Кристиан склонился к моему уху и шепнул лишь для меня:
– Не убегай от меня, Вивьен.
Он коснулся губами моего виска и отпустил. Но плащ из Теней остался, укрывая с ног до головы. Тени облепили всех девушек, щадя наши чувства.
И мы начали заходить в Мертвомир.
* * *
Холм с другой стороны Двери тоже остался прежним. Серебристые травы все так же перекатывались волнами до самого обрыва. На другой стороне ущелья раскинула птичьи крылья белая безголовая статуя. Сейчас я знала, что это изваяние возвели в честь первой Крылатой Девы – Леи Шкаххи.
Величественный лес и развалины Серой Башни тоже высились на своих местах.
И никаких признаков битвы. Никакого тела погибшего Стивена Квина.
Я не хотела задумываться о том, что с ним стало.
Конечно, назвать одеждой то, что принес Ржавчина, было трудно. Это больше напоминало тряпки. Грязные и очень старые тряпки. Большая их часть, конечно, досталась девушкам. Но все равно мы были практически раздетыми. Плечи, шеи, ноги и руки, даже животы – все оказалось на виду.
Хуже всех пришлось Ливентии. Ее пышную грудь и аппетитные бедра не могла скрыть никакая тряпка. Но к моему удивлению, Ливентия не возмущалась и не спорила. Лишь молча обмоталась выданными лоскутами и прикрылась распущенными черными волосами. Как смогла. Присев возле мелкого родника, промыла порезы. И стало видно, что ее щеку и лоб пересекают пять борозд – следы от когтей Приора. Ливентия порой прикасалась к ним кончиками пальцев, и ее лицо становилось маской ненависти. Вероятно, поэтому она стояла сейчас здесь, одетая в рваные лоскуты. Ржавчина молча протянул девушке лист целебного растения и кусок ткани, чтобы приложить к ранам. Южанка в ответ так же молча кивнула.
Мелания в своем скудном наряде алела от стыда, словно закат, но тоже упрямо сжимала зубы. Рейна в коротких полосках серой ткани выглядела все такой же безучастной и холодной. Но при этом и удивительно хрупкой. Белые волосы, освобождённые от кос, снежной лавиной стекали по точеным плечам.
Айрону, Рингу и лорду Аскелану достались почти одинаковые куски плотной коричневой ткани, которыми они обмотали бедра. Все остальное осталось неприкрытым. И надо признать, девушки таращились на парней не меньше, чем те – на девушек. Какое-то время мы только и делали, что глазели друг на друга.
Крис остался в своих теневых одеждах. Тьма клубилась вокруг него и укрывала то рваным плащом, то черными непроницаемыми доспехами. И даже закатное солнце Мертвомира не могло эту Тьму сдержать.
Ржавчина рыкнул и дернул мою руку. Прикусил палец, слизал каплю крови. А став человеком, демонстративно обернул бедра широким куском темно-синей ткани. Широкие фалды легли до самых его ступней. Из такого куска можно было сделать целое платье для одной из нас. Ливентия вспыхнула от злости, открыла рот. И… молча отвернулась.
– Ладно, мы все здесь и Мертвомир не пытается нас сожрать, – хрипло начал Ринг и откашлялся. – Куда теперь?
Я прищурилась, сопоставляя направление. Живая книга показала мне довольно много. Я помнила ущелье, горы и реку, и даже статую, стоящую на краю пропасти. Правда, там она была с головой.
– Путь к Эфистолю лежит вдоль этой реки, – махнула я рукой в сторону воды. – Надо двигаться вон к той горе, видите? Она приметная, похожа на лошадь, склонившую голову к водопою. За ней и расположен Эфистоль. Был расположен…
– Ты уверена? – спросила Мелания.
– Нет. Парящие Города рухнули на землю. Но Эфистоль… он был построен на Тверди. Я надеюсь, что он сохранился.
– Тогда не будем задерживаться, – постановил Ринг. – Чем раньше двинемся, тем быстрее доберемся. Предлагаю идти вдоль воды, так мы не заблудимся.
– У меня есть идея получше, – Кристиан все это время задумчиво смотрел в сторону обрыва. А потом развернулся и зашагал к пропасти.
Неуверенно переглянувшись, мы двинулись за ним. На краю ущелья Кристиан остановился.
– Надеюсь, нам не придется прыгать вниз? – шепотом пошутил Айрон.
Ему никто не ответил. Все напряжённо смотрели на спину Кристиана и Тени. Тьма вокруг февра разрасталась и множилась. Потоки темноты стекали от его ног в ущелье. Выглядело это жутко и притягательно одновременно. Тени ползли со всех сторон, собирались в единое чернильное пятно, а потом устремлялись вниз.
– Что он делает?
– Не понимаю…
– Плодовитая Матерь… – с восхищением и ужасом прошептала Ливентия.
Ущелье потемнело и зазвенело, словно сами камни сопротивлялись происходящему. Река внизу забурлила. И над краем пропасти показалось полуистлевшее полотнище флага. А потом мачты и черные оборванные канаты, истлевшие паруса, край борта и наконец – нос корабля с изображением огромного морского чудовища. Белые плавники все еще топорщились на его боках, а длинный рог-меч был угрожающе устремлен вперед. Сквозь просмолённые доски корабля бурными потоками стекала вода, мокрые и рваные паруса хлопали на поднявшемся ветру.
– Божественный Привратник и все святые! Глазам своим не верю! Он поднял со дна ущелья фрегат! Невероятно, – прохрипел Ринг.
Остальные тоже выглядели ошеломленными. Сила Кристиана нe только впечатляла, но и пугала.
– У нас есть корабль. У нас есть корабль! У-е-е-е!
Мы завопили, как сумасшедшие, приплясывая на месте и подпрыгивая.
– Инха-ред, – прочитал Айрон полустертые белые знаки на дырявом боку фрегата. – Кажется, это означает – Вечный. Я знаю несколько символов этого мира.
Фрегат поднимался все выше, влекомый Тенями. Пока не завис у края ущелья. За спиной Кристиана распахнулись крылья, и он легко перемахнул на борт корабля. Осмотрелся и перекинул на берег узкую доску.
По одному мы осторожно перебрались на фрегат. Часть левого борта была полностью разрушена, в досках трюма местами светились пробоины, черные паруса висели изодранными тряпками, а одна из мачт торчала обломанной пикой. Но огромная ладья висела в воздухе, подчиняясь Теням, которые оплели ее, подобно щупальцам неведомого чудовища. Тьма наполнила полотнище паруса, и фрегат медленно двинулся над ущельем. Ахнув, мы схватились за остатки борта. Скользкий и все еще мокрый пол с дырами представлялся ненадежным, сквозь него была видна белая пена над бушующей водой. Паруса надулись, и фрегат начал набирать скорость. Его мачты и гнилые тросы скрипели и выли.
Но мы летели. Мы летели на полуразрушенном корабле над бездной Мертвого мира!
– Кажется, меня сейчас стошнит, – простонал Айрон и вцепился в борт. – У меня морская болезнь!
– Мы летим, дурень!
– Мы летим на корабле! Этого достаточно! – провыл парень и отполз подальше, чтобы не смущать нас своим позеленевшим лицом.
Кристиан стоял у штурвала, широко расставив ноги и вглядываясь в открывающийся пейзаж. Вокруг него клубилась и расползалась по всему фрегату темнота.
