— Не хочешь подержать? — Яна с явной неохотой отводит взгляд от своей ноши и с улыбкой смотрит на меня.
— Лучше не стоит. Боюсь уронить.
Намек на разочарование на долю секунды проступает на ее лице и исчезает. Наверное, несложно было ненадолго взять его на руки, но я не хочу загонять себя в рамки фальшивого поведения. То, что я хочу быть с ней, означает, что я хочу быть с ней, и не подразумевает с регулярностью наступать себе на яйца.
— Андрей единственный, кто не пал к ногам Матвея, — жена Сергея осторожно забирает у Яны сына, и, хотя она улыбается, в ее словах угадывается завуалированный упрек.
Меня он ничуть не коробит: естественно, что она обожает своего ребенка, и ей наверняка сложно понять, как кто-то может не разделять ее чувств. К счастью, к общественному порицанию у меня давно выработался иммунитет. Полезная штука, кстати, — во многих смыслах развязывает руки. Оглядывайся я на чужое мнение и советы — хер бы чего добился.
— Сколько себя помню, моего папу никогда не интересовали чужие дети, — подает голос Яна. На губах вежливая улыбка, в глазах светится решимость. — Но о лучшем отце я и мечтать не могла.
Серега прячет улыбку за бокалом, и я следую его примеру. Заступается за меня, пусть даже и веского повода для этого нет. И это мне тоже в ней нравится. Что не задумываясь выбирает мою сторону. Надеюсь, что у жены Сергея не возникнет желания возражать, потому что, уверен, Яна за словом в карман не полезет.
— Да и я сама детьми не бредила, пока Матвей не родился, — примирительно говорит Юля, покачивая сына на руках. — А сейчас смотрю на него и думаю: как я без него жила?
И я снова ловлю себя на мысли, что, хотя она говорит это на сто процентов искренне, в моих глазах подобная зарисовка равносильна походу в театр. Все вокруг красиво: костюмы, декорации, интерьер, но смотришь на происходящее и думаешь лишь об антракте. Антракт в моем случае не бутерброды с икрой и коньяк, а вернуться в отель с Яной, раздеть ее и заняться сексом. Я испытываю неистребимый голод по ней, который усиливается с каждой минутой. Может, во мне говорит выпитый алкоголь, но, скорее, это ее близость, подпитываемая ощущением, что девочка Яна моя во всех смыслах. Я в женскую преданность не сильно верю: у них голова по-другому устроена, в отличие от мужской. Там, где нужно, — прогнутся, где удобнее, — стерпят, прикрывшись мудростью, нависнет угроза благополучию — обманут. Много раз был тому свидетелем. Но Яне я доверяю полностью — так мне опыт и интуиция подсказывают. Откуда-то есть уверенность, что она всегда выберет меня. Было бы по-другому, нас бы здесь не было. Если уж жизнь свою почти сорокалетнюю перехреначить, то лишь ради той, кто не сомневаясь подаст патроны.
— Андрей, — Яна осторожно касается моего плеча и смотрит нерешительно, словно спрашивая: ничего, что я тебя при твоих друзьях трогаю? Я кладу руку ей на ногу и тяну к себе, чтобы больше не сомневалась. Она улыбается и, наклонившись, гладит шею.
— У меня вылет рано. У твоих друзей хорошо, но, может, вернемся в отель?
А вот и антракт. Читает мои мысли.
Мы с Серегой допиваем виски, пока Юля делится с Яной впечатлениями о проживании в Лондоне, после чего прощаемся и выходим к ожидающему нас такси.
— Твои друзья очень приятные. А правда, что жена Сергея была невестой его сына?
Не знаю, откуда Яне это известно, но обсуждать щекотливую ситуацию в семье Молотовых кажется неправильным. Пусть ее любопытство объяснимо, Серегина жизнь касается его одного.
— Я стараюсь в это не лезть, — помогаю Яне сесть в салон и залезаю за ней следом. — Не жалеешь, что поехала со мной?
— Нет! — она выпаливает это так быстро и громко, что снова вызывает улыбку. Мне нравится она такой: искренней, импульсивной, не прячущей эмоции. — Было приятно провести с тобой время.
Я опускаю ладонь ей на колено, прикрытое платьем, и сжимаю, в ответ Яна тянется ко мне губами. Они мягкие и пахнут карамелью, влажный язык проникает мне в рот. Ее дыхание утяжеляется, и член неумолимо встает. Яна прижимается ко мне всем телом, горячая и дрожащая от нетерпения, и меня несет. Я сажаю ее себе на колени, мну ее задницу, сосу ее губы, и только остатки здравого смысла заставляют меня перехватить руку Яны, когда она пытается расстегнуть молнию на моих брюках. Мне тридцать восемь. Тридцать восемь, блядь. Через несколько часов у меня самолет до Москвы, где мне предстоит, пожалуй, самый сложный разговор в моей жизни, а все, о чем я могу думать, как хочу стянуть с нее белье и трахнуть в салоне лондонского такси.
24
Андрей
В Москву я прилетаю ранним утром — проблем со сном в самолете у меня нет, поэтому домой заезжаю лишь для того, чтобы переодеться, и сразу направляюсь в офис. Дорогой звонит Яна, отчитывается, что села в самолет и водитель Семена встретит. Ее рейс на несколько часов позже моего, поэтому она благополучно досыпала у меня в номере.
— С возвращением, Андрей Вячеславович, — секретарша поднимается из-за стойки приемной и застывает в ожидании распоряжений.
— Доброе утро, Кир. Мне кофе и потом Колпашникову в кабинет. Галич у себя?
— Семена Ефремовича на месте нет.
— Ладно. Тогда Колпашникову и кофе.
Я закрываюсь в кабинете и открываю ноутбук. Сначала разделаюсь с плановым совещанием, а потом буду решать с Семеном. Разговор сложный выйдет, в этом я не сомневаюсь, но волнения и в помине нет. Бесполезная это эмоция. Сомнений относительно предстоящей беседы не имею — она так или иначе должна состояться, юлить или оправданий себе придумывать тоже не намерен, а результат уж каким будет. Я от Яны в стороне держаться пробовал — в том, что не старался, себя упрекнуть не могу. Сделал все, что мог. И она пятнадцать лет куклу хранила. Все же, блядь, не без причины. Когда отдаешь себе отчет в том, чего хочешь, все становится просто. Она мне нужна, без нее никак, и с ее стороны это взаимно. Так что нет, ни волнения, ни сомнений не испытываю. Наоборот, хочу, чтобы разговор с Семеном поскорее произошел и не было недосказанностей.
Бухгалтерские отчеты по «Хлеб&Соль» не впечатляют. По намеченному графику на окупаемость мы должны выйти через полтора года, а с такими цифрами этого не произойдет и за два. Поэтому я назначаю встречу Наде, чтобы обсудить дальнейшую стратегию продвижения и заодно пояснить, что наши еженедельные секс-свидания подошли к концу.
— С возвращением, Андрей, — Надя кладет руки мне на плечи и касается губами щеки. — Откуда такая срочность? Ради тебя мне пришлось отменить встречу с другим заказчиком.
— Очевидно, он не так важен, иначе бы не отменила.
Я отодвигаю для нее стул и делаю знак официанту, чтобы принял заказ. Надя профессиональным чутьем угадывает мое настроение и попыток делового заигрывания больше не предпринимает. Лицо становится серьезным, взгляд цепким.
— Я сегодня смотрел отчеты по прибыли. Очевидно, что-то вы с Кравцовой делаете не так, потому что прогнозируемых цифр я не вижу.
