Я оставляю Энди и поднимаюсь наверх. Через окно видно, что Каллиопа уже вышла из комнаты Крикета. Он ходит туда-сюда.
Дыра в ткани точно насмешка над всеми моими стараниями. Роскошная, бледно-голубая ткань, разложенная на рабочем столе, потеряла блеск. Но пока все такая же мягкая. И это дает надежду, что все будет хорошо.
Я решаю исправить ситуацию за оставшуюся ночь.
– Сегодня все должно засверкать, – заявляю я.
Райская Бетси наклоняет голову, прислушиваясь. Я прикрепляю к своему парику сверкающую заколку. На мне расшитое пайетками бальное платье, укороченное до мини, джинсовая куртка с заклепками в стиле Дэвида Боуи и сверкающие накладные ресницы. Я чешу Бетси за ухом, а потом мы вместе выходим из комнаты. На лестнице мы натыкаемся на Энди с корзиной постиранного белья в руках.
– Мои глаза! – восклицает он. – Этот блеск!
– Как смешно! – фыркаю я громко.
– Ты похожа на дискотечный шар.
Я с улыбкой прохожу мимо:
– Приму это как комплимент.
– Во сколько Макс привезет тебя домой? – кричит мне вслед Энди.
– Поздно!
Натан уже ждет меня у подножия лестницы:
– Можно поконкретнее, Долорес? Нам было бы гораздо удобнее знать точное время.
– У тебя волосы вьются.
Я откладываю сумочку в сторону, чтобы поправить прическу. Волосы у нас с Натаном одинаковые – густые, русые, со странными завитками на лбу. Ни у кого даже сомнений не возникает, что мы родственники. А еще у нас одинаково большие карие глаза и детская улыбка. Если, конечно, мы позволяем себе улыбнуться. Энди худее Натана и стрижет свои преждевременно поседевшие волосы под ежик. Однако, несмотря на волосы и разницу в девять лет, каждый на этой планете считает, будто он моложе Натана, потому что Энди из тех людей, которые постоянно улыбаются. И еще он носит смешные футболки.
– Когда? – повторяет Натан.
– Мм… сейчас четыре?
– Пять тридцать. Надеюсь, ты придешь вовремя.
Я вздыхаю:
– Да, пап.
– И не забудь про три проверочных телефонных звонка.
– Да, пап.
Не знаю, чем я заслужила таких строгих родителей. Должно быть, в прошлой жизни я была дьяволом во плоти. Потому что на Нору я совсем не похожа.
Натан вернулся домой заполночь. Очевидно, замок на двери сменили из-за того, что Нора вовремя не заплатила арендную плату, и она закатила скандал, разбив окно соседским стулом, чтобы проникнуть внутрь. Натан собирается съездить сегодня к ее арендодателю и обсудить произошедшее. Ну и ситуацию с разбитым окном в том числе.
– Что ж, хорошо, – кивает отец. – Приятного тебе вечера. Не делай того, чего бы не сделал я.
Выходя из двери, я слышу голос Энди:
– Милый, это не сработает, ты ведь гей.
Я смеюсь все дорогу. Мои тяжелые ботинки, украшенные блестящими розовыми завитками в тон парика, оставляют на тротуаре мерцающие пыльные следы.
– Ты похожа на падающую звезду, – раздается с соседнего крыльца. – Такая же сияющая.
Моя радость мгновенно гаснет.
Крикет сбегает по ступенькам и идет рядом со мной.
– Куда-то собираешься? – спрашивает он. – Выглядишь клево. Просто блестяще. Хотя это я уже говорил, да?
– Именно так, спасибо. Собираюсь уйти на несколько часов. – Парень не заслужил правды или подробных объяснений, однако я тут же чувствую укол совести за подобные мысли и добавляю, слегка пожав плечами: – Возможно, заскочу в «Амебу Рекордс».
Как Крикету удается вызывать во мне чувство вины? Я не делаю ничего плохого. Ничего ему не должна. Я качаю головой – скорее обращаясь к самой себе, чем к нему, – и сворачиваю к автобусной остановке.
– Увидимся, – бросаю я на прощание.
Мы с Максом встречаемся в Аппер-Хай. Он не может меня подвезти, потому что готовит сюрприз. Сюрприз! Не представляю, что это будет. Да хоть автомат с жвачкой! Достаточно самого факта, что у меня есть парень, устраивающий мне сюрпризы.
Взгляд Крикета обжигает мне шею. Честно говоря, мне очень интересно, почему он не следует за мной.
Я оборачиваюсь:
– Что сегодня делаешь?
Крикет делает три шага в мою сторону:
– Ничего.
Мне снова становится не по себе.
– А.
Парень потирает щеку, и я читаю надпись на его руке, которая гласит: CARPE DIEM
[21]. Как раз в тему.
– Я хочу сказать, мне нужно выполнить кое-какую домашнюю работу. Но это не займет много времени. Может, часок. Всего один час. Максимум два.
– Ясно. Домашняя работа…
Я уже собираюсь выдать еще одну бессмысленную фразу, как вдруг слышу звук подъезжающего автобуса.
– Это мой! – уже на бегу выкрикиваю я.
Крикет что-то кричит в ответ, но я ничего не слышу за скрипом пыхтящего у обочины автобуса. Я занимаю место рядом с худой женщиной в платье с восточным узором. В руках у нее «Тибетская книга мертвых».
А потом бросаю взгляд в окно. Крикет по-прежнему смотрит на меня. Наши взгляды встречаются, и на этот раз парень застенчиво улыбается мне. И сама не зная почему, я улыбаюсь в ответ.
– Ооо! – восклицает моя соседка. – Ты сияешь.
Глава восьмая
Лучше бы это был автомат со жвачкой.
– Он пригодится нам для концертов, – говорит Макс, жестикулируя больше, чем нужно. – Ты же знаешь, как неудобно грузить вещи в три отдельные машины. А уж припарковать их в этом городе просто невозможно.
– Точно! Великолепно! Просто класс!
Это грузовик. Макс купил грузовик. Большой, белый и… Просто грузовик. В любом случае, это не «шевроле-импала» 64-го года выпуска. Мой парень продал свою машину, чтобы купить грузовик.
А теперь ходит вокруг, восхищаясь… Чем? Большой вместимостью?
– Ты же знаешь, мы собирались отправиться в тур по побережью. Крейг знает кое-каких парней в Портленде, а Джонни – в Лос-Анджелесе. Это именно то, что нам нужно. Мы можем отправляться прямо сейчас.
– Турне! Bay! Круто!
ТУРНЕ. Долгая разлука с Максом, знойные красотки в облегающей одежде, флиртующие с моим бойфрендом в разных городах, постоянные напоминания о своем существовании… ТУРНЕ!
Макс замолкает.
– Лола.
– Хм…
– Ты ведешь себя как все девчонки. Говоришь, что счастлива, хотя на самом деле нет.
Макс скрещивает руки на груди. С его татуированных локтей на меня обвиняюще смотрят пауки.
