«Праздники The Beatles обычно проводились у меня дома, поскольку мы нигде не могли арендовать зал, — объяснял Коля Васин. — Но потом кто-то сказал, что в буфете кафе „Кристалл“ по вечерам крутят „битлов“. Я поехал, договорился с директором — как обычно, столько-то рублей сверху, — и дело было сделано».
В том эпохальном концерте участвовали группы «Аквариум», «Машина времени», «Союз любителей музыки рок», фолк-певица Ольга Першина и Юрий Степанов из «Мифов». По воспоминаниям музыкантов, Гребенщиков с друзьями пели Don’t Let Me Down, лидер «Союза любителей музыки рок» Володя Козлов блестяще исполнил Imagine, а Андрей Макаревич продемонстрировал свой новый хит «День рождения».
Неизвестно, был ли Майк на концерте в кафе «Кристалл». Но буквально через несколько недель оказался на Ржевке — в знаменитой квартире устроителя этого сейшна и главного ленинградского битломана Коли Васина.
«Извольте рухнуть в клевость!» — приветствовал хозяин и пригласил Майка ознакомиться со сборником Юры Ильченко «Дождь», записанным у Коли дома. Потом — концертник The Beatles at the Hollywood Bowl. А на десерт Васин похвастался сольным альбомом Джона Леннона с автографом, полученным по почте прямо из Нью-Йорка — назло всем предрассудкам и законам «железного занавеса».
Майк
Фото: Андрей «Вилли» Усов
В ответ Науменко робко предложил «послушать его занудство».
«Майк приехал ко мне с очень маленькой катушкой, не помню, какие на ней были композиции, — рассказывал Васин. — В колонках забренчала акустическая гитара, сквозь нее пробивался невнятный голос. Когда песня закончилась, я поставил магнитофон на паузу. Майк, немножко испуганный этой паузой, смотрел на меня выжидающе: „Ну как?“ — c надеждой спросил он. И я ему по-честному заявил: „Мне не очень нравится твой голос“. А Миша благородно ответил: „Мне он тоже не очень нравится“. Этот момент я хорошо запомнил. Понял сразу, что это мой человек. Он не такой ранимый, как Боб, например, или Макаревич. Простой мужик и честный».
25 февраля следующего, 1977 года, Майк уже выступал на концерте, организованном Васиным ко дню рождения Джорджа Харрисона. Сменив на сцене музыкантов «Аквариума» в белых одеждах, Науменко предложил весьма неожиданное прочтение знаменитых «битловских» песен.
«Я прекрасно помню в исполнении Майка композицию Drive My Car, — улыбается Марат Айрапетян. — Науменко изменил ее до неузнаваемости и неожиданно ухитрился спеть в заунывном стиле city gospel. И получилось просто чудесно».
После этого концерта Майк сблизился с Колей Васиным. Часто заезжал к нему на Ржевку, и они вместе отправлялись гулять по близлежащим окрестностям.
«Мы ездили в Приютино, дворянскую усадьбу, находившуюся в трех километрах от Ржевки, в сторону Всеволожска, — вспоминал Васин в одном из интервью. — Там бывал Пушкин, собирались питерские художники-аристократы. Мы с Майком приезжали, садились к воде, расстилали скатерть-самобранку. Выпьем по две рюмки — и в воду. Поплаваем — и снова к столу. Заканчивали, как правило, под вечер, когда уже на маршрутке в город не вернешься, и ловили попутные машины. Так мы просто дружили и стяжали Дух Святой».
В этот беззаботный период Майк начал активно приятельствовать с упомянутым уже звукорежиссером «Аквариума» Маратом Айрапетяном. Как-то раз Науменко пригласил его домой, написав свой адрес на ноге Марата зеленым фломастером. Произошло это прямо в вагоне метро, в разгар рабочего дня.
Майк + Женя Губерман, 1977
Фото: Андрей «Вилли» Усов
Айрапетяну было интересно общаться с эрудитом Науменко. Майк обрушивал на приятеля водопады информации, почерпнутой со страниц свежих англоязычных рок-изданий. Марат парировал размышлениями о романах Кастанеды и Толкина, которые ухитрялся доставать в оригинальных изданиях. Науменко тогда часто погружался в лирику Леонарда Коэна, Марка Болана и Боба Дилана, уходил в резонансное «юбилейное» интервью Джона Леннона еженедельнику New Musical Express, укрывался прозой Ричарда Баха и Джека Керуака.
«Майк полюбил Керуака, которого мы читали в оригинале, — рассказывала позднее Татьяна Апраксина. — Он был для Майка первым автором, открывшим приемлемый для него способ отношений с материей веры и религии (второй — Ричард Бах). Игры Керуака с дзенской терминологией были, по мнению Майка, способом еще раз показать, что верить можно только в саму жизнь. Такую, какая она есть. В ее реальность, за или сверх которой ничего не существует. И глупо предполагать обратное. Всякие религиозные умонастроения Науменко считал жульничеством и дурным тоном — и немедленно прерывал любого, кто пытался с ним об этом говорить».
Наконец-то Марат с Майком перешли от нескончаемых разговоров и возлияний к направленным действиям. Воспользовавшись дачным отсутствием родителей, друзья превратили семейную квартиру в экспериментальную звуковую лабораторию. Поперек комнаты натянули бельевую веревку и приспособили к ней два микрофона: для голоса и для гитары. Здесь же, на обеденном столе, громоздились микшерный пульт и катушечный магнитофон «Маяк-203».
«До сих пор у меня перед глазами стоит картинка, как Майк заунывным голосом поет Baby, You Can Drive My Car, — вспоминает Айрапетян. — Ранние песни у него были совершенно нестандартные — под акустическую гитару, с незамысловатой мелодией и чудовищными текстами. Иными словами, какой-то сырой бард-рок. Скорее всего, эти записи никуда не попали, просто Мише очень хотелось чувствовать себя „музыкантом“».
А вдруг на этих ранних бобинах записано то, что затем составит неочевидную славу русского рока?! Или — почему нет?! — Марату с Майком удалось именно тогда записать вещь с названием «Седьмая глава»: «И утром я встану первый, приготовлю кофе и торт / Поставлю T. Rex, и тебя разбудит бодрый мажорный аккорд / И выпив свой кофе, ты куда-то уйдешь, махнув мне на прощанье рукой / А я отмою с паркета кровь и обрету свой душевный покой».
Параллельно попыткам записывать песни Науменко обрастал проектами, в которых ему приходилось выступать в роли сессионного музыканта. К примеру, несколько месяцев он играл в «Союзе любителей музыки рок» на танцах в Уткиной Заводи — до тех пор, пока у него, по официальной версии, не украли бас-гитару.
«В семидесятых у меня было множество рок-групп, но все они оказались неинтересными, — признавался Майк в одном из интервью. — Мы играли всякое фуфло и западные дела. Первая приличная группа — это „Союз любителей музыки рок“. Но с дисциплиной там было очень строго. Начальник Володя Козлов никому ничего не разрешал делать своего. А играл он исключительно то, что было нужно ему. Поэтому вскоре я оттуда ушел».
Тогда же Науменко сошелся с рок-фотографом Андреем «Вилли» Усовым — случилось это довольно стихийно.
