* * *
Остаток дня в моей голове все звучали слова Айрона. Узнать у ренегата больше ничего не удалось, он заявил, что мы слишком много хотим за чашку мутного чая. Но если Мелания предложит ему еще что-нибудь вкусное…
Мелания предложила и даже осуществила. Вылила на голову лже-Итана ведро с отходами. Просто подошла и перевернула на его темечко! И пока ренегат ошалело моргал и стирал с лица вонючие потоки, Мелания пригвоздила:
– Вот тебе вкусненькое! Как захочешь добавки – обращайся!
Янта прыснула в кулак, а Ливентия откровенно расхохоталась, по-новому взглянув на скромную послушницу. Айрон вскочил, схватил Меланию за руку и потащил в сторону чулана. Мы проводили взглядами мокрого и злого парня и краснеющую послушницу.
– Как вы думаете, Меланию уже надо спасать? – неуверенно произнесла Китти, косясь на закрытую дверь чулана, из-за которой доносились злые голоса.
– Ну не убьет же он ее, – пожала плечами Ливентия, вытащила из корзины яблоко и ушла, не прощаясь. Оставив на столе свою грязную посуду.
Я молча вымыла все тарелки и отправилась проведать альбатроса. Когда уходила, голоса в чулане звучали все тише.
Над Двериндариумом висели тяжелые тучи, изредка пробиваемые копьями солнечных лучей. Взморье неторопливо катило тяжелые волны. На улице было тихо. Ни пения птиц, ни ржания лошадей, ни голосов. Как я успела понять, чудовища не любили снег и предпочитали без надобности не выходить за улицу. Ржавчина говорил, что в Мертвомире значительно теплее, да я и сама это видела.
Раненая птица лежала с закрытыми глазами, все так же распластав крылья. Оставленные кусочки мяса она не тронула, зато выпила почти всю воду. Я снова обработала ожоги мазями и решила все же заглянуть к леди Куартис – посоветоваться. Но леди оказалась в дурном настроении, потому что ночью в ее лечебное крыло притащили несколько бесхов и хриавов, которые устроили потасовку, разнесли несколько комнат, подрали друг другу шкуры и поломали рога.
– Я понятия не имею, как их лечить! – возмущалась целительница. – Они лишь рычат и скулят! И как это понимать? Да еще и часы. Вы видели? В Вестхольде все часы идут задом наперед. Все! Я что же, должна определять время по солнцу? Что ты говоришь? Какая птица? Во имя Божественного Привратника! Вивьен! Вы решили свести меня с ума?
Я сбежала, не дослушав.
Хронометры замка и правда вели себя странно. Некоторые остановились, в других стрелки поползли в обратную сторону. Объяснить это загадочное явление никто не смог. А мы с Киаром лишь переглянулись. Изменения начались – сказал Айрон. И это неизбежность.
Я не придумала ничего лучше, чем попытаться от нее сбежать. То есть отправиться на пробежку. Киар, словно безмолвная тень, держался рядом. Но бег тем и хорош, что во время него можно не говорить. Можно лишь считать вдохи и выдохи да смотреть, как раскатывается под ногами дорога. Поначалу у меня получалось плохо, казалось – за короткое время я успела забыть, как надо бежать. Тело сопротивлялось, ускоряло ток крови и сердцебиение, делало ноги ватными. Но я лишь считала шаги. Шаг-шаг-шаг… Вдох-вдох-вдох…
И наступил момент, когда ритм сердца стал ровным, а тело сильным. В такие моменты мне всегда кажется, что за спиной вырастают крылья и я не бегу, а почти лечу, едва касаясь земли.
И что особенно важно – в такие моменты сознание отчищается, а мысли приобретают ясность.
Выдох-выдох-выдох…
Перед моим внутренним взором вставали друзья и враги. Они так перемешались, что стало трудно отличить одних от других. Кристиан и Ржавчина, Киар и Айрон, Китти, Мор, Ливентия и февры, запертые в гарнизоне… У каждого своя правда и свой путь. Своя сторона.
И лишь я стою посередине, между феврами и ренегатами, не в силах примкнуть ни к тем, ни к другим.
Шаги отбивали ритм:
Хромоножка, Фыр и Мор,
Стрекоза на платье…
Ренегат, каратель, вор,
Взморье серой гладью.
Алый взгляд и рыжий взгляд,
Крылья тьмы, блеск стали.
Что Дары нам всем сулят?
Кем теперь мы стали?
Крылья, когти, чешуя,
Убегать и драться…
Кто мне друг и кто здесь я
Вот бы разобраться…
Я сжала зубы и ускорила бег. Мимо проносились дома с темными окнами, Двериндариум казался совершенно безлюдным. И я снова задумалась о людях, что прячутся за стенами с темными окнами. Как они живут, что едят? Даже в Вестхольде с каждым днем становится все холоднее, а горячей воды я не видела со дня битвы. Половина ламп уже погасли, а в оставшихся огонек едва теплится. Его поддерживают в колбах двери-асы искровики, но где они сейчас… Нижний этаж замка окончательно превратился в свалку, благо хоть наверх чудовища не ходят. Но если так и дальше пойдет – мы все просто замерзнем, не дождавшись прибытия главного ренегата!
Я хмыкнула себе под нос.
А может, и нет его – этого Великого Приора?
Я едва не споткнулась, озаренная светлой мыслью.
А что? Ржавчина выпустил из Мертвомира чудовищ, отрабатывая давний долг. Айрон обмолвился, что большую часть жизни провел, как самый обычный подданный Империи. Он даже успел закончить Большую Академию Механизмов, и по его словам – стал одним из лучших учеников. Свою мать Айрон не знал, а отец нe был любящим и внимательным родителем. Хотя он и оплачивал обучение сына, но виделись они совсем редко. По сути, лже-Итан вырос таким же сиротой, как и я.
Другие сообщники ренегата не объявлялись. А что, если Приор и вовсе… не существует? Нет, когда-то он, несомненно, был, но что если главный ренегат погиб? Несчастный случай или болезнь… А может, он и вовсе остался под завалами сожжённого в столице дворца? Личность главного злодея никому не известна. Айрон не сказал прямо, но по тому, как он отводил глаза, несложно догадаться – даже сын Приора не уверен в том, как тот выглядит. Человек, за голову которого назначена огромная награда, никому не показывал своего настоящего лица. Даже из меня Ардена за короткий срок сделала свою копию, что уж говорить о ренегате! Он мог стать кем угодно и выглядеть как угодно…
И мог погибнуть, оставшись неузнанным!
Эта мысль так меня захватила, что я понеслась птицей, почти не чувствуя ног!
Краем глаза заметила удивленный взгляд бесцветного, но лорд по своему обыкновению промолчал.
А мысли в моей голове потекли ещё быстрее.
Увы, даже если ренегат не объявится, ничего хорошего меня не ждет. Для Империи я теперь главная предательница. Обманом проникла на остров и выпустила чудовищ. Я даже не представляю, что со мной сделают имперцы, когда получат в свои руки. Вряд ли моя смерть будет легкой…
От картин, возникших в голове, горло пересохло, и я высунула язык, чтобы поймать пару лениво кружащих снежинок. Сглотнула.
Даже Киар, сейчас молча бегущий рядом, сделает все, чтобы приблизить победу февров. Я это знала. То, что все мы пьем чай на одной кухне, не отменяет того, кто мы есть.
