– И вы справитесь без меня?
– Разумеется.
– Уверены?
Вместо ответа Горн небрежно махнул рукой, словно прогоняя надоедливую муху.
М-да. Не так уж вы с матушкой и не похожи, милорд!
– Вам что-нибудь принести?
– Нет, – слегка высокомерно ответил мой своенравный пациент. – Иди уже. Ты мне надоела.
Его лоб прорезала глубокая продольная морщина.
А уж вы-то как мне надоели, ваше сиятельство! В печенках, можно сказать, сидите!
Разумеется, вслух я этого не сказала.
– Что ж, приятного отдыха, милорд.
В моем голосе, помимо воли, прозвучал вызов.
– И тебе, Кэтрин, – не остался в долгу граф.
* * *
Усмехнувшись, я вышла из комнаты и направилась к лестнице, но тут мое внимание привлек какой-то глухой звук. То ли дверь хлопнула, то ли что-то упало. Быстро оглядевшись по сторонам, я успела заметить мелькнувшую у дальнего конца коридора тень.
– Эй!
Я не смогла толком разглядеть, кто это был, и торопливо припустила к последней двери, за которой и исчез неизвестный.
Дернув ручку, потянула ее и заглянула в комнату.
– Хельд?
Я удивленно уставилась на застывшего рядом с окном слугу. Его крупная фигура смотрелась удивительно неуместно в нежно-розовой девичьей спальне. Тот же слон в той же посудной лавке, только в другом обличье.
Я окинула просторные покои быстрым взглядом. Узкая кровать под затканным цветами балдахином, светлый ковер на полу, изящный туалетный столик, мягкие акварели на стенах. Видимо, когда-то давно тут жил кто-то из хозяйских дочерей.
– Что ты здесь делаешь? – посмотрела я на слугу.
– Так, это, – заикаясь, промямлил тот. – Починял вот…
Его серые глаза растерянно моргнули, толстые губы растянулись в неуверенной улыбке.
– Что починял?
– Так, это, – Хельд замялся и обвел комнату беспомощным взглядом. – Карниз, вот, – он дернул темно-розовую бархатную штору и облегченно выдохнул, обрадовавшись, что нашел подходящий ответ.
– Да?
Я скептически посмотрела на парня. Особым умом он не отличался, и на изощренные хитрости был неспособен.
– Ага. Тера Дюваль сказала проверить. Вроде как тут крепления расшатались.
– Вот как? И что, проверил?
– Ага. Починил.
То, что слуга врет, было очевидно, а вот зачем он это делает – не очень. Поведение иренборгской прислуги так и оставалось для меня загадкой. И их отношение к графу – тоже. За все время, что я прожила в замке, мне не удалось сойтись хоть с кем-нибудь из прислуги. Даже хохотушка Салли – и та избегала моего общества, а если я пыталась поговорить, смущалась, отвечала односложно и тут же торопилась уйти.
Я задумчиво уставилась в окно. Серая хмарь навевала не самые приятные мысли.
– А вы чего хотели-то, тера Кэтрин? – окликнул меня парень.
– Да так, зашла узнать, что за шум.
– А-а, – Хельд смущенно кашлянул. – Так, это, я ухожу уже. Больше шуметь не буду.
Он неловко сунул руки в карманы и потопал к выходу. Никаких инструментов при нем не было.
– А вы куда-то собрались, тера Кэтрин? – открыв дверь, обернулся он ко мне. – Такая нарядная.
– Милорд ждет лорда Каллемана, поэтому отпустил меня на часок.
Сама не знаю, зачем солгала… Почему-то захотелось сказать, что граф не один.
– Ясно, – кивнул слуга, неловко дернул головой и вышел из комнаты.
Я проводила Хельда задумчивым взглядом. Если слуга и врет, правды от него все равно не добьешься. Надо же, карниз он починял! Интересно, что парень на самом деле забыл на хозяйском этаже? Неожиданно вспомнилось странное падение графа, мелькнувшая в конце коридора тень… А может, и не было никакой тени? Может, кто-то из слуг помог графу упасть, в надежде, что у того откроются раны и он умрет?
Да нет, вряд ли. Какая им выгода от смерти хозяина? Никто из прислуги не рискнет поднять руку на графа. Это уж совсем ненормальным нужно быть. По законам Дартштейна за причинение вреда аристократу полагается долгая и мучительная смерть.
Я вздохнула, отмахиваясь от неприятных мыслей, вышла из комнаты и направилась к лестнице. Проходя мимо покоев Горна, чуть замедлила шаг. А вдруг графу и правда грозит опасность? Что, если кто-то зайдет к нему, пока меня не будет?
Сердце предательски дрогнуло. Разве могу я уйти?
«Уйми воображение, Кейт, – насмешливо прошептал внутренний голос. – Оно у тебя не на шутку разыгралось».
Ну да, чего это я? Даже если кто-то и войдет, ничего страшного не случится. Горн уже не так беспомощен и умирать совсем не собирается. Но ведь слуги этого не знают? Они-то уверены, что граф умрет со дня на день. Что, если кто-то из них попытается ускорить печальное событие?
Наверное, подсознательно я этого все время боялась, поэтому и старалась не оставлять Горна одного. И сейчас, когда он отправил меня на прогулку, я специально сказала Хельду, что скоро должен прийти Каллеман. Надеялась, что никто не рискнет войти в комнату Горна.
Или все это глупо? И я выдумываю страхи на пустом месте?
«Совсем ты, Кейт, параноиком стала, – поддакнул несносный собеседник. – Сидишь в четырех стенах безвылазно, вот и мерещится всякое! На графа напали вовсе не в замке. И его ранение никак не связано с обитателями Иренборга».
Наверное, впервые в жизни я прислушалась к своему «советчику». Точно. Так и есть. Самое время выйти из дома и немного развеяться, а то так и до галлюцинаций недалеко.
Усмехнувшись, покачала головой и направилась к лестнице.
Глава 5
На улице было прохладно. Серое дартское небо неприветливо хмурилось. Низкие тучи уныло застыли над черепичными красными крышами. Мелкая противная морось повисла в воздухе, оседая на лицах прохожих, на ветвях деревьев, на черных флюгерах домов. Бр-р… Ну и погодка!
Я закуталась в шарф и поглубже надвинула шляпку. Осень не желала баловать жителей Дартштейна погожими деньками. После короткого и дождливого лета холода наступили очень рано, с самого конца августа. Весь сентябрь шли дожди, в октябре уже не раз срывался снег. Судя по всему, зима нам грозила ранняя и затяжная.
Я покосилась на свои туфли. Хоть и начищенные до блеска, они оставляли желать лучшего – кожа потрескалась, шнурки истерлись, каблуки стоптались. Неплохо бы заглянуть в обувную лавку, подобрать что-нибудь подходящее. Перед глазами возникли высокие, отороченные мехом ботики, и я прибавила шаг.
«Что, Кейт, торопишься промотать неожиданно свалившееся богатство?» – ехидно поинтересовался внутренний голос.
