Мужчина откладывает меню, откидывается на спинку дивана. Наши взгляды встречаются всего на долю секунды, но и этого хватает, чтобы я приняла решение. Если уж следовать задуманному плану, то целью стоит выбирать лучшее. Мне больше не нужен Марат. Мне нужен он.
2
— Я с Меликом позавчера встречался, — Марат выпускает из рук нож и вилку, и они с небрежным звяканьем ударяются о края тарелки. — Сказал, что через него с армянами вопрос решить не получится. Надо кого-то другого искать.
Нахмурившись, мужчина отпивает кофе из крошечной разноцветной чашки и кивает. Мне кажется, ему не нравится то, что я становлюсь свидетельницей этого разговора, но вида он, тем не менее, не подает.
Марат откидывается на спинку дивана, его рука вновь оказывается за мной, большой палец гладит шею.
— Заскучала, красавица?
Я сдержанно улыбаюсь и кручу головой, мол, нет, не заскучала. Терпеть его прикосновения у меня нет больше надобности, поэтому я тянусь за сумкой, и поставив ее на колени, начинаю в ней деловито копаться. Булат не должен думать, что у нас с его другом что-то большее, чем просто ужин.
Когда я по второму разу перебираю нехитрое содержимое сумки, у Марата звонит телефон. Рука на изголовье дивана исчезает, он принимает вызов, громко смеётся.
— Выйду покурить, — негромко сообщает Булат, поднимаясь. Говорит он это не мне, а другу.
Я провожаю взглядом плечистую фигуру и принимаю очередное молниеносное решение. На раздумья у меня времени нет. Нужно действовать.
— Нет, Баш, завтра не получится, — расслабленно закинув ногу на ногу, Марат растягивает губы в улыбке и трет подбородок. — Выходные, сам понимаешь. Качу в Одинцово. Давай в понедельник увидимся…
Я незаметно поправляю вырез платья, трогаю его за колено и говорю шепотом:
— Отойду в туалет.
Марат утвердительно кивает, его ладонь гладит мое бедро, когда я протискиваюсь между ним и столом. Это можно потерпеть. Он, в конце концов, платит за мой ужин.
Лучше и впрямь для начала заглянуть в туалет: поправить волосы, подкрасить губы, но у меня мало времени. Улыбнувшись администраторше, я мельком оцениваю свое отражение в зеркале и наваливаюсь на массивную дверь.
Булат стоит справа от входа. Сигарета зажата во рту, смотрит в телефон. Он высокий, гораздо выше Марата. Да, это правильный выбор.
Я в последний раз поправляю волосы и шагаю к нему. Хорошо, что рядом никого нет. Сегодня все играет мне на руку.
Заслышав стук каблуков, он отрывается от экрана, и наши взгляды встречаются.
— Захотелось подышать, — поясняю свое внезапное появление и глазами указываю на тлеющий ободок его сигареты. — Угостишь?
Мужчина за секунду оглядывает меня с ног до головы и, не меняя выражения лица, лезет в карман брюк и извлекает оттуда черную пачку. Выверенным движением ударяет по ней, молча протягивает мне.
Я выуживаю сигарету двумя пальцами, стараясь делать это изящно. Подношу ее к губам и, сфокусировавшись на его лице, слегка поднимаю брови:
— Прикуришь?
Свеча одноразовой зажигалки оказывается перед моими глазами, я бережно макаю в нее сигаретный кончик и затягиваюсь. Горький густой дым проникает в легкие, за мгновение разъедает их, заставляя меня поперхнуться.
— Крепкие, — я изо всех сил пытаюсь не закашляться, но в уголках глаз все равно выступают слезы.
Не вынимая сигареты изо рта, Булат молча затягивается, и я тоже следую его примеру. От новой порции никотина начинает плыть голова, а желудок неприятно сжимается, но останавливаться я не планирую.
— Они не крепкие, — он перехватывает мои пальцы до того, как я успеваю сделать следующую затяжку, выдергивает из них окурок и швыряет его в урну. — Курением можно было впечатлить лет пятнадцать назад, но никак не сейчас. То, что ты не умеешь этого делать — тебе только в плюс.
Я даю себе пару секунд, чтобы оправиться от очередного поражения. Да, он не Марат. С ним приемы, подсмотренные мной в голливудских мелодрамах, не проходят.
— Я собиралась из вежливости составить тебе компанию.
— У тебя уже есть компания на вечер.
Даже отлично, что он это сказал. Теперь я могу ненавязчиво прояснить ситуацию.
— Мы с Маратом познакомились только вчера. Он предложил встретится, мне было скучно, и я согласилась.
Булат отрывает сигарету от губ, стряхивает пепел и смотрит на меня. На этот раз он делает это совсем не расслабленно, а требовательно.
— А ко мне ты для чего вышла?
Я даю себе секунду, чтобы осмыслить то, что я собираюсь сказать. Юлить и заигрывать с ним не имеет смысла — для этого у меня слишком мало времени, а он слишком умен и наблюдателен. За столом он смотрел на меня, и я уверена, что ему понравилась. Проще выложить на стол все карты. Что я потеряю, если не выгорит? С минуту на минуту он уедет, и у меня не будет второго шанса.
— Я хочу стать твоей содержанкой, — я произношу это спокойно и твердо, чтобы у него не закралось ни малейшего сомнения в серьезности моих слов. — У тебя есть деньги, кольца на пальце нет, а остальное меня не интересует.
Мужчина слегка запрокидывает голову назад, пока выпускает в воздух сизую струю дыма, после чего фокусируется на мне глазами. Если он удивлен такой прямотой, то вида не подает.
— Тебе лет сколько, девочка?
— Боишься в тюрьму загреметь? — отвечаю ему в тон. — Не бойся. Мне девятнадцать.
Булат в течение секунды изучает мое лицо, потом смотрит на грудь без попытки это скрыть, затем на ноги.
— И что, по-твоему, означает быть содержанкой?
На этот вопрос у меня есть ответ, и он тоже будет предельно честным.
— Не видеть вечно пьяного отчима и равнодушную мать. Не думать о том, где я завтра буду спать и что буду есть. Носить красивую одежду и знать, что я не хуже других.
Мужчина затягивается в последний раз и точным движением отправляет окурок в урну. Когда он снова начинает говорить, его голос звучит жестко, поучающе.
— Содержанка продает свою свободу, свою гордость и свое тело. Купивший может делать с ними все, что захочет. На твоем месте, я бы поискал другие варианты.
Если так он думает переубедить меня, то зря. Мне не требуется времени на сомнения и раздумья.
— Вчера я была на собеседовании в одном популярном ресторане. Управляющий долго рассказывал мне, какие щедрые чаевые оставляют их клиенты, и как они гордятся высоким уровнем обслуживания, а после предложил мне с ним переспать. За место официантки. Это к вопросу о продаже тела. Четыре дня назад я сбежала в Москву из дома, в котором мне долгое время было невыносимо жить, и с тех пор моя мать позвонила мне лишь раз, чтобы сказать, что я неблагодарная тварь и не смела возвращаться. Это к вопросу о никчемности свободы. Этим утром парень моей подруги, у которой я остановилась, попытался облапать меня на кухне, пока она спускалась в магазин. Я пнула ему по яйцам и все ей рассказала. Она расплакалась, а потом сообщила мне, что я больше не могу у нее ночевать. Это о гордости. Все в этом мире продается и покупается. Я знаю, что красивая, и хочу продать себя подороже.
