– Не совсем, – уклончиво ответил Елецкий.
Ну, слава Богу! А то уж я подумала…
– Вы можете стать истинной парой для любого из нас, – огорошил меня мужчина.
– А-а, вечная любовь, да? – скептически хмыкнула я, вспомнив прочитанное накануне.
– Нет, – Богдан отрицательно качнул головой. – Любовь тут ни при чем. Для любви нужны чувства. Эмоции. Влечение.
Он серьезно посмотрел на меня и тихо добавил:
– У вас есть одна особенность, Мари. Редкая особенность. А для нас – просто бесценная, – Елецкий неожиданно замолчал, все так же пронизывая меня взглядом.
– Могу я узнать, какая?
Мне надоело ждать, пока Богдан соизволит раскрыть карты.
– Видите ли, Мари, – заговорил мужчина. – У оборотней часто возникают проблемы с продолжением рода. Видимо, природа, наделив нас сверхспособностями, позаботилась и о том, чтобы обезопасить от оборотных обычных людей. Нас мало. И становится все меньше.
В глазах Елецкого мелькнул и тут же пропал красноватый отблеск, а лицо его приобрело какое-то хищное выражение.
Мамочки. Что-то мне нехорошо.
– И вот тут мы переходим к самой сути, Мари, – вкрадчиво произнес мужчина. – Мне нужен ребенок, – жестко добавил он. – Мой ребенок. Наследник. И вы мне его родите.
Я почувствовала, как по телу прокатилась дрожь. Наследника ему. Ни больше, ни меньше.
Не к месту вспомнились филатовские строчки – «в обчем, дело принимает социяльный оборот».
Вот, как всегда, – стоит испугаться, и в голову всякая чушь лезет.
– Вы так уверены, что это возможно?
Так, Маруся, отставить мандраж!
– С чего вы решили, что у меня, вообще, получится?
Фух. Вроде, голос не дрожит. И это уже хорошо. Ребенка ему родить… Капец.
– Я уже говорил вам, что вы очень похожи на свою бабушку, Мари, – мягко улыбнулся мужчина, мгновенно превратившись в этакого доброго и милого «друга». – Ни ваша мать, ни ваша сестра не унаследовали от нее то, что в полной мере передалось вам, – он снова коснулся кольца и прокрутил его на пальце. – Знаете, когда я впервые случайно столкнулся с вами на улице, глазам своим не поверил. Думал, Катерина. Та же внешность, та же походка. Даже голос тот же. И то же неуловимое обаяние.
Бли-и-ин. Я наконец вспомнила, где слышала этот глубокий баритон! Тот прохожий, с которым я столкнулась у клиники. Это ведь был Елецкий. А я тогда даже лица его не разглядела, так ошарашена была новостью о беременности. Эх, угораздило же меня!
Я покосилась на Богдана.
Он неотрывно наблюдал за мной, поглаживая темный камень кольца.
Я невольно поежилась. Ну, баба Катя! Удружила! Наследственность, чтоб ее. Гены-чебурашки.
– А почему вы так уверены, что я смогу… родить вам ребенка? И при чем здесь мое сходство с бабой Катей? – не утерпела и задала мучающий меня вопрос.
Не, это уже вообще за гранью. О чем мы говорим? Бред какой-то.
– Помните, я рассказывал вам о своем дальнем родственнике, который был приятелем Катерины Васильевны? – негромко спросил Богдан.
Я кивнула.
– Так вот, он стал отцом, именно благодаря вашей бабушке, – выдал Елецкий. – Много лет назад у них был бурный роман, Георгий даже уговаривал Катерину выйти за него замуж, но та не хотела ничего менять в своей жизни. Говорила, что не хочет разрушать семью. Хотя, какая семья? Никакой семьи тогда уже и не было. Муж ее как уехал на БАМ, так и не вернулся.
– Да, я слышала, что дедушка куда-то пропал.
– Ну вот. А Катерина Васильевна была уверена, что он вернется. Вы ведь, наверное, помните, какой упрямой могла быть ваша бабушка? А потом она узнала, что беременна…
Мужчина замолчал и задумчиво посмотрел в окно.
– И что было дальше? – поторопила я Богдана.
– Георгий уговорил ее родить этого ребенка и забрал его в клан, – медленно ответил тот.
– И бабушка… Она отдала?
А-фи-геть! Ни за что не поверю, что баба Катя могла так поступить. Она ведь так любила нас с Таткой. И всегда говорила, что дети – самая большая ценность в жизни.
– Там была сложная история, Мари, – покачал головой Елецкий. – Георгий не сказал Кате, что он оборотень. А когда она узнала… Ваша бабушка… Вы ведь ее знали. Она никогда не прощала ложь.
Это да. Нрав у бабули был крутой. И ложь она ненавидела и не прощала. Только вот…
– Ребенок… Он же ни при чем! Как можно было с ним расстаться? И потом, как она смогла скрыть свою беременность от близких? А роды? А все эти формальности с документами?
Я уставилась на Елецкого, не в силах поверить в фантастическую историю.
– Я не в курсе всех подробностей, Мари, – коротко ответил тот. – Знаю только, что рожала она в какой-то глухой деревне, а когда родила, велела Георгию забирать «свое отродье» и никогда больше не показываться ей на глаза.
– Бред какой-то. Бабушка не могла…
– Она испугалась, Мари, – тихо произнес Богдан. – Наши дети отличаются от обычных.
– Насколько отличаются?
– Оборотни обладают способностью перекидываться с самого раннего детства, – неохотно признался мужчина. – Не каждая человеческая женщина способна принять такого малыша. Ваша бабушка не смогла.
– Все равно, не могу поверить. Как можно отдать своего ребенка?
Почувствовав озноб, застегнула молнию домашней куртки.
– Не судите ее строго, Мари, – покачал головой Елецкий. – Позже она раскаялась в том, что сделала. Только исправить ничего не смогла.
– Бабушка никогда не видела своего сына? Он жив? Где он сейчас?
У меня в голове не укладывалось то, что рассказал Богдан. Да, у бабы Кати были свои причуды, но те «скелеты», что посыпались сейчас из «шкафа»… Это даже для нее было слишком.
– Александр погиб восемь лет назад, – коротко ответил Богдан. – А со своей матерью он виделся. Всего несколько раз, но… У них были сложные отношения. Алекс так и не смог простить, что она его бросила.
Елецкий замолчал. Я тоже молчала, ошарашенная этим рассказом.
– Он бывал в бабушкиной квартире?
– Да. Пару раз.
– Мне кажется, я его видела, – тихо произнесла я.
Богдан покачал головой.
– Вы тогда совсем маленькой были. Вы не можете этого помнить.
– Ваше кольцо, – я посмотрела на темный перстень, украшающий руку мужчины. – У него ведь было похожее?
– Это оно и есть, – задумчиво взглянул на меня Богдан. – Этот перстень – символ власти. Он всегда переходит к главе клана.
– Я помню, у бабушки как-то был гость. Они о чем-то долго разговаривали. Мне он показался очень большим. И кольцо я запомнила.
