Мирон отпускает мою руку. Лишь когда это происходит, я понимаю, как сильно он ее сжимал. Нужно что-то сказать, но подходящих слов не находится, и даже неподходящие улетучились.
Его зрачки расширены, скулы стянуты напряжением. Вместо разговоров хочется к нему прижаться, но сейчас мне страшно упереться в стену.
Он, как и обычно, оказывается смелее. Обнимает меня обеими руками, тянет к себе, целует самозабвенно, глубоко. Утешает, вселяет уверенность, просит прощения, стирает воспоминания, ищет успокоение. Сейчас мы два донора с редкой группой крови, единственные, в чьих силах друг друга спасти.
И ему и мне требуется несколько секунд, чтобы отдышаться. Сердце все еще гулко стучит, но сейчас по-другому поводу. Горячо, радостно, с облегчением. Потому что пришла уверенность, что мы по-прежнему шагаем вперед.
— IELTS… — повторяет Мирон, вновь беря меня за руку. — Мой давно просрочен. Тоже сдам с тобой.
Я плотнее прижимаюсь к его плечу и трусь щекой о рубашку.
— Тогда у тебя меньше трех месяцев на подготовку.
— Придется тебе меня подучить.
Глава 51
Пять месяцев спустя
— Костя так впечатлился твоим днем рождения, если решил выбрать тот же караоке-бар?
— У тебя будет возможность спросить, — усмехается Мирон, помогая мне выйти из машины. — Например, когда будем вручать подарок.
В заполненный гостями зал мы входим в привычной позе: я прижимаюсь к его плечу, его рука удерживает мою талию. Первые месяцы мне было сложно появляться в компании друзей Мирона. Несмотря на все мои установки проявлять стойкость и равнодушие, я не могла перестать думать о том, что все они знают. Что за спиной осуждают меня и сочувствуют Мирону.
Со временем это чувство стало отступать. Никто не выказывал мне явной антипатии, не шептался за спиной, и даже Алина в редкие моменты, когда мы оставались наедине, не пыталась бросить в глаза едкую правду.
Парадоксально, но когда я утвердилась в мысли, что частью этой компании мне не стать, что изводить себя по этому поводу не имеет смысла, и у меня есть Лена и Ксюша, мне вдруг перестало казаться, что меня не принимают. На деле все были со мной приветливы, улыбались мне немногим меньше, чем другим девушками в компании. Возможно, в этом есть заслуга Мирона, а возможно, я просто отпустила свои страхи.
— Margiela? — Алина кивает на мое платье. — Радмила позавчера его мерила. Хорошо, что я ее отговорила — у нее бы истерика случилась.
Приветливы все, кроме Алины. Она остается верной себе.
— Как Карловы Вары?
Алина снисходительно фыркает.
— Это же Чехия. Что там может быть интересного. К тому же, я ездила с родителями.
Повисает пауза. Мне хочется поддержать с ней беседу, но я не знаю, о чем говорить.
Моим поискам темы для беседы не суждено затянуться. Алина опивает вино и, глядя поверх моего лба, начинает говорить сама.
— Только в кино все бывает справедливо: героиня терпеливо ждет своего принца, и он рано или поздно к ней приезжает. Я его два года как собака на привязи жду, а он в итоге все равно выбирает тебя. После всего. При том, что я больше ему подхожу и наши родители прыгали бы от счастья, если мы были вместе.
Наверное, в чем-то она права, и это действительно несправедливо. За все время, что мы знакомы, я ни разу не видела Алину с парнем. И я не сомневаюсь в том, что она бы его ценила, и что союз Сафроновы-Велес осчастливил бы многих. Но он полюбил именно меня, и этому я эгоистично рада. Потому что я тоже люблю его.
— Ты обязательно кого-нибудь встретишь.
Алина закатывает глаза.
— Боже, да не нужна мне твоя жалость. У меня с самооценкой проблем нет. Вон хоть Марика поманю или Костяна — тут же прибегут.
Да, пожалуй, за Алину беспокоиться точно не стоит. Все у нее будет хорошо.
Развернувшись, я ищу глазами Мирона и нахожу его на противоположном конце зала в компании Сергея и Марьяна. Он ловит мой взгляд, подмигивает, подзывает к себе.
— Они сейчас начнут сосаться, — шутливо комментирует Марьян, когда Мирон обнимает меня за талию. — Серж, пошли за бухлом. Пусть детишки полижутся.
Мирон провожает их взглядом, после чего разворачивает меня к себе и переплетает наши пальцы.
— У тебя в компании ужасная репутация, — со смехом тянусь к его губам. — Распугал всех своих друзей.
— От Марика хрен отделаешься, — бормочет Мирон сквозь поцелуй.
Голова начинает немного кружится от его напора и выпитого вина, а потому я не сразу понимаю, что в его движениях меня настораживает. Мирон отпускает меня, отстраняется, смотрит с улыбкой. Я машинально опускаю глаза вниз, разглядываю свою ладонь. Вернее, безымянный палец, на котором до сих пор ощущается теплое жжение и на котором надето кольцо.
Я пытаюсь вздохнуть, моргаю. Перевожу взгляд на Мирона и снова опускаю вниз. Мысли капают как тягучий воск. Правая рука. Безымянный палец. Красивый бриллиант.
— В общем, я все перепутал, — долетает сквозь нарастающие удары сердца его голос. — Но так, по-моему, круче.
Я снова моргаю и ошарашенно смотрю вниз. Мирон опустился на одно колено. Глаза серьезные, но широко улыбается. Эта поза совсем не его. И стиль не его. Он, скорее, предложил мне выйти замуж в постели после двухчасового секса, чем здесь, на дне рождении Кости, и на глазах у друзей.
— Замуж выйдешь за меня, Тати? Ты, вроде, когда-то хотела.
— Ты это ради меня, да? — мой голос предательски скрипит, и я никак не могу перестать моргать.
— Сфоткайте кто-нибудь, — долетает откуда-то издалека возбужденный голос Марьяна. — Я свой телефон куда-то проебал.
— Я выйду. Встань, пожалуйста. Все вокруг смотрят…
Мирон встает, улыбается еще шире.
— Ты же знаешь, что на остальных мне наплевать.
Конец
