– Спасибо, – поблагодарив свою невольную сообщницу, припустила вперед, к ожидающей меня свободе.
Глава 6
Уже позже, сидя в купе неторопливо постукивающего колесами поезда, с трудом могла поверить в то, что у меня все получилось.
Удивительно. Никогда не замечала за собой такой склонности к авантюризму!
Вот правильно баба Катя говорила, что я еще та шкатулка с сюрпризом. «Ой, Маруся, столько в тебе всего запрятано! Сама не знаешь, когда что вылезет! – авторитетно заявляла она и тут же невинно добавляла: – Федька-то твой ангелом тебя считает. Ох, ошибается».
Помню, я тогда обижалась на своенравную бабулю, а выходит, права она оказалась. Вон. Вылезло.
Невольно вернулась мыслями к тому моменту, как, выскочив из двора, оказалась на оживленной улице. Я тогда словно пьяная была. Такой кураж в крови бродил! Реально себя героиней боевика ощущала.
Вспомнила стоянку такси, темноволосых джигитов, наперебой предлагающих свои услуги, отчаянные глаза невысокого парня, с широкой улыбкой распахнувшего передо мной дверь своей «ласточки».
И поездку до одного из ближайших городов, и бешеную скорость, с которой таксист гнал машину, и его веселые шутки…
Повезло мне. Вот, стопудово, повезло. Рафик – джигит, который вызвался доставить меня до места назначения в «лючшем виде», вообще оказался человеком-находкой! Он не только домчал меня до вокзала за полтора часа, но и помог «договориться» насчет билета, и вещи до купе донес, и с проводником поговорил, чтобы тот не обижал «такой красивый дэвушка»!
В общем, взял на себя все проблемы, и теперь я спокойно сидела на нижней полке, смотрела в окно и пыталась перевести дух.
Да уж. Интересная вышла поездочка на море. Что называется – встряхнулась, так встряхнулась!
Ох, Машка, надо поосторожнее формулировать желания, а то, мало ли? Вон, когда сюда ехала, загадывала, что жизнь изменить хочу, себя поменять. Поменяла. Чуть ли не в приключенческий боевик попала!
Не, хватит. Пора завязывать с этими желаниями! Ну их. Вернусь домой, выйду на работу и заживу своей обычной, скучной и размеренной жизнью. Без жгучих страстей, сногсшибательного секса и прочей атрибутики женских романов.
На этой жизнеутверждающей ноте я и решила остановиться. И лишь ночью, проворочавшись несколько часов без сна, все же позволила себе вспомнить горячие объятия Руса и хоть немного погрезить о том, как все сложилось бы, если бы…
Впрочем, эту маленькую слабость я могла себе позволить. Женщина я, или нет?
***
Утро выдалось пасмурным.
Ничто не напоминало о ярких красках оставшегося позади побережья. Низкие тучи хмуро висели за окном, люди кутались в плащи, деревья желтели уныло обвисшими листьями, а ветер гонял по перрону бумажные обрывки и фантики от конфет.
– Давно стоим? – спросила у неразговорчивого пожилого соседа.
За вчерашний вечер он не произнес ни слова, лишь изредка косился на меня и недовольно поджимал губы.
– Да полчаса уже, – неохотно ответил мужчина. – Вагоны подцепляют. Еще минут пять – и поедем.
Он потянул к себе пакет с пирожками, неторопливо раскрыл его и принялся есть.
Мой желудок обиженно заурчал. Запахи, витающие в купе, заставили вспомнить, что, со вчерашнего обеда, кроме кофе, перехваченного на вокзале, во рту ничего больше не было.
М-да. И денег, как назло, почти не осталось. Съездила Машенька в отпуск. Отдохнула. Всю отложенную заначку ухнула на «позитивные перемены»! А ведь такие грандиозные планы были! Целый год копила, а профукала за неделю.
Ладно. Выкручусь. В первый раз, что ли?
Умывшись и приведя себя в порядок, заказала у проводника чаю и принялась медленно пить, растягивая удовольствие.
– Будешь? – сосед неожиданно подвинул ко мне пакет. – Или ты тоже на этих бесконечных диетах сидишь? Вы же сейчас все на них помешаны. Жареного не едите, мучного на дух не переносите…
– Буду, спасибо, – не дожидаясь, пока он закончит свою мысль, цапнула пирожок и быстренько потянула его к себе.
А то мало ли? Вдруг еще неожиданно подобревший попутчик передумает?
– Да? Ну, ешь. А то, смотрю, вчера весь день без еды просидела, я уж думал, ты из этих, что на диетах вечно, – уже более добродушно пробормотал дядечка. – У меня внучка вон… В чем душа держится, а все – я толстая, я толстая! Жена такие пироги печет! И шанежки. И рыбники. А эта дуреха не ест ничего, поправиться боится! Ругается на нас, что мешаем ей красивой быть. Обижается.
– А сколько внучке лет?
– Весной семнадцать стукнуло.
– А-а, так ей сейчас мальчикам нравиться хочется, а уверенности в себе еще нет. Вы не обращайте внимания, чуть повзрослеет, поймет, что неправа была. Еще не раз бабушкины пироги вспомнит. Вкусно, кстати. Это жена ваша пекла?
– Она, – довольно улыбнулся сосед. – Ниночка у меня искусница! Смолоду печет. Такие застолья раньше устраивала! Всей семьей собирались. И соседи приходили, и родственники, у нас дом всегда хлебосольным был. Все на аромат выпечки шли! А сейчас… Поразъехались, поразлетелись. Старший, вон, на юга подался, обжился тут. Младшенький в Москве, – он замолчал, словно запнувшись, и добавил: – А дочка погибла. Давно уже. Молодая была. Вот, Иринка после нее осталась. С нами живет. Я их с Ниночкой к старшему на неделю отвез, а сам – домой. Хозяйство у нас там, надолго не бросишь. Да ты бери еще пирожки-то! Мне Ниночка столько с собой положила, что не съем один, угощайся.
Я не заставила себя долго упрашивать.
Под чай и пирожки время полетело незаметно, и мы с соседом уже вовсю обсуждали и политику, и цены на бензин, и методы воспитания молодежи.
Моя привычка быстро сходиться с людьми и тут сыграла свою роль.
Василий Ильич оказался человеком основательным. И накормил, и от неприятных мыслей помог отвлечься, да и интересными историями побаловал. Об оборотнях.
Да-да! К вечеру, у нас с ним совсем уж задушевные беседы пошли, вот и свернули, в итоге, на всякую чертовщину.
– Ты, Маша, можешь не верить, – попивая очередную кружку травяного чая, рассуждал сосед. – Да только видел я их. Сам, своими глазами, – он отложил в сторону пирожок и устроился поудобнее. – У нас за деревней поселок элитный есть. Со шлагбаумом там, с охраной – ну, как сейчас полагается. Чтобы посторонние, значит, нос свой не совали. А за поселком – лес. Старый, дремучий, на несколько километров тянется. Места там такие гиблые встречаются, что и днем света солнечного не видно. Наши-то особо вглубь не заходят, заблудиться боятся. Ну а я ж сызмальства все окрестности облазил, батя у меня лесничим был, так мы с ним наш участок на пару обходили. Вот лет десять назад и пошел я на дальнюю заимку. Там грибов всегда – тьма, хоть косой коси! Ниночка моя собралась пироги с грибами печь, тесто поставила и меня приспособила: – «Сходи, говорит, Вася, за лесным мясцом». Это мы так грибы называем. Ну я, знамо дело, собрался, палку взял, да и пошел. Пока за деревню вышел, пока мимо элитного поселка круг дал, светать стало. И вижу я, как у крайних домов народ собирается. А мы своих богатых соседей, надо сказать, не часто видели. Так, дорогие машины уезжают-приезжают, а кто в них сидит, разве разберешь? Они же все затонированные. Ну а тут, значит, смотрю, целая толпа мужчин – и молодые, и в возрасте. И такое меня любопытство разобрало! Чего, думаю, они там спозаранку делают? Ну и затаился за березничком, понаблюдать решил. А те раздеваться стали, догола прямо. Меня аж оторопь взяла. На дворе – погода промозглая, сырость, а они нагишом! Разделись, значит, и тут… Я глазам своим не поверил! Бац – и на месте людей волчья стая стоит! Да все зверюги здоровенные, куда больше обычных волков будут! Наших-то я хорошо знаю, низкорослые они, худые, а эти… Как представил я, что оборотни сейчас в лес рванут, так душа в пятки и ушла. Ох и бежал же я, Маша! Очнулся, когда посреди болота оказался, за пару километров от деревни. Обратно полдня добирался. Ниночка моя чуть с ума не сошла, испереживалась вся. Уехали мы оттуда. Дом продали, хозяйство, и подались к Москве поближе. Пусть и воздух не такой чистый, и народу побольше, да оно как-то спокойнее. И внучка, опять же, подрастает. Красавица. Мало ли… У нас тогда по области девки-то пропадали. Молодые, ладные. Кто знает, где они дни свои окончили? Деды сказывали, оборотни до баб охочие, особенно в лунные ночи со своей природой совладать не могут, попадется если какая, залюбят до полусмерти, а после и загрызть могут, в зверя перекинувшись.
