Да. Называется, спаслась Красная Шапочка от шайки разбойников, да попала в лапы к серому волку.
Я поправила шарф и медленно направилась к площадке.
– Тетя Маша! Тетя Маша приехала! – увидев меня, закричали мелкие. – Мама! Тетя Маша приехала!
Они побросали свои ведерки-совочки, выскочили из песочницы и помчались навстречу.
– Это кто тут у нас такой чумазый? Петя, радость моя, я тоже тебя люблю, – обняла подбежавшего племянника. – Лизочек, давай ручки отряхнем, а то тетя Маша сейчас вся в песке будет, – присев на корточки, попыталась остановить летящее на меня стихийное бедствие в розовом комбинезоне, но потерпела полное фиаско.
Маленькие руки сомкнулись на шее, а в щеку ткнулся холодный курносый нос.
– Тетя Маша, я скучава, – торопливо доложила Лиза. – А ты все не шва и не шва.
– Теть Маш, а почему тебя так долго не было? – поддержал ее брат. – Мы тебя так ждали!
– Дети, ну-ка отпустили тетю Машу, вы ее задушите.
Татка, подоспев на помощь, оторвала от меня детвору. Правда, сестра тоже не удержалась от сакраментального вопроса.
– Марусь, ты куда пропала? – отряхивая от песка многочисленные ведерки и формочки, поинтересовалась она.
– Никуда я не пропала, вот она я.
Я обняла Наташку, утонув в привычной смеси ароматов домашней выпечки, борща и стирального порошка. Родной, до боли знакомый запах дома.
– Тетя Маша, на вучки! – запрыгала вокруг меня Лиза. – На вучки хочу!
Моя ты прелесть. Лизонька не выговаривала буквы л и р, но это лишь добавляло ей очарования.
– Лизочек, давай я вас с Петей за руки возьму, и мы побежим домой? Быстро-быстро!
Да. Тете Маше сейчас никак нельзя поднимать толстеньких бутузов. Придется выкручиваться.
Подхватив малышей, улыбнулась Татке и припустила к подъезду.
Уже позже, отправив мелких смотреть мультики, мы с Натой вели задушевные разговоры на кухне.
Узнав о моей беременности, сестра расплакалась.
– Марусь, а ведь я знала. Знала, что у тебя получится! Видишь! А ты не верила! – всхлипывая, приговаривала она.
– Натусь, ну ты чего? Хватит реветь! Хорошо же все.
– Ага, – согласилась сестра. – Хорошо. Это я так, от радости.
Она вытерла слезы и взялась за меня вплотную.
– И кто у нас счастливый отец?
Татка прищурилась и пристально посмотрела мне в глаза.
Ох, Таточка. Как же ты похожа на маму! Тот же внимательный взгляд светло-серых глаз, та же мягкая улыбка и привычка чуть подслеповато щуриться.
Я взяла Нату за руку и прижала ее ладонь к своей щеке.
– Маруська, ну ты чего? – тут же встревожилась Наташка. – Что? Он тебя бросил? – по-своему поняла она мой давний детский жест. – Да плевать, проживем мы и без этого папашки! Сами вырастим, вон, у нас Гошка есть. На случай, если понадобится мужское воспитание.
Она обняла меня и принялась убеждать, что все будет просто замечательно.
В ее объятиях было так тепло и уютно. Снова вспомнилась мама. От Татки даже пахло так же – теплыми ароматами вкусной еды и дома.
– И все же, Маш.
Тата осторожно заглянула мне в лицо.
– Это твоя курортная любовь, да? – тихо спросила она. – Он хоть знает?
Я покачала головой.
– Нет. Он думает, что я от Федора забеременела.
– А ты даже не попыталась его разубедить, да? – хмыкнула Ната. – Конечно. Узнаю свою гордую сестричку, – она потрепала меня по голове. – Маш, ты должна ему сказать.
– Тат.
– Должна, Маш.
– Он не поверит.
Я вывернулась из ее рук.
– Понимаешь, Перельман поначалу ставил нормальный срок, а сейчас почему-то прибавил еще полтора месяца! А у меня в то время ни с кем ничего не было! Но как я это Руслану докажу? По всему, я забеременела еще до нашего с ним знакомства.
Я подперла голову руками и взглянула на сестру.
– Подожди, – нахмурилась та. – Как такое возможно? Полтора месяца? Так не бывает.
Она посерьезнела и села ровнее.
– Вот и я не знаю, как такое возможно, – вздохнула я.
У меня до сих пор в голове не укладывались слова моего гинеколога. И как-то не по себе было. Даже привычная ирония не помогала.
– Если бы это был не Перельман, я бы посоветовала тебе сходить к другому врачу, но Владимир Моисеевич… Он не мог ошибиться, – убежденно сказала Ната. – Бред какой-то.
Я устало пожала плечами.
– Бред не бред, а только теперь я ничего не смогу сказать Руслану. По всему выходит, что этот ребенок – не его. Хотя, по факту – его. Короче, я совсем запуталась.
– Так, только не вздумай паниковать, – попыталась успокоить меня Татка. – Мало ли, что бывает? Сколько недель ставит врач?
– Четырнадцать.
– Никаких отклонений нет?
– Перельман уверяет, что нет.
– Ну и выкинь из головы всякие глупости. Главное, с ребенком все в порядке, а со сроками – разберемся потихоньку. Ты мне лучше скажи, что за мужчина тебя подвозил?
– А это, Таточка, мой новый знакомый. Богдан Алексеевич Елецкий. Бизнесмен из Питера. Интересуется стариной и присматривает себе домик в нашей провинции.
Не смогла скрыть легкую иронию в голосе.
Странная все-таки штука, жизнь. Сказал бы мне кто-нибудь еще полгода назад, что я буду «приятельствовать» с подобными людьми, я бы только посмеялась. Где я и где Елецкий?
Только вот сейчас мне было не до смеха. Каким-то образом, Богдан сумел навязать мне свое общество, и я незаметно увязла в этой странной «дружбе». И вроде бы умом понимала, что мужчине от меня что-то нужно, но каждый раз, как под гипнозом, не могла отказаться от назначаемых им встреч. Хотя… Сегодня вот просто психанула и воспользовалась возможностью красиво уйти от бывших. Так что, «друг» появился очень вовремя. Только, опять же, как он узнал, что я буду в клинике? Или у меня снова паранойя?
– Марусь, а откуда у тебя такие знакомства? – прервала мои размышления Ната.
– Сама не знаю. Случайно встретились несколько раз рядом с клиникой, ну и как-то так завертелось.
– Он за тобой ухаживает?
– Вроде, нет. Просто, общаемся по-дружески. Гуляем, разговариваем. Ничего серьезного.
– Да? Не похоже, – засомневалась Татка. – Он так смотрел тебе вслед. Не знаю, с чем сравнить. Как будто ты… драгоценность какая-то.
– Ой, Туся, ну ты как придумаешь! Какая драгоценность? Вечно тебе всякая ерунда мерещится. Завязывай ты эти женские романы читать! – усмехнулась я.
