— Вы тоже не любите табачный дым? — спросил Виктор, откровенно говоря относившийся к дыму спокойно, однако сам никогда не куривший.
— Да, — коротко ответила Ирина незнакомцу.
— Мы попали. Я вижу только один выход.
— Интересно, какой?
— Тут рядом военная часть. Надо сгонять туда и одолжить противогазы.
Насчет военной части Виктор беззастенчиво сочинил, однако прием сработал. Ирина усмехнулась, и с этого момента разговор их потек так, словно они уже давно знали друг друга. Они познакомились, даже обменялись номерами телефонов, однако большего Виктору добиться не удалось. Ирина потом ему призналась, что в первый раз он показался ей обычным парнем, каких тысячи. Его шансы покорить сердце такой красивой девушки казались весьма призрачными. Тем более что у Ирины был кавалер, высокий, красивый, из зажиточной семьи. Вот только кавалер как-то очень быстро покатился по наклонной, а подруги Ирины не столько ей сочувствовали, сколько злорадствовали: «Вот он, твой завидный женишок! У нормальных женщин мужики начинают сильно выпивать, успев несколько лет прожить в браке, а этот променял невесту на бутылку, еще не успев жениться».
Только Виктор умел посочувствовать девушке, найти правильные слова. Вскоре Ирина поняла, что с нетерпением ждет его редких звонков. Ей было приятно общаться с молодым человеком, ведь кроме сочувствия обнаружилась еще одна существенная вещь. Их интересы совпадали настолько, насколько могут совпадать интересы двух людей противоположного пола. Немудрено, что на смену звонкам пришли встречи, а там и свадьбу сыграли…
— Ты — хитрец, умело преследуешь собственные цели, — в голосе Ирины не было упрека или возмущения, скорее одобрение действий мужа.
— То есть? — не понял Виктор.
— В день нашего знакомства ты вышел якобы подышать свежим воздухом, хотя на самом деле надеялся подцепить меня. И сейчас не свежий воздух тебе понадобился, а бутылка мартини.
— Ну, ты сравнила! Без мартини я запросто обойдусь, а вот как бы прожил без тебя — даже не представляю.
— Ой, хитрец, ой, льстец! — восклицала Ирина, пока муж нежно целовал ее в шею, щеку, ушко.
— Зачем мне тебе льстить? Я же своей цели добился, женился на тебе, — с наигранной грубостью отвечал Виктор.
— С тобой все ясно! Ответь мне на один вопрос. Мы сейчас выпьем и возвращаемся или у тебя изменились планы?
— Можно остаться, пока все гуляют. А то у этих кают такая звукопроницаемость, что мы рискуем до конца поездки записаться в монахи.
— Можно, — Ирина передразнила вальяжную манеру мужа, — или тебе хочется?
— Мне очень хочется, Ириша! — Виктор начал расстегивать пуговицы рубашки.
И в этот момент, словно подтверждая его слова о чисто символической звукоизоляции кают, хлопнула дверь и слева раздались слова, которые, если вслушаться, можно было разобрать:
— Давайте, мужики, накатим стопочку, а то уже задолбали эти танцы!
Виктор качнул головой и потянулся за мартини. Он прекрасно изучил характер жены. Ирина была стеснительна и при этом, занимаясь любовью, никогда не сдерживала себя. Наличие посторонних людей в каких-то двух метрах за хлипкой стенкой и хороший секс в ее понимании были вещами абсолютно несовместимыми. А плохого секса Ириша не признавала. Она подняла стаканчик.
— Дай бог, не последняя… — произнесла она и после короткого молчания тихо закончила: — Не последняя возможность заняться любовью.
— Присоединяюсь, — коротко сказал Виктор.
Глава 28
— Девки… эй, кто-нибудь, дайте сигарету! — Из палатки высунулась взлохмаченная женская голова, опухшие глаза просканировали остров с потухшим костром, остатками закуски и без малейших признаков живого человека. — Ой, блин, как дальше жить будем?
— Пива! Пива и закурить, — раздался из палатки еще один томный голос, вдруг резко усилившийся на пару десятков децибел: — А это еще кто здесь разлегся? Девки, мужик!
— Не ори, человека разбудишь! — послышался третий голос.
— Он же голый! У него волосатая задница из-под одеяла торчит!
— Все правильно, он на меня ночью взгромоздился да так и уснул.
— Что, даже не начал?
— Может и начал, но то, что не кончил, — это я точно помню!
— Бабоньки, хорош базарить, лучше дайте сигарету.
— Сейчас, — послышалось тихое копошение, а затем удивленный голос: — Я не поняла! Вот лежит блок… пустой, а рядом ни одной пачки. Куда они подевались?
— Ты у себя в шмотках пошурши. Наверное, там заныкала.
— Да я уже шуршала — пусто. А ты свои хорошо обшарила?
— Ага, голый васер.
— Чего же вы хотите, бабоньки? Мы вчера мужиков хорошими сигаретами угощали.
— Да, я тоже что-то такое вспоминаю. Они, заразы, кривились, говорили, будто слабые, но курили с удовольствием.
— Ага, теперь будем курить их плохие. — Путана, высунувшая голову на белый свет, поднялась и шагнула к соседней палатке: — Эй, Казановы, угостите даму сигареткой!
— Ё-моё, чего тебе неймется? Собери вчерашних бычков и не мешай людям спать!
— Я тебе дам бычков! Наши сигареты выкурили, а свои зажимаете!
— Да никто не зажимает! На, возьми, только отстань! — из палатки высунулась рука с пачкой.
Женщина ухватила сигареты, однако на достигнутом не остановилась:
— А где шампусик? Кажется, мы его вчера почти не пили.
— Цел твой шампусик. Глянь в воде около берега.
Минуты не прошло, как над островом разнесся ликующий возглас:
— Ура, девоньки! Гудим, балдеем!
— Ты че там нашла? Лимон баксов? — высунулась из женской обители еще одна голова.
— Толку здесь с твоих баксов. А у нас — гляньте — три полных бутылки шампуня и в одной на донышке. Нет, на донышке — это мне померещилось.
Женщина сделала несколько торопливых глотков и отбросила опустевшую бутылку в заросли, после чего щелкнула зажигалкой и жадно затянулась:
— Точно, крепкие, заразы. Но курить можно.
Из палатки выбрались еще две путаны. Одна из них ловко открыла бутылку, вторая отыскала среди остатков вчерашнего пиршества три сравнительно чистых стаканчика. Женщины выпили, закурили, а потом стали неторопливо, временами морщась от головной боли, приводить остров в порядок. Одна из них заглянула в палатку:
— Кристина, вставай, хватит дрыхнуть! И ты, герой-любовник, одевайся. Нам дрова нужны.
— Всем дрова нужны, — приоткрыв один глаз, ответил Балык.
— Вот именно, все хотят опохмелиться. И если из-за тебя людям придется ждать, знаешь, что они с тобой сделают?
