Через несколько часов, когда Завтур по его расчетам удалился от своих друзей минимум на десяток километров, он выплыл на одно из широких русел дельты, впадающих в море. Течение здесь усилилось, грести стало труднее, зато беглец точно знал, что река выведет его к цели. И Солдат побоится маячить здесь среди бела дня, слишком близко к владениям Водяного. Однако на всякий случай Завтур поднажал и держался берега. На суше шансы беглеца и преследователей уравнивались, мотор от катера себе в одно место не вставишь.
Пока Завтур плыл, главное русло становилось все шире, от него то и дело отходили широкие протоки. Беглец устал — немудрено, если гребешь с непривычки много часов. Сейчас бы он многое отдал за самый завалящий лодочный мотор. Лишь к вечеру, бросив лодку и заплатив тысячу рублей частнику, Завтур добрался до восстановленного особняка Водяного. На финише ему едва не намяли бока. При виде дурно одетого, плохо выбритого мужика у охранников сразу зачесались кулаки, и Завтура спасла лишь магическая фраза: «Передайте Водяному, что я знаю, как найти Солдата».
Поскольку перипетии борьбы авторитета с бывшим подчиненным невозможно было укрыть от широкой бандитской общественности, слова Завтура предотвратили расправу. О его появлении сообщили хозяину. Водяной даже не стал корчить из себя знатного вельможу, лично решающего, когда ему переговорить со смердом. Решение сходки заметно поубавило авторитету спеси. Он велел позвать Завтура и, окинув его оценивающим взглядом, спросил:
— Ты откуда взялся?
— Из плавней.
— Уже интересно. Чем ты там занимался?
— Мы вместе с Солдатом грабили корабли.
— Почему ты здесь? Что случилось? Вас раздраконили пограничники или спецназ?
— Нет, спецназу мы навешали лапши на уши, они улетели. Мне надоело торчать в глуши, и я боюсь, что Солдат заныкает все бабки. А на мне висит долг, хочу его отдать.
— Какой долг?
Завтур долго думал, стоит ли рассказывать Водяному о том, как лопухнулся на сто кусков баксов. Часами, лежа в палатке, прикидывал, во что грозит вылиться откровенность. Если Водяной — конченый мерзавец, он после ликвидации Солдата сдаст его кредитору. Но, с другой стороны, честный рассказ объяснит, почему Завтур оказался в плавнях, а заодно раскроет причины его предательства. И назовет цену, которую придется заплатить Водяному. Хотя какое к черту заплатить! Наоборот, авторитет урвет кругленькую сумму, если найдет кубышку Солдата. Часть ее можно отжалеть доносчику.
Завтур глубоко вздохнул и начал рассказ. Выслушав его, Водяной криво ухмыльнулся. Еще один предатель. Сколько же он повидал их на своем веку! И тоже хочет денег. Все они хотят денег. Ладно, денег он ему даст. То есть пообещает. А там посмотрим. Зеленый лимон — неплохая добавка к радостному известию о ликвидации Солдата. Круглая сумма всегда красива — и смотрится, и звучит. Если от нее отщипнуть хотя бы кусочек, будет уже не то. Миллион долларов и девятьсот девяносто тысяч — вроде практически одинаковые суммы, а какая между ними огромная разница! Но если в заначке Солдата лежит, допустим, на доллар больше, он целиком достанется предателю. Вот такая замечательная арифметика.
«Стоп! — сам себя оборвал Водяной. — Солдата еще надо взять, как и его бабки. И уже потом их делить».
Первой его мыслью было немедленно собрать бойцов и ринуться в бой. Тут же Водяной понял, насколько ошибочно такое решение. Завтур дал деру рано утром, сейчас вечер. Времени прошло более чем достаточно, чтобы хватиться беглеца, заподозрить худшее и принять меры. Первые дни враг будет настороже — не лучший момент для сведения личных счетов. Зато потом люди Солдата расслабятся, утратят бдительность — самое то, чтобы с ними разобраться. Конечно, если они не покинут остров.
Водяной очень надеялся, что этого не случится. Остались же они на обжитом месте, отразив первое нападение. Почему сейчас будет иначе? Надо забыть о таком варианте и тщательно готовиться к мести. На этот раз авторитет решил задействовать как можно больше своих людей: «Мясо, расходный материал. На место погибших я найду других бойцов. А вот если Солдат вновь ускользнет, Кузнец с Барханом осуществят свою угрозу. Глупо жалеть тупых «шестерок», рискуя при этом собственной жизнью».
Водяной оставил только боевиков, охраняющих рыболовецкие артели. Остальных на четырех лодках отправил в плавни…
У островитян действительно возникли мысли о смене места, когда отпали всякие сомнения в бегстве Завтура. Оставив женщин, они перебрались на соседний остров, где обсудили создавшееся положение. В конце концов мужчины решили остаться, уверенные, что отразят и новую атаку, если Завтур сдаст их Водяному. Только немного усилили оборону. Используя единственную гранату, Солдат установил растяжку на узкой водной дорожке, которую они сами проторили в тростнике. Эта дорожка тянулась почти до малой протоки, сразу за которой находился остров.
— Надо убрать женщин, — в ходе собираловки заметил Гвоздь.
— Ты че! Нормальные бабы, пусть живут! — возразил Рубец.
— А я разве предлагаю их мочить? Убрать — значит дать им бабок и отвезти к ближайшей деревне.
Однако и этот вариант не прошел. Островитяне привыкли к приятному женскому обществу.
Казалось, лихорадочные приготовления были напрасны. День проходил за днем, а гости все не показывались. Бойцы начали расслабляться. Солдат вновь засек Балыка спящим на посту и, несмотря на дружбу, хорошенько отделал его. Урок слегка подстегнул остальных, но быстро забылся. Когда Солдат и Гвоздь вернулись на остров из деревни, где купили новую моторку, их встретил накрытый стол.
— Надо же обмыть покупку, — без капли смущения заявил Налим.
И Солдат, уловив настроение масс, позволил мужикам слегка расслабиться. Затем нависла угроза продовольственного кризиса. На ее решение отправились все мужчины, за исключением Балыка. Он традиционно сторожил женщин, хотя вряд ли бы они решились скрыться, ведь охотники забрали все плавсредства…
В каждой лодке, устремившейся к острову, находилось четыре боевика. Завтур, хорошо изучивший театр боевых действий, предложил нападать с трех сторон. Четвертая, где стояли катер с лодкой, слишком густо заросла тростником, бесшумно пробиться сквозь него не представлялось возможным. Завтур, на свое счастье, возглавил экипаж, обогнувший остров по большой дуге и подобравшийся к нему с востока. Начало атаки координировали по мобильникам с отключенным звуком. Раз завибрировал, значит, боевики заняли исходную позицию. Дождавшись всех трех сигналов, Калач, возглавлявший экспедицию, подал свой. Не таясь и не жалея сил, гребцы погнали лодки к острову. Поскольку им удалось подобраться незамеченными метров на тридцать — сорок, ситуация явно складывалась в их пользу.
И тут громыхнул взрыв. Экипаж одной из лодок нарвался на растяжку. Осколки буквально изрешетили хлипкое суденышко и находившихся в нем людей. Двое погибли на месте, один скончался от ран, последний захлебнулся, потеряв вместе с вытекающей кровью силы.
Взрыв застал остальные экипажи на полном ходу. Он не замедлил атаку, и бандиты в считаные секунды оказались у острова. Насмерть перепуганный Балык совершил глупость, рухнув на траву и прикрыв голову руками, хотя мог броситься в густые заросли и попытаться затеряться в них. А так… Кто-то из бандитов озлобленно пнул его ногой в бок. Калач, высадившись на остров, недоумевающе огляделся:
