– И не надо так смотреть! – пропела я Киару, который пытался не улыбнуться, глядя на мои подпрыгивания. – Альбатрос выжил! И он снова сможет летать! Это ли не чудо?
– Ты ужасно танцуешь, – сказал бесцветный и все-таки не удержался. Его губы дрогнули и поползли вверх.
– И пою отвратительно, – весело объявила я. – Непростительные грехи для благородной госпожи. А я, к счастью, не она!
– А хотела бы ею стать? Ты… могла бы.
– Что? – я так удивилась этому вопросу, что даже перестала приплясывать и обернулась на Киара. Северянин стоял в тени, скрывая выражение лица. Я пожала плечами: – Вот еще! У вас, благородных, столько запретов и глупостей, что можно свихнуться, если все их выполнять! Я уж лучше по-простому как-нибудь. Да и вообще… нашел, о чем говорить! Никто из нас не знает, что будет завтра. Сегодня вон поднялся Иль-Тарион, а утром, может, восстанут мифические огнекрылые драховаксы?
– Драховаксов не бывает, – хмыкнул Киар. – Это выдумки.
– Ага, и древние города не восстают из морских глубин. Знаешь, я уже ничему не удивлюсь. Ну разве что помилованию императора, если февры захватят остров.
Киар вдруг резко шагнул вперед. Так, словно хотел меня обнять. Но не сделал этого, так и остался стоять, прижав руки к бокам.
– Вивьен…
– Не надо, Киар, – я легко улыбнулась. – Я знаю, чем мне грозит освобождение Двериндариума. Я все понимаю. Давай просто попытаемся спасти как можно больше людей. И… пообещай, если… Если у февров получится… пообещай, что позаботишься о Китти, Море, Фыре и остальных. Они не виноваты.
Бесцветный нахмурился, алые глаза полыхнули, словно зарево погребального костра.
– А ты? О себе ты просить не будешь? Я ведь мог бы…
Я снова улыбнулась.
– Нет.
Киар коротко выдохнул. И шагнул ко мне. Слишком мягко. Слишком… жадно. И снова я вспомнила его взгляд в тот момент, когда он оттолкнул меня от летящих камней. Такой живой взгляд, совершенно не свойственный холодному северянину.
Я так же мягко отступила, присела возле альбатроса и принялась осторожно счищать остатки поврежденных перьев и пуха, чтобы они не мешали расти новой ости. Киар придержал голову птицы, не давая ей меня клюнуть. Но алый взгляд преследовал меня, словно приклеенный.
– Вив…
– Как думаешь, когда он сможет взлететь? – не дала я лорду договорить. – Мне кажется, надо повыдергивать вон те перья, от них остались одни сожжённые иголки.
– Вивьен.
– И налить свежей воды, он всю выпил. И еще…
– Посмотри на меня.
Я осторожно подняла голову. Бесцветный хмурился, а на его скулах, к моему изумлению, залегли два пятна. Не румянец, а просто розоватые полосы, непонятно как оказавшиеся на лице лорда Аскелана. В алых глазах таяли ледники Колючего Архипелага.
Киар вдруг поддался вперед, и его длинные бледные пальцы стиснули мою ладонь в ворохе птичьих перьев. Сжали и замерли, не отпуская.
– Существует регламент, по которому тебя не смогут судить февры, – быстро и едва слышно произнес северянин. – Если ты принесешь пожизненную клятву служения и верности. Северу, королю, рубиновой короне. И… одному из наследников Архипелага. Мне.
Я покачала головой и осторожно потянула ладонь из его руки.
– Стать твоей вечной рабыней среди ледников?
– Остаться живой. И свободной.
– Не уверена, что мы одинаково понимаем слово «свобода», – пробормотала я, отстраняясь.
В глазах Киара на миг вспыхнуло какое-то чувство – сильное настолько, что зрачки расширились, полностью закрывая радужку тьмой. Он качнулся ко мне, словно намеривался сделать что-то, совершенно ему не свойственное. Но быстро взял себя в руки. Опустил голову – и белые пряди упали, закрывая лицо.
– Я уже говорил, что смогу о тебе позаботиться, – глухо произнес он. – Тебе будет хорошо в моем доме, обещаю.
Киар посмотрел на свою руку – к пальцам прилипло белое пёрышко. Сбросил его и отодвинулся.
Альбатрос недовольно заклекотал, словно ему не нравилось разлившееся в воздухе напряжение. Я легонько погладила птицу, успокаивая. И вновь посмотрела на Киара.
– Зачем тебе это?
Киар смотрел не мигая.
– Меня влечет твоя живость, – его голос изменился, стал глубже. – Твое презрение к правилам. Способность их нарушать… Это так… притягательно для того, кто с рождения заключен в рамки условностей. Меня… тянет к тебе. Сильно. Ты сможешь научить меня… чувствовать.
Его лицо на миг исказилось, словно бесцветному было больно даже говорить об эмоциях.
– Не отвечай сейчас. У тебя есть время. До ночи. Это единственный выход, Вивьен, и ты это знаешь. Тебе просто надо произнести клятву.
И навечно привязать себя к Киару Аскелану. А в случае его смерти меня сожгут вместе с его телом – таковы правила служения. Чтобы ни у кого не возникло желания убить того, кому поклялся в верности. Глядя на лицо северянина, я верила, что ему хватит сил отстоять мою жизнь перед феврами. Хватит сил, чтобы увезти на север. Но кем я стану там? В окружении ледников и северного сияния, посреди ночи и холода?
– Передай вон ту щетку, пожалуйста. Попробую прочесать перья, чтобы освободить крылья.
Аскелан нахмурился. Похоже, он ожидал от меня иных слов. Может, думал, что я начну прыгать и визжать от радости? Все же любой нормальный человек предпочтет вечное служение в доме северного лорда пыткам и погребальному костру. Но как объяснить, что все мои чувства, все то, чего так жаждет наследник Севера, уже отдано другому человеку? Что на бесцветного не осталось ничего, кроме дружбы?
– Вивьен… – он странно произнес мое имя. Почти задыхаясь.
В приоткрытую дверь скользнул ладавр, который вечно таскался за нами следом, взлетел коротким рывком к потолочным балкам и затих в углу. Ржавый король не желал оставлять нас наедине, отправив следом своего соглядатая. Киар рывком сжал рукоять клинка. Но уже через миг его бледное лицо снова стало спокойным и бесстрастным.
Я покачала головой и осторожно провела щеткοй пο крылу альбатрοса.
– Кстати, а как на берегу оказалась Рейна? Разве твοя сестра не должна быть в гарнизоне?
Лοрд Аскелан пοжал плечами.
– Я не знаю, пοчему Рейна была вοзле мοря. И не знаю, куда οна потом делась, я не смог ее найти. Этот гад… xм… Наш Ржавый кοрοль заявил, что с моей сестрой все в порядке и не стоит ее искать.
– Ты не выглядишь обеспокоенным.
- Ρейна может за себя постоять. Она один их лучших воинов Ледяной Цитадели.
Я почесала нос и задумалась, что общего может быть у Ржавчины с ледяной северянкой. Дернула обугленную ость пера, и альбатрос клюнул мою руку. Вернее, попытался, Киар успел схватить птичью голову. Но на этом силы альбатроса иссякли, и он затих, беспомощно распластав крылья и позволяя мне освобождать их от ошметков перьев и корки. Закончив, я налила птице свежей воды, и мы с Киаром вышли на улицу.
