Я уже готова была взорваться, когда Леди Куартис наконец встала.
– Хорошо. Нет смысла скрывать… Идем, Вивьен.
Нахмурившись, я последовала за женщиной к выходу. За порогом стоял вооруженный страж. А ещё царила ночь. Густая и темная.
Я поморгала, пытаясь что-то рассмотреть в тусклых кругах уличных светильников.
– Где мы? Это не Двериндариум.
– Мы на большой земле, недалеко от станции Имперского Экспресса. Сюда вывезли всех, кто был в Двериндариуме. Всех, кого сумели…
– О чем вы говорите? – не выдержала я. – Что с островом? Где мои друзья?
Леди Куартис повертела в руках чашку, которую почему-то взяла с собой.
– Видишь ли, Вивьен. Если верить часам, то сейчас около двенадцати пополудни. День в самом разгаре.
Я снова моргнула. День? Это что, шутка такая? Да тут так темно, что хоть глаз выколи – ничего не изменится!
– Понимаю, что это звучит…м-м-м… странно. И не хочу тебя пугать. Но, увы, это правда. Ты провела в забытье пять суток. И все это время царит ночь. Тьма затянула не только Двериндариум, но и все прилегающие земли. Она тянется до самого Рутриема. Да что там. Даже в Предгорье и на берегах Грязного моря царит сумрак. Никто и никогда не видел подобного. Тьма начала поглощать Империю, когда каратели попытались отобрать тебя у февра Стита.
– Кристиан… – прошептала я.
О Божественный Привратник и Двуликий Змей! Неужели Кристиан все-таки утратил разум и стал безумцем?
– Эта Тьма, она… живая, – протянула врачевательница. – И она везде. Дышит, слушает, двигается. Сюда приехал Большой Совет Империи, но пока никто не понимает, что делать дальше. Ни один Дар не помогает против Тьмы. Двериндариум полностью отрезан от остального мира. Тьма вокруг него настолько плотная и злая, что не позволяет приблизиться. Никому.
– Как я оказалась здесь?
– Февр Стит отдал тебя лорду Аскелану. Вероятно… вероятно, февр Стит понял, что рядом с ним сейчас слишком опасно. Говорят… он был мало похож на человека, Вивьен. Скорее на жестокое темное божество. Возможно, Двериндариум больше не существует.
Я закрыла глаза, переваривая услышанное.
– Совет желает тебя видеть, Вивьен. Я сообщу, что ты очнулась.
– Надеюсь, прежде я все же успею съесть запеканку, – пробормотала я.
* * *
Совет уже собрался, но прежде, чем отправиться к ним, удалось поговорить с… Рейной!
Я торопливо уминала запеканку, когда бесцветная появилась на пороге. На ней было жёсткое серебристое платье со шлейфом, украшенное бриллиантовым воротником и драгоценным поясом. Изящная вышивка плелась от подола до рукавов, словно изморозь. Белые волосы Рейны лежали идеально прямыми прядями, а лоб венчал тонкий сверкающий обод с одиноким молочным опалом в центре. Губы были накрашены серебром, а глаза – багрянцем, подчеркивая алый блеск радужек.
Я по-мальчишески присвистнула, когда увидела все это великолепие. Рейна по обыкновению скривилась.
– Не думала, что ты будешь первой, кто меня навестит, – удивилась я.
Она с минуту меня рассматривала.
– Остальных не жди, Вивьен.
– О чем ты?
– Ты помнишь, что случилось в Мертвомире и потом, когда мы вернулись?
– Лишь смутные отрывки. Я помню черных альбатросов. И рубин, который плавился на моей коже…
Рейна хмуро кивнула.
– Когда мы вернулись в Вестхольд, остров уже заняли февры. Они все-таки сумели восстановить разрушенную часть моста и отключить защиту. Каратели попытались отобрать тебя у Кристиана. Это… это оказалось большой ошибкой. Двериндариум накрыла Тьма. И она была живой. Губительной. Пожирающей все вокруг. – Северянка на миг запнулась, словно ей даже вспоминать было страшно. – Айрон сбежал вместе с Меланией. Похоже, эта тихоня передумала быть послушницей. Ρинга отправили в Эхверское Ущелье, его время в Двериндариуме давно закончилось. Ливентия уехала сама. Домой, в Грандану. Она ведь так и не попрощалась с отцом. Альфа Нордвига забрали родные. Когда я его видела, он ругался, как последний бродяга, так что наверняка выживет. Почти все измененные остались на острове. Что с ними – никому неизвестно.
– Где Ржавчина?
Рейна помолчала.
– Эфрима больше никто не видел. Он исчез. Впрочем, что-то увидеть в этой тьме довольно сложно.
Я прислушалась к себе и нахмурилась.
– А…Приор?
– Ренегат остался в Мертвомире, Вивьен. Он упал, когда рубин потянул из нас жизнь. И больше не поднялся. Он отдал тебе все, что у него оставалось.
Я опустила взгляд на сцепленные ладони. Я пока не знала, как к этому относиться.
– Знаешь, ты нашла худшее время, чтобы очнуться, – буркнула Рейна, осматривая тесную кухню. Северянка в своем роскошном облачении казалась здесь удивительно неуместной. – Не могла проваляться в беспамятстве ещё пару дней?
– А надо было? – вскинулась я.
Рейна пожала плечами.
– У Киара сегодня важный день. Я не хочу, чтобы он отвлекался на тебя.
– А, вот в чем дело. Так по какому поводу ты так разоделась? У кого-то именины?
Рейна поджала белые губы.
– Киар принимает престол Севера. Он стал королем Колючего Архипелага.
– Чего? – кусок запеканки плюхнулся с моей ложки обратно в тарелку.
– Того! – совсем неаристократично огрызнулась Рейна. И вздохнула. – Король Севера умер, Вивьен. Неожиданно для всех. А корона… вернее, то, что от нее осталось, признала лишь Киара. Для Севера это имеет первостепенное значение. Мой брат стал королем. Но так как Империя находится на военном положении, а весь Совет собрался на этом берегу, Киар дал клятву служения здесь. Сегодняшний день он проведет в молитвах Вьюге, в Храме Всех Святых. А после мы уедем домой, и там состоится официальная церемония. Моего брата ждет Север. И я постараюсь сделать так, чтобы он не узнал о твоем пробуждении.
Я сделала глоток едва теплого чая, не спуская глаз с Рейны.
– Почему ты не ушла? Там, в Мертвомире. Почему не ушла, а осталась и отдала мне часть своей жизни? Ты ведь ненавидишь меня. Из-за Киара. И из-за Ржавчины.
Северянка вскинулась, сжала кулаки. Вокруг ее тела возник легкий белый туман – ее ядовитый Дар. И тут же развеялся.
– Не спрашивай, – прошипела девушка. – И не заставляй меня пожалеть о сделанном выборе. Когда-то ты обещала, что оставишь моего брата в покое. Так сделай это, Вивьен! Он заслуживает хорошей жизни. С той, которая его полюбит!
– Так и будет, Ρейна, – спокойно ответила я.
Северянка смотрела сузившимися алыми глазами. И вдруг выдохнула, расслабилась.
– Теперь я вижу. Понимаю. Что ж… Вероятно, это наш последний разговор, Вивьен. Несмотря ни на что, я желаю тебе милости Вьюги. Пусть она будет добра к тебе.
