не так сердито. – В подземелье отправляют нечасто, но его посещение отбивает охоту к авантюрам. Говорят, рисунки безумца действительно сводят с ума, правда, на это надо больше времени, чем несколько часов. Но головная боль и нервное потрясение вашей компании обеспечены уже сегодня. И поверь, до кровати никто из вас в ближайшие часы не доберется.
Я застонала вслух. Мысли в голове путались, и я вдруг усомнилась, что смогу в таком состоянии врать и выкручиваться. Двуликий! Да я почти готова все выложить об эфриме-Ржавчине, лишь бы меня оставили в покое!
Кольнул страх – а вдруг Верховный этого и добивался? Вдруг не поверил моему рассказу?
Посмотрела на Кристиана. Он тоже выглядел не лучшим образом – запавшие глаза, еще сильнее обозначившиеся скулы, побелевшие губы. Тоже сонный и злой. Вместо того, чтобы отдыхать, он был вынужден искать меня по всему острову!
– Прости меня, – сконфуженно пробормотала я. Неловко взяла ладонь февра, сжала его пальцы. – Похоже, я сделал глупость.
Он опустил взгляд на наши соединенные руки. И я как-то остро ощутила тепло его пальцев, скрытую силу расслабленной ладони, легкую шероховатость кожи. Словно все чувства, все ощущения сосредоточились в месте прикосновения.
– Ты просишь у меня прощения, Иви? – медленно произнес Кристиан, все еще не поднимая взгляд.
– Да…
– Ты и правда изменилась. Раньше ты считала себя выше таких глупостей, как чужое прощение. Даже после смерти моей матери.
