Мирон сдавливает мою грудь в ладонях, обхватив талию, разворачивает и, сажает к себе на колени. В зазоре приоткрывшихся век я вижу его расширенные зрачки и заострившийся рельеф скул, ощущаю жесткость эрекции у себя под бедрами. Обвиваю его шею руками, трусь об него отяжелевшей грудью, наклоняюсь ближе, целую.
— Охуенная, — выдыхает Мирон, запуская ладони под пояс моих домашних штанов. Во рту влажно от сплетения наших языков, в животе горячо, мозг плавится в огне похоти и возбуждения. Как все будет? Он смотрит?
Я не знаю, сама ли я раскачиваюсь у Мирона на бедрах или это делают его руки. Это безумие, крепнущее с каждой секундой, я не в силах остановить. Чувствую прикосновение языка к своему горлу, запрокидываю голову назад, позволяя ему спуститься к впадине шеи и ниже; всхлипываю, когда ощущаю, как Мирон тянет сосок зубами. Руслан это видит, он видит.
С каждой секундой сознание все сильнее отделяется от той реальности, где я знала, как поступать и как правильно себя вести. Здесь, в новой действительности, я лишена возможности думать, здесь главенствуют импульсы и ощущения. Я снова дезориентирована: не понимаю, как избавляюсь от штанов — возможно, их стягивает с меня Мирон или же я делаю это сама.
— На пол, малыш, — хриплый голос Мирона доносится до меня через слои нашего дыхания и моих стонов. Изображения сменяются перед глазами: пуговицы на его рубашке, матовая пряжка ремня, отглаженные стрелки брюк. Я намеренно не смотрю в сторону: знать, что нас трое, но не видеть этого, пока кажется безопаснее. Мирон расстегивает ремень, молнию я тяну сама. Мои пальцы слегка подрагивают: то ли он нетерпения, то ли от волнения. Он приподнимает бедра, спускает брюки. Его член качнувшись, прижимается к животу, одной рукой Мирон обхватывает его, другой тянет мой затылок.
— Языком.
Я его кожа нежная и горячая, запах его возбуждения подхлестывает мое собственное. Я прижимаюсь языком к его основанию, введу вверх, увлажняя слюной, как он любит, снимаю каплю смазки с головки. Хочу его видеть, поэтому открываю глаза и смотрю. Зрачки Мирона поглотили радужку, взгляд затуманен. Он заведен так же как и я. Его рука сжимает мои волосы и надавливает, погружая член мне в рот. Он ударяется в заднюю стенку горла, заставляет непроизвольно вонзить ногти в обшивку дивана и мычать. Руслан на нас смотрит.
— Рус.
Три буквы током ударяют по нервным окончаниям. Сквозь влажные звуки и гул крови я улавливаю шорох шагов и на секунду немею. Кажется, если он ко мне прикоснется — от напряжения сердце не выдержит и разлетится на ошметки. Я знаю, чувствую, что сейчас Руслан стоит за мной. Смотрит на мою спину, поясницу, разглядывает ягодицы.
Слышен рывок молнии, шорох упавшей ткани. Я царапаю член Мирона зубами, сильнее прогибаю поясницу. Да, я жажду, чтобы Руслан ко мне прикоснулся. Не мой мозг, об этом кричит мое тело.
— Сначала потрогай ее, — голос Мирона охрипший, ладонь ослабляет давление, становится ласковой, гладит мои волосы. — Будь осторожен. Это моя девочка.
Я оказываюсь совсем не готовой, когда чужие жесткие пальцы дотрагиваются до моих ягодиц и дергают полоску стрингов вниз. Из горла вылетает булькающий звук, я зажмуриваюсь. Тяжесть в животе становится нестерпимой, на внутренней поверхности бедра я чувствую тепло своего возбуждения. Сдавив член Мирона рукой, я застываю. В голове отчаянно шелестит: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Кажется, что я дрожу, а они оба это видят.
Мирон обхватывает мои скулы, заставляя посмотреть на себя, и в эту секунду внутрь меня рывком вторгаются пальцы. Я распахиваю глаза, захлебываюсь сенсацией. Впервые это делает со мной другой мужчина, не Мирон. Ощупывает меня изнутри, пробует наощупь мое возбуждение, вытягивая из меня влажные звуки. Это делает со мной Руслан.
— Хочешь, чтобы он тебя трахнул? — голос Мирона звучит низко, опасно, заражает меня похотью и ознобом.
Я не могу сказать «да», просто не нахожу в себе смелости, как не могу удерживать его взгляд, когда мой клитор ласкают пальцы другого мужчины. Закрываю глаза, открываю и снова их закрываю. Закусываю губу, но мой стон успевает просочиться в воздух под напором нового толчка.
Я вновь погружаю член Мирона в себя, всасываю, сжимаю губами, заглатываю глубже, в попытке приглушить шелест фольги и звук растягивающего латекса. Тугая горячая плоть вдавливается между половых губ, голова плывет под эхом моих «пожалуйста». Мне стыдно за то, насколько я возбуждена, за то, насколько я раскрыта перед Русланом, стыдно за то, что сейчас я бы ничего не хотела менять. Его член вонзается в меня до основания, я чувствую это по острой вспышке внутри себя, по тому, как его бедра со звонким шлепком впаиваются в мои ягодицы. В уголках обильнее собираются влага, в ушах звучит мой собственный стон, шумный выдох Мирона. Сдавленный хрип Руслана я чувствую кожей позвоночника. Руслан двигается по-чужому, его руки сжимают мои ягодицы по-чужому — до острой боли, до будущих гематом. Теперь даже эта параллельная реальность путается и сбивается. Как и в прошлый раз я теряюсь в ощущениях: перестаю понимать, откуда берут источник искры, пробивающие каждую клетку моего тела: оттого, что Мирон двигается у меня во рту, либо это Руслан, безжалостно вбивающийся в меня сзади. Его движения точные, каждое из них одинаково глубокое, всегда до предела.
— Кончишь? — Мирон перехватывает мою шею, заставляя выпустить себя изо рта. Его скулы напряжены, между бровей залегла глубокая складка. Я моргаю, но не в силах оторвать от него глаз, пока внутри меня с каждой секундой разрастается буря. «Еще. Еще. Еще» стучит в висках. Не исключено, что я говорю это вслух.
Непрекращающиеся толчки, шлепки плоти по клитору и то, как Мирон на меня смотрит, формирует ядерную смесь, которая взрывается секундами позже. Я истекаю, содрогаюсь, кричу, но не получаю пощады. Руслан не останавливается, не замедляется, продолжая методично терзать меня изнутри, и посреди стихающей бури я чувствую укол призрачного страха. С Мироном все происходит по-другому.
— Рус, хватит, — доносится резкий голос Мирона. — Тати надо передохнуть до спальни.
Глава 23
— Все хорошо? — губы Мирона задевают мои, ладони гладят ягодицы. Я заставляю себя открыть глаза: мы в нашей спальне. Я, Мирон и Руслан. На тумбочке горит прикроватный светильник — потолочные лампы выключены, чему я рада. Сейчас так комфортнее.
Я киваю, и он снова меня целует. Сейчас это поцелуй — концентрированный секс: он влажный, голодный, жадный. Шероховатость ткани, прижатых к моим бедрам, сменяется жаром кожи — Мирон снял брюки. Его пальцы ощупывают мою поясницу, вздохи обжигают мою гортань, ногти царапают ягодицы. Его голод вновь инфицирует меня — я наощупь расстегиваю пуговицы на его рубашке, жадно прижимаюсь грудью к обнажившейся коже, трусь об нее, желая облегчить тяжесть в сосках.
Мне не удается услышать шаги позади себя — их скрадывает ворс ковра, а потому новое касание, как и чужой запах, заставляет распахнуть глаза. Жесткая ладонь касается моего крестца, тянется вверх, прослеживает позвоночник. Руслан. Разгоряченное тело прижимается к моей спине, эрекция задевает мое бедро. Сейчас мы втроем выходим на другой уровень, и это знание провоцирует новый приступ волнения.
