– И они еще утверждали, сволочи, будто голову принес другой посетитель, – пожаловался Сквозняков.
– Очень даже может быть. Ты не спеши обвинять сотрудников зоопарка. Они ведь правы. Кто им разрешит скармливать хищникам диких животных. Так на львов с тиграми и леопардами косуль не наберешься. Хотя история про идиота браконьера тоже выглядит сомнительной. Будь он косоруким, бросил бы голову хотя бы ближе к вольеру. А то уронил ее, будто специально, – Виктор пристально взглянул на Олега.
– Специально? Не думаю. Просто львица, которая была рядом и которую мы не заметили, трясла голову, как это делают хищники, и случайно выпустила. А та отлетела к нам.
– Случайно? Не многовато ли случайностей? Шкурка, жаба, голова?
– Что ты имеешь в виду? – принялся уточнять Сквозняков.
– Да ничего! Это я так, к слову, – после маленькой заминки ответил Ефимов.
Вид у него был такой, словно он хотел сказать что-то важное, существенное для них обоих, но в последний момент передумал. Вместо этого он снова разлил виски:
– Ну, давай! За то, чтобы в нашей жизни не было разных дурацких случайностей!
– Давай, – Сквозняков опустошил стопку, зажевал нежной осетринкой. – А как у тебя дела?
– Тоже нормально. Работаю помаленьку.
Ефимов уже вырос из коротких штанишек помощника думского депутата. С депутатом связи у него остались и даже упрочились, но исключительно на неофициальном уровне. Виктор считался молодым и перспективным чиновником, хотя само определение перспективности чиновника в России испокон века являлось неопределенным. Ведь что такое перспективный чиновник, если отталкиваться от его должностных обязанностей? Это молодой человек, который четко и в срок выполняет свою работу. Благодаря этому он на хорошем счету у начальства и неуклонно растет по службе. Ага, на хорошем счету! Как бы не так. Представьте, что один чиновник долго и заботливо обхаживает просителя, культурно отфутболивая его всякий раз, и приучает к мысли о необходимости дать взятку. И вот посетитель случайно натыкается на этого перспективного чиновника, который является помощником или коллегой того самого, который уже распланировал, на что потратит деньги просителя. И, ознакомившись с делом, решает его одним росчерком пера.
Ну и кому нужен такой молодой, перспективный? За исключением народа, который в расчет никто не принимает. Да никому. Ефимов был перспективен по-настоящему. Он ладил с начальством, знал, от кого, сколько и в какой валюте можно брать, и при этом умело создавал видимость усердной работы. А вопрос Сквознякова вызвал у Ефимова легкое раздражение. Он что, слепой? Пусть оглянется вокруг, на мебель, на роскошные ковры, пусть отведает часть выставленного на стол, и если он разумный человек, то все поймет молча. А то спрашивает «как дела?», будто хоть одна деталь окружающего его интерьера позволяет усомниться в том, что дела идут замечательно!
Лишь выпив несколько стопок, Виктор окончательно успокоился, но после еще трех или четырех снова занервничал, теперь уже по другому поводу:
– Ты слышал, Григорьев бежал.
– Ага, – спокойно ответил Сквозняков. – Дошли до меня такие слухи.
– Это не слухи, он на самом деле слинял из колонии.
– Ну и что?
– Как ты можешь так говорить! Он же… мы ведь… – от внезапно охватившего его волнения Ефимов запутался в собственных мыслях.
– Мы здесь не при делах, – хладнокровно закончил Сквозняков. – Кто-то позвонил и сообщил, что в мастерской Григорьева разбирают угнанные легковушки. Но звонок был анонимный, и установить жалобщика за давностью лет не представляется возможным. Тебя, кстати, и тогда невозможно было вычислить. Дежурный мент наверняка забыл твой голос, едва положил трубку. Так чего паниковать? Если ты сам никому не скажешь о звонке, никто не узнает.
– Сейчас это совсем не тот Игорь, с которым мы дружили. Он превратился в матерого зэка, которому убить человека, как мне шлепнуть муху, – продолжил талдычить свое Виктор.
– Ну и хорошо. Нам-то что от этого? Хотя я, кажется, догадываюсь. Боишься, что он припомнит тебе женитьбу на Вере? Ай, брось! У Игореши сейчас другие проблемы, он старательно прячется от ментов.
Ему не до разборок с бывшим другом и бывшей любовницей.
– Ты уверен?
– Витя, ты слишком большого мнения о собственной персоне. Думаешь, Григорьев бежал, узнав о твоей свадьбе и захотев жестоко отомстить? Брось, дружище. Наверняка это волновало его в последнюю очередь. Человек бежит из тюрьмы, потому что его достала жизнь за решеткой, он хочет глотнуть воздуха свободы, а в идеале наслаждаться этим воздухом до конца своей жизни. Если же Игорь хотя бы попробует тебе отомстить, он выдаст себя, оставит свежий след, который тут же возьмут ментовские ищейки. Оно ему надо? Так что наливай и забудь о своих нелепых страхах!
Глава 32
С самого начала день пошел не совсем так, как запланировал Комбат. Возвращаясь с утренней разминки, он встретил соседку.
– А вы опять спозаранку встали, Борис Иванович. Вот молодец! – уважительно сказала она.
И почему-то вдруг заторопилась. Впрочем, Рублев догадывался о причинах ее внезапной спешки. Он успел выполнить обычные утренние процедуры вроде контрастного душа и бритья и даже посмотрел по телевизору новости, когда раздался звонок в дверь.
– Это опять я, – заявила соседка, без приглашения заходя в коридор.
Она по-хозяйски обошла квартиру, заглянула в кухню и ванную.
– Вот за что уважаю военных, так за то, что у них всюду порядок. И даже белье толком разложено: чистенькое отдельно, грязненькое отдельно. Вот моему бывшему все было едино, он мог грязные носки зашвырнуть к чистым рубашкам.
Борис потянулся за сигаретой, и тут соседка выдала традиционную фразу:
– Если вы, Борис Иванович хотите, то сходите погуляйте, а я тут быстренько управлюсь.
Соседка распоряжалась в рублевской квартире, словно полноправная хозяйка. Но Борис был сам виноват, дал повод.
Как-то он зашел в подъезд и увидел занятную картину. Здоровенный холодильник заклинил дверь их маленького лифта. В самом лифте никого не было, а снаружи вокруг холодильника мельтешил плюгавый мужичонка, как говорится, метр с кепкой. Он вертел тяжеленную бандуру и так и сяк, пытаясь выдернуть из створок, но они уже разошлись на максимальное расстояние и освобождать свою добычу не хотели. Рядом с мужичком стояла соседка, кажется мысленно примирившаяся, что ее холодильник навечно останется пленником лифта.
– Посторонись-ка, – Борис отодвинул мужичка и осторожно потянул холодильник на себя. – Ты лучше двери лифта подстрахуй, чтобы они эмаль не пошкрябали.
Агрегат он освободил легко и критически осмотрел мужчину с женщиной:
– Вы идите вперед, там будет полегче, а я возьмусь снизу, где у него мотор.
