— Потому что я тебя черта с два смогу в чувство привести, — угрюмо буркнула я.
— Почему?
— Потому что я проницаемая, блин, — задумчиво сообщила я.
— Почему?
У него пластинку заело?
— По кочану и по капусте! — тут уже рявкнула я.
Парень закатил глаза, покачнулся.
Ну за что мне так не везет?
— Прекрати, а? — жалобно попросила я. Может, на него хоть это подействует?
— Почему?
У меня вырвался истеричный смешок:
— Ты еще какие-нибудь слова знаешь?
Парень открыл рот, собираясь что-то сказать, но я поднесла к самому его носу кулак, с удивлением отметив, что от руки распространяется мягкое зеленоватое свечение (а если приглядеться, то можно сквозь мою ладонь этот самый нос разглядеть), и мрачно поведала:
— Еще одно «почему», и я точно забуду, что не могу причинить тебе вреда.
Экзорцист поспешно подавился невысказанным вопросом.
ГЛАВА 21
ПОГОВОРИМ О ПУСТЯКАХ
Дальнейший диалог напоминал мне бред сумасшедшего. Причем этот неизвестный мне псих страдал всеми мыслимыми и немыслимыми заболеваниями. А может, не страдал, а наслаждался.
Мне стоило огромных трудов выцеживать из разговора жемчужины истины. При каждом моем вопросе вьюноша бледнел, краснел и закатывал глаза, недвусмысленно намекая, что еще пара секунд — и такой дико проницаемой мне (Войскунский с Лукодьяновым нервно курят в сторонке) придется бегать с выпученными глазами по всей комнате и подыскивать замену нашатырю. А где тут заначка с нюхательной солью, я понятия не имею. Хозяин не просветил, к сожалению. Кажется, ему было совсем не до этого.
В итоге все то, что мне в течение часа поведал абориген, могло уместиться в нескольких коротких фразах. Итак.
Жили-были… Хотя нет, это отдает дешевой бульварщиной. Лучше так. Давным-давно, когда деревья были большими… Тоже какая-то бредятина! Кто придумывает завязки для историй?! Все хочу что-нибудь умное сказать, а не получается.
Ладно, попробуем еще раз. В одном далеком мире, то ли параллельном, то ли перпендикулярном нашей Земле, жили два брата. В свое время каждый из них удачно женился. У одного родился сын, у второго — дочь. В один не особо прекрасный день, когда детишкам было уже лет по двадцать, родственнички встретились, а потом предки с какого-то переляку собрали свои вещи и, оставив кузенов в гордом одиночестве, уехали в путешествие. Двое родственников обнаружили дневники прапрадедушки-колдуна и решили воспользоваться данными в них советами — хотя бы просто узнать, к чему приведет использование этих дневников. Не знаю, что у них конкретно где закоротило, но девица после прочтения странного заклинания на трех листах превратилась в струйку дыма и улетучилась. Парень на миг представил, что скажут предки, возвратившись домой, и впал в натуральную истерику. В каковой я его и застала. Нет, конечно, посуду он не бил да и головой об стенку не бился, но… Кстати, пропавшую кузину звали Анхелика. И вот была я на нее так похожа, так похожа! Что вьюноша просто-напросто решил, что его родственница благополучно умерла и явилась ему мстить. Нет, конечно, были некоторые различия: у Анхелики и глаза были посинее, и волосы — подлиннее, и блондинистость так и перла, но мало ли как изменяются призраки?
Честно говоря, после подобных откровений у меня возникло нездоровое подозрение, что из нас двоих кто-то чокнулся еще до встречи. Ну не может быть таких совпадений! Не может!
Да и на настоящую Хозяйку Замка я совершенно непохожа! Надеюсь.
В любом случае, молодой человек, практически полное имя которого было Бернардо Эмильяно Ильдефонсо Блас де Пили Плацидо Эрцилия де лос Ремедиос Агилар Марчелино и Каликста Матиас (за правильность порядка перечисления имен не отвечаю, тем более что еще с десяток неудобопроизносимых слов я попросту не смогла запомнить), пребывал в состоянии если не транса, то как минимум очень к нему близком. И мне было его искренне жаль. Если не из-за всего им с трудом описанного, то хотя бы из-за имени.
Да уж, имечко такое, что даже врагу не пожелаешь, И, кстати, понятно, почему Анхелика (если она — та самая) так обрадовалась переселению в Замок. Это ж такой ужас. Зовешь, к примеру, доченьку к столу обедать:
— Анхелика Мария Криспина Лючия… — и еще с полсотни прозвищ да кличек, — вы идете?
А в ответ:
— Многоуважаемая маменька, Энкаринита Десидериа Мария Эсперанца… — минут двадцать перечислений, — я не голодна!
Маме это, конечно, не нравится, и она опять принимается кликать любимую доченьку к столу. К тому моменту, как ненаглядное дитятко наконец соглашается приступить к трапезе, еда успевает не то что остыть, а даже коркой льда покрыться!
«Кошмар на улице Вязов» по сравнению с этим ужастиком — легонькая сказка на ночь.
Что еще меня несколько напрягало, так это то, что речи мальчика (ладно, ладно, не мальчика — юноши) постоянно перемежались невнятными завываниями-богохульствами. Вычленять из невнятного «Санта Мария» или «кровь Христова» что-то понятное мне удавалось с трудом.
К счастью, косноязычием господин Бернардо Эмильяно… Блин, забыла как дальше — пусть будет просто Бернардо. А потом разберемся. В общем, косноязычием мой новый знакомый не страдал. Заикался — это да. Не знал, что и как сказать, — тоже да. Но в принципе общий смысл его истории я уловила и даже, спроси меня кто, смогла бы пересказать своими словами. Что, грубо говоря, сейчас и сделала.
Лучше бы ты, вместо того чтобы всякую ерунду выяснять, попыталась узнать, куда попала и как отсюда выбраться. А то я до сих пор Локки не найду…
Так, ладно, бросаем заниматься всякой ерундой, займемся делом. Первое. Приводим мальчика в чувство. Нет, я понимаю, что он сейчас сидит на полу, глазками хлопает, но мне-то надо, чтоб он нормально разговаривал. А то представляю картинку: заходит сейчас в комнату какой-нибудь абориген, желающий пообщаться с господином Бернардо, а тут выясняется, что меня только этот самый господин и видит. Для остальных как была отсутствующей, таки осталась. И что тогда получится? Тыканье пальцами в пустоту и невнятные завывания на тему «Там призрак!», так, что ли? Э, нет, я в эти игры не играю.
Новые задачи буду ставить по мере выполнения старых.
Вскочив на ноги, я с удивлением отметила, что, подпрыгнув, в воздухе я застыла на несколько секунд дольше, чем того требовал обычный скок. Ну хоть какая-то польза от моей призрачности — глядишь, такими темпами я еще и летать научусь. Дальше я бойко хрустнула пальцами (то ли из-за призрачности, то ли еще из-за чего вместо хруста раздалось мелодичное звяканье колокольчиков. М-да, Геллочка, шизофрения растет и ширится!) и заявила:
— Я, конечно, все понимаю, господин хороший, но слезами и биением головой о стены делу не поможешь.
