Но соточкой не ограничилось. Зайдя в номер, Ефимов остолбенел. Через секунду Вера пронзительно вскрикнула. На постели лежал младенец. Только маленький, совсем крошечный. И мертвый. Виктор почему-то был в этом абсолютно уверен. У Веры подкосились ноги. Ефимов бросился из номера в поисках доктора.
– Абортивный материал, – хладнокровно сообщил врач, давая Вере успокоительные таблетки.
– Материал? Это же человек! Или я ошибаюсь? – раздраженно посмотрел Ефимов на доктора.
– Он мог бы стать человеком, однако несостоявшаяся мать сделала аборт на последней стадии, когда только это было возможно, – пояснил врач с прежней невозмутимостью.
Его манеры взбесили Ефимова:
– Наверное, в вашей гостинице существует такая традиция – подбрасывать постояльцам выкидышей. Поэтому вы так спокойны. Но меня это категорически не устраивает.
– Если бы я начал суетиться и паниковать, ничего бы не изменилось. А такой традиции у нас нет. На моей памяти это первый случай. Уверяю вас, что компетентные люди во всем разберутся.
– Разберутся они, как же! – бурчал вечером Ефимов, прихлебывая из стакана коньяк. – На Багамах уже разобрались. Какие-то сволочи преследуют нас, мешая отдыхать. Надо возвращаться домой, тем более что осталось всего пару дней отпуска.
Глава 35
Комбату повезло, хотя сначала он думал совсем иначе. Бахрушин подсуропил Рублеву маленькое дельце, занявшее всего неделю. Разобравшись с ним, Комбат продолжил свои изыскания. Он направился во двор, где некогда проживал Григорьев. Майор дал ему адрес, и Борис нашел подъезд, а рядом лавочку, где сидели две старушки.
Бравый вид Комбата позволял надеяться, что бабульки, чье мировоззрение сформировалось в советские времена, примут его за человека, наделенного правом задавать вопросы, и будут отвечать со всей искренностью. Но вышло еще лучше.
– Вон Сквозняковы ушли, – сказала одна из старушек о ком-то, кого не успел застать Комбат. – Заскочили домой переодеться, немножко привести себя в порядок. И снова умчались.
– Да, ведь скоро будут Олега хоронить. И за что же над ним так надругались?
– Наверное, маньяки, Антоновна.
– Какие маньяки! Они же на женщин и малолетних охотятся, а Олег был взрослым мужчиной.
– Маньяки бывают разные. Одним женщин подавай, а другим мужиков.
Опасаясь, что разговор вот-вот переключится на маньяков, Рублев внушительно откашлялся и спросил:
– Уважаемые дамы, о каком Олеге речь?
Польщенные таким обращением, старушки заговорили наперебой:
– О Сквознякове, каком же еще.
– И что с ним произошло?
– Зверски убили.
Из дальнейшего выяснилось, что Олег Сквозняков пропал больше недели тому назад, а недавно его обнаружили, зверски изуродованного, с вырванным из груди сердцем.
Байку насчет сердца Комбат отнес к области местного фольклора, старушечьих фантазий и хотел перевести разговор на интересующую его личность, но тут одна из бабулек сказала:
– Их четверо было, закадычных друзей: Витя Ефимов, Олег Сквозняков, Игорь Григорьев и Лешка Звонцов. Познакомились они еще до школы и были с тех пор неразлейвода. Помню, если кого-то из них обижали, трое остальных налетали, как коршуны. И когда выросли, тоже крепко дружили. Только судьба у них злой оказалась. Игоря в тюрьму посадили за убийство, Лешка спиваться начал, теперь вот Олега убили.
– Есть, Антоновна, такая болезнь – склероз, – вмешалась вторая бабулька. – Ты забыла, что Григорьев с Ефимовым перед тем, как Игоря посадили, едва не стали врагами. Из-за женщины, конечно. Им обоим нравилась Верочка, а она выбрала Григорьева. Витя на Игоря был очень зол, только старался виду не показывать. Но мы, кто постарше, все отлично понимали. С того момента у ребят начался раскол. Виктор больше дружил с Олегом, Игорь – с Лешкой. А Ефимов своего добился. Через некоторое время после того, как Григорьева посадили, он женился на Верочке.
Повествование старушки многое прояснило и при этом все запутало. Если за убийствами стоял Григорьев, то почему он ликвидировал Сквознякова, а не Ефимова? Совершенно непонятно. Логичнее было бы склониться к мысли о совпадении, но Рублев скептически относился к совпадениям.
Хотя так же скептически он рассматривал версию о том, что у Григорьева снесло крышу, и он начал убивать всех подряд. Угонщиков – за причиненную родителям обиду, Сквознякова – всего лишь за дружбу с Ефимовым. И только главного своего обидчика почему-то не тронул. Нет, здесь должна быть какая-то логика, в этом Рублев не сомневался.
И после напряженных раздумий он нашел ключ к разгадке. Возможно, косвенным виновником своих бед оказался сам Игорь. Он проболтался друзьям о том, что занимается угнанными легковушками. В тюрьме он узнал об анонимном звонке и легко очертил круг людей, располагавших информацией о его криминальном занятии. Теперь возник другой вопрос: почему он убивает всех? Просто мочит без разбору, не утруждая себя выяснением личности звонившего? Или решил до кучи шлепнуть обидчиков своих родителей? Во втором случае убийства прекратятся, в первом будут еще минимум две жертвы. Комбату хотелось верить во второй вариант. Да и обстоятельства гибели Сквознякова свидетельствовали об этом. Судя по увечьям, его жестоко пытали, стараясь наверняка выяснить, кто звонил в милицию. И, похоже, Сквозняков признался. Сказал, что это он предал Григорьева. И тот без сожаления убил своего бывшего друга.
Глава 36
Чертовщина, преследовавшая Ефимовых на отдыхе, прекратилась, едва они вернулись домой. Но что это значило по сравнению с чудовищным убийством Олега! О смерти Сквознякова Виктор узнал уже в Москве. Они прилетели буквально на следующий день после похорон. И он и Вера были в шоке. Ведь они много лет знали Олега, он был единственным человеком из их детства, с которым Ефимовы поддерживали отношения. А у Виктора к скорби добавлялся страх за собственную жизнь. Ему почему-то вспомнился рассказа Олега о нелепых случаях в зоопарке. Они чем-то напоминали Виктору происшествия, приключившиеся на Багамах и в Сочи. Не ждет ли и его столь же кошмарный финал?
Несмотря на горе и страхи, Ефимовы решили отметить годовщину свадьбы. Была у них такая хорошая традиция, и не хотелось ее прерывать. Заказали в ресторане столик, сплавили Алину родителям Веры и пошли.
Годовщина выпала на будний день, поэтому зал ресторана был заполнен лишь наполовину. Музыканты еще не появились на сцене, и Виктор мог, не надрываясь, произнести тост за их дружную семью. Он наговорил много красивых слов, и Вера даже немного растрогалась, подумала, укоряя себя: «Вон он у меня какой хороший, внимательный! Какие искренние чувства ко мне испытывает! А я слишком холодно к нему отношусь, все не могу забыть того, другого».
Она ласково улыбнулась и сказала, пытаясь выглядеть убедительной:
