– Маш, садись, подвезу, – услышала голос Федора и только потом заметила остановившуюся рядом со мной машину.
– Я на автобусе, – отказалась, с сожалением покачав головой.
– Садись, говорю, – настаивал Федька. – Мне все равно в твою сторону нужно.
Я с сомнением посмотрела на переполненную народом остановку и плотнее закуталась в палантин. Дернула ж нелегкая парадно-выходное пальто надеть! Захотелось красавишной перед партнером показаться. Ну, а что? Вдруг он надумает появиться на горизонте? Короче, пресловутое женское тщеславие в действии! А пальто-то холодное. К тому же, Рус его все равно, походу, не увидит, а мне теперь мерзнуть!
– Маш, не глупи, – продолжал уговаривать Федор. – Заболеешь же!
Этот аргумент поколебал мою решимость добираться до работы на автобусе. Болеть мне сейчас никак нельзя. Вот, совершенно.
Я нырнула в уютное тепло «Ниссана» и повернулась к Федьке.
– Поехали. Только высадишь меня, не доезжая до школы, а то полдня придется всем объяснять, что мы по-прежнему в разводе и не собираемся сходиться.
– А может, и не надо ничего объяснять, а, Маш? – тихо спросил бывший муж, перестраиваясь в средний ряд. – Неужели у нас все так плохо было? Марусь, ну, правда, хватит дуться. Возвращайся. Мне без тебя плохо. Пусто. И домой идти не хочется.
Федор произнес все это вымученно, без прежней уверенности и бравады.
Мне его и жаль было, и, одновременно, встряхнуть хотелось. О чем он говорит? Неужели не понимает, что ничего уже не вернуть? Какой смысл склеивать разбитую чашку? Все равно ведь след останется. И прежнюю красоту ей не вернешь. Получится вещь из разряда – и выкинуть жалко, и пользоваться неудобно. Вот и нашу семью – сколько ни склеивай, а как раньше уже не будет. Тем более, сейчас, когда я жду ребенка от другого.
– Федь, ты не обижайся, но, чем быстрее ты меня забудешь и начнешь новую жизнь, тем лучше, – я серьезно посмотрела на бывшего. – Ты молодой, интересный, обеспеченный. Вокруг полно красивых девушек, готовых в очередь выстроиться к такому мужчине! На твоем месте я бы не раздумывала.
– Да не нужны они мне, – дернулся Федька. – Никто не нужен, кроме тебя! Маш, ну как мне до тебя достучаться? Да, дурак был, идиот, скотина. Но я обещаю, Маш, больше – никогда! Ты только вернись!
– Никогда? – я не смогла удержаться от сарказма. – То есть, когда начальство в сауне с девочками развлекаться будет, ты деликатно выйдешь? Или когда твой разлюбезный Геннадий Валентинович решит в очередной раз расслабиться, ты скромно уйдешь домой? Не надо обещать того, чего не сможешь сделать, Федь. Прости, но в прошлый раз ты очень доходчиво объяснил мне некоторые нюансы своей работы. Да и я уже не прежняя дурочка, слепо верящая в любовь до гроба.
– Маш, ну твою же… дивизию!
Федор выругался и ударил по рулю руками.
– Почему ты такая упертая, а? Что с тобой случилось? Ты же сама всегда говорила, что любого человека можно простить!
– А я тебя давно простила, Федь, – спокойно ответила сидящему рядом бывшему. – Только возвращаться к тебе не хочу.
– Какая же ты! – не выдержал Федька. – Маш, ну неужели один проступок способен перечеркнуть годы счастливой жизни?
– Один? – я повернулась и внимательно посмотрела на бывшего мужа.
Федор моргнул и молча отвел глаза.
– Вот видишь, – усмехнулась я, на корню придушив вновь поднявшуюся обиду. – Останови у почты, Федь. Я выйду.
Федька затормозил у бордюра.
– Маш.
– Пока, Федь. Спасибо, что подвез, но будет лучше, если мы перестанем видеться. Прислушайся к моему совету. Подбери себе хорошую девушку, заведи с ней детей, и все у тебя будет отлично, – открыв дверцу, посоветовала бывшему.
– Так просто, Маш? – горько усмехнулся тот. – А ты, Мань? Ты тоже найдешь себе хорошего парня, создашь с ним семью и будешь счастлива?
– Ну… Очень может быть, – неопределенно ответила я, выбираясь из машины. – Удачного дня, Федь.
Вот же ж. Называется, доехала с комфортом. Всю душу разбередил, паразит! Нет, хватит. Пора завязывать с дружеским общением с бывшим мужем. Еще и Руслана нелегкая принесла. Если Федька про него узнает, спокойной жизни точно придет конец. Так. Ладно. Хватит думать о мужиках, у меня сегодня и без них загруженный день.
Я вошла в здание школы и захлопнула за собой двери, оставляя за ними все посторонние мысли. Пусть подождут до вечера, мне сейчас не до них.
Решительно улыбнувшись, поправила шарфик и направилась к своей аудитории.
– Мария Сергеевна, вы-то мне и нужны!
Вот черт! Гайворонскую нелегкая принесла! Все, сейчас начнет нудеть насчет конкурса!
– Доброе утро, Стелла Витальевна, – медленно повернулась к огромному малиновому пятну, стремительно двигающемуся мне навстречу. Да-а, два метра гренадерского роста, затянутых в яркое платье, это вам не шуточки!
– Мария Сергеевна, я по поводу Строговой.
Мощный бюст мадам Гайворонской застыл в двух миллиметрах от моего лица.
– Почему вы не выдвинули Диану на конкурс? – громко спросила директриса. Ее голос эхом разошелся под высокими сводами старого здания. – Девочка так старается, и ее родители… Вы ведь знаете, скольким мы им обязаны, – Стелла укоризненно посмотрела на меня и безапелляционно заявила: – В общем, Мария Сергеевна, после обеда жду от вас новый список участников. Ресникову поменяете на Строгову и отдадите списки секретарю.
– Стелла Витальевна, вы же понимаете, что я не собираюсь никого менять? – попыталась достучаться до начальства. – Состав укомплектован три недели назад, все конкурсанты готовят свои программы. Я же не могу просто так взять и отстранить кого-то из ребят? Они старались, разучивали произведения. И потом, Диана, в отличие от ее родителей, совсем не рвется участвовать в этом мероприятии, так что…
– Мария Сергеевна, – в голосе директрисы послышались визгливые нотки, предвещающие обычную для этой дамы истерику. – Я специально определила девочку в вашу профгруппу, потому что рассчитывала на то, что вы сумеете раскрыть ее потенциал. Если вы не смогли с этим справиться…
– Тогда нужно перевести девочку в другую группу. К более опытному педагогу, – елейным голоском закончила мысль начальства.
– А вот зря вы паясничаете! И переведу! – купилась на мою подначку Гайворонская.
Обожаю эту женщину! Она такая восхитительно предсказуемая!
– К Калининой? – не меняя интонации, уточнила я.
– А хоть и к Калининой! – взорвалась Стелла. – Думаете, вы одна такая звезда? Ничего подобного. Маргарита Николаевна – наш лучший педагог, она легко находит подход к любому ребенку.
Угу. Особенно, если у этого ребенка весьма состоятельные родители.
– Хорошо, Стелла Витальевна, – покорно согласилась я, изо всех сил стараясь скрыть довольную улыбку. – К Калининой, так к Калининой. Я пойду? У меня урок через минуту начнется.
